Империя Машин - Кирилл Кянганен Страница 2

Он ощутил зевоту. Его взгляд уперся в рычаг, торчащий из-под полости над шкафом. Он видел, как отец часто заглядывал в нее, и, не отрываясь, что — то поглаживал.

Мальчик взобрался на двухъярусную койку, и попытался дотянуться до потолка, за вставленной в выемку рычагом.

Не вышло.

Упав, он потерял интерес к недостигаемой цели и занялся чисткой обуви. Но раскачавшийся шкаф сбросил лист бумаги, который плавно слетел в ведро с водой.

Он спохватился, и вытянув его за краешек протер рукавом и подвесил сушиться, а когда тот подсох, он выхватил его из щипцов для разборки устройств и принялся за изучение. «Карта старого запада…» — прочел он в углу писанный пером текст. Обладающая трехмерным изображением, она переливалась в зависимости от того, с какой стороны падал свет от лампы на полке. Перечеркнутые названия городов, обводки путей красным маркером, зарисовки поверх границ с востоком. Он не разобрался в обозначениях, карта не содержала пояснений. Но железные дороги и воздушные пути он узнал по картинкам. А размеры! Разложенная, она занимала кровать. Железнодорожные линии занимали все промежутки между городами. Особенно это было заметно на приграничных районах, где огибая кольцом они параллельно шли с востока на запад. Попадая в город необходимо было совершить пересадку на внутренний транспорт. Рельсы едва видимым сквозь лупу пунктиром шли чуть ли не до каждого дома. Значок воздушных путей располагался в центральной части покрывающих города, куполов. По словам отца, «при той погодке без термокостюма и вблизи рельс не погуляешь», поэтому западники жили, не выходя за пределы городских поселений. На сгибах слова и наметки потекли. Отец рассердится. Окончив восхищенно рассматривать переливающиеся прозрачные модели домов и ландшафта, мальчик заметил, что механические часы отбили полночь.

Время сна.

На следующее утро «отец» зашел в каюту к ребенку. Тот не спал.

— Тебе следовало отдохнуть и набраться сил, путь предстоит не легкий.

«Так он не шутит?» — мальчик не верил ушам.

— Какая разница? Я ухожу один, а значит сам решаю, как мне жить дальше. Вы ведь так мне сказали?

— Хорошо, иди, давай я дам снаряжение.

— Иди?

Но мужчина не растягивал общение, приступы били час за часом, он кое-как отдышался.

Он зашел в свою комнатушку, поднял кровать и вытащил оттуда дыхательную маску, затем несколько баллонов с кислородом, таблетки, еще таблетки, и запечатанные консервные банки с едой.

— Вы отдаете мне практически все!

— Да, тебя смущает? Самое главное — маска и баллоны. Это твой билет к жизни. Даже вода не так важна. Маска конечно хороша, но она лишь отчищает воздух от вредных испарений, а вот кислорода в воздухе не так уж и достаточно, поэтому ты можешь умереть даже с такой крутой штукой как противогаз на поверхности.

Противогаз — мужчина называл так связку полотен с железными вставками и вворачивающимся дыхательным мешком из гибкой как пластилин материи, куда вводился кислород.

Вот тебе кхм… Кабель… нет шланг. Его вставляешь вот так в рот и аккуратно открываешь легонько вентиль на баллоне.

«Как он протянет там, без меня?» — думалось ему, и он скрывал волнение за скороговоркой и укладыванием в заплечный мешок пищи.

— Легонько понял? Спросишь почему так примитивно? А, не знаю, умнее не придумал. Таблетки от излучения, их экономь. Принимать солнечные ванны строго не советую, как и дневные прогулки.

С едой ты надеюсь умеешь обращаться? Да? — мужчина говорил так, словно торопился — заметил мальчик.

— Ну будь здоров, вот я тебе ложу револьвер. Почему старый, ржавый, да еще на воздухе качает? Это не просто револьвер, он сопровождал меня всю жизнь. Его нутро съест что угодно, главное, чтобы в прорези для патронов пролезло, а бьет дай бог как сильно.

— Вы меня и правда выгоняете?

— Нет, сынок, я тебе открываю путь в мир, более реальный, чем тот, в котором мы сейчас живем.

— Я не хочу идти без тебя.

— Мир куда добрее, чем ты думаешь… К тому же, с тобой будет меч — страж.

— Чего?

— Вот он, красавец.

Золотистое полотно соскользнуло на землю, и мужчина благоговейно положил клинок на колени.

— Мечам — стражам предуготовлено оберегать хозяина рукояти. Поставь палец в углубление и представь, что он есть твоя сила.

Мужчина подал ему ребристый меч.

Шестигранное сечение сочеталось с трехгранным — у острия, а меж швов проливались искры.

— Не обожгись, держи лезвием от себя.

Пока мальчик разбирался с устройством, мужчина объяснял.

— Он предназначен хранить, а не умертвлять. Когда ты берешь его в руку, то приноравливаешься к его неровностям, а он к твоему складу характера. Говорят, мечи — стражи присматриваются к качествам носителя, и если сочтут его достойным, то между ними заключается нерушимый союз. Тогда он будет согревать, когда ты мерзнешь, охлаждать, когда тебе жарко, окружать ореолом спокойствия, если ты встревожен, разгонять темноту, приглушать шум сражений, дабы не нарушать концентрацию. Про них ходят легенды. Он и бьет током, когда ты заснул, а к тебе подбирается опасность, тем самым бдительно следя за твоим самочувствием. Их называют еще ночными сторожами.

— Как мне определить, что я понравился ему?

— Никто, кроме собственников мечей этого не знает. Я не трогал его, так как он, как и жена — привыкли принадлежать одному человеку — мужчина рассмеялся.

Увесистая рукоятка потянула мальчика к полу.

— Чувствуешь? Привыкание? Настрой?

Но он ощущал лишь тепло, исходящее от льдистой поверхности, и тяжесть.

Ему не удержать меча более минуты!

Раздвижное лезвие щелкало подвижными элементами как челюстями, приспосабливаясь к обхвату мальчика.

Было что — то жуткое в этих звуках.

— Не бойся, он проверяет тебя на смелость.

Но, поежившись, мальчик решил, что таких проверок ему не надобно.

Щитковые кольца у крестовины раскручивались. По виднеющимся канальчикам за прозрачным покрытием вливалась жидкость, окрашивая кольца, пока они не начали источать голубое свечение.

Наконец, мягкая рукоять подгонялась под вцепившиеся пальцы мальчика, и отвердела.

— Сварился меч? Позволь, упакую.

— Сварился?

— Так называют его приготовление к первому запуску. До тебя рукоять стража не знала иного человека. Когда он склонился над мечом, чтобы нанести охранный знак, то прошептал: «сохрани его, ради всех богов и укажи путь».

— Прислушивайся к его советам, — обратился он к мальчику, — меч куда умнее, чем кажется.

«Но это оружие» — подумал он, молчаливо кивая головой. Несмотря на внешнюю собранность, вызвавшую одобрительную улыбку отца, он ощущал пустоту и страх, еще не вполне осознаваемый маленьким сердцем, отбивающим скоростной марш.