Чары зари - Катарина Керр Страница 20

— Послушай, мы сами будем рады оставить тебя в покое, если ты только покажешь нам, как выбраться из этого проклятого леса, — сказал Эйтан.

— Конечно! Достаточно идти тем путем, которым вы пришли.

— Господин хороший, мы потерялись, — торопливо сообщил Маддин. Ему не понравилось выражение лица Эйтана, потемневшего от гнева.

— Правда? Вы достаточно легко меня нашли.

— Просто я следовал за одной из… — Маддин замолчал как раз вовремя.

Словно зная, что он о ней думает, снова появилась голубая сильфида, устроилась у него на плече и поцеловала его в волосы. Мужчина с топором откровенно уставился на Элементаля, а потом опустил топор и оперся на него, как на трость. Он быстро, украдкой, как заговорщик, взглянул на Эйтана, который, конечно, ничего не увидел, а затем неохотно улыбнулся Маддину.

— Возможно, я все-таки смогу проводить вас к старому охотничьему домику. Но ваши лошади выглядят усталыми после такой тяжелой дороги. Вон там бьет источник, рядом с тем пнем. Напоите их вначале. Кстати, меня зовут Отто.

— Меня — Маддин, а это — Эйтан. Спасибо за помощь. А ты знаешь этот отряд?

— Немного. Этой зимой я выполнял для них кое-какую работу. Чинил пряжки и все такое. Видите ли, я — кузнец.

Теперь пришел через Маддина уставиться на Отто. Что же кузнец делает в такой глуши? Затем Маддину пришло в голову, что Отто тоже вполне мог как-то обесчестить себя в прошлом.

— Карадок — их командир — неплохой человек для наемника, — продолжал Отто. — Он хочет, чтобы я отправился с ними на юг, когда они снимутся с места. Я как раз размышляю над этим.

Пока Эйтан поил лошадей, Отто зашел в дом, а затем появился снова — в кожаной жилетке поверх туники и с другим топором. У этого было длинное топорище, обитое железными полосами. Очевидно, топор делался, как оружие, которое Отто умело использовал, очищая дорогу — рубил разросшиеся кусты и нависающие над тропой ветки.

Тропа была такой узкой и так сильно петляла, что людям приходилось вести лошадей в поводу. Они добрались до большой опушки только во второй половине дня. На ней возвышались высокие каменные стены, которые когда-то окружали охотничий домик. Деревянные ворота давно сгнили, и путники увидели сквозь проем брох, все еще довольно крепкий, а также несколько полуразрушенных сараев.

Когда они подошли, сам Карадок вышел их встретить. Это был высокий стройный человек с длинными, жилистыми руками прирожденного фехтовальщика, высокими скулами и светлыми волосами южанина. Казалось, он одного возраста с Эйтаном, приблизительно тридцати пяти лет. Несмотря на то, что он каким-то образом себя обесчестил, Карадок производил сильное впечатление. Он стоял гордо и очень внимательно рассматривал вновь прибывших пронзительными глазами, которые немало повидали в жизни.

— Поскольку ты ищешь тех, кто готов продаться, я тебе привел парочку ребят, — сказал Отто.

— Интересно, — Карадок улыбнулся каждому из них, Эйтану с кантрейским вепрем на рубахе, и Маддин, одетому как фермер, но с мечом на поясе. — Когда-то я тоже выглядел, как вы двое. Покинул боевой отряд в Керрморе несколько… ну, внезапно. Толком не попрощался со своим лордом. Готов поспорить, Эйтан, что у тебя на спине есть шрамы — судя по пятнам на рубахе.

— И немало. Но прах и пепел, я не собираюсь тебе рассказывать, почему они у меня появились.

— А я никогда не стану спрашивать. Слушайте условия, парни. Этим летом я возьму кого угодно. Если вы ни на что не годны, то погибнете в схватке, и мы от вас избавимся. Если вы дельные ребята, то получите равную долю от заработанного. И помните: я — вожак в стае псов. Если вы только доставите мне хоть какое-то беспокойство, я выбью из вас все дерьмо. Зарубите на носу: или вы подчиняетесь приказам, или вы с нами не едете.

Как только они вошли в дан, стало очевидно, что Карадок не шутил и не преувеличивал. Типичных для стоянки разбойников куч грязи, которых опасался Маддин, не было и в помине. Лагерь оказался чистым, как казармы важного лорда. В отряде было тридцать шесть человек. Их вещи содержались в порядке и чистоте, лошади выглядели хорошими и здоровыми, а дисциплина поддерживалась даже лучше, чем в старом боевом отряде Маддина. Когда Карадок представлял новых рекрутов, члены отряда так уважительно и внимательно слушали его, что Маддин начал задумываться: уж не благородного ли он происхождения.

Отто зашел в дан вместе с ними и слушал Карадока, в задумчивости поглаживая бороду, но не сказал ни слова, пока они все снова не вышли на двор, чтобы Маддин и Эйтан сняли седла с лошадей и разгрузили пожитки.

Ну, Отто, мы скоро снимаемся с места, — сказал Карадок. — Отправишься с нами в Элдис?

— Может быть. Я привык к компании, в особенности той, которая может заплатить кузнецу лучше, чем вонючие крепостные в этом лесу.

— Можем, и тебе понравится Элдис после того, как мы туда доберемся.

— Ха! Сомневаюсь. Всегда считалось, что в жилах Элдиса течет эльфийская кровь.

— Только не надо снова об этом! — Карадок сделал страдальческое лицо. — Я восхищаюсь твоим мастерством, кузнец, но должен признать, что меня иногда поражает твоя глупость. Почему, скажи на милость, тебя так беспокоят эти эльфы?!

Ты можешь смеяться сколько хочешь, но эльфийская кровь делает человека ненадежным.

— Любого человека можно считать ненадежным, если к его клану привязалась соответствующая легенда, — Карадок провел пальцем по серебристому лезвию топора Отто. — Но можешь болтать об эльфах, сколько тебе угодно, пока продолжаешь творить свою магию с железом. Когда мы все станем богатыми, как лорды, и самым известным свободным воинством во всем Дэверри, ты будешь делать нам мечи из этого твоего колдовского металла.

— Ха! Тебе придется стать королем, чтобы позволить себе такое, друг мой. Тебе очень повезет, если ты когда-нибудь станешь достаточно богатым, чтобы разориться хотя бы на такой кинжал.

После того, как Маддин и Эйтан накормили лошадей и поставили их в конюшню, один из воинов по имени Стевик пришел помочь им отнести их пожитки в брох. Взяв большой кожаный мешок с арфой Маддина, он широко улыбнулся:

— Кто из вас бард?

— Я, — ответил Маддин. — Но на самом деле я, скорее, не бард, а гертсин. Я умею петь, но у меня нет настоящих знаний истинного барда.

— Да кому какое дело до того, кем там была пра-пра-прабабушка какого-нибудь лорда? Плевать мы все на это хотели. Нам просто здорово повезло! — Стевик повернулся и обратился к Карадоку. — Эй, капитан, у нас появился собственный бард!

— Отлично. Значит, бард у нас уже есть. А скоро мы начнем есть из серебряной посуды, подобно великим лордам. Собственно, мы ведь и есть великие лорды! — Карадок широкими шагами подошел к ним. — Ах, бард был бы очень кстати прошлой зимой, когда вся наша компания маялась бездельем. Отлично, Маддин. Если ты поешь достаточно хорошо, то освобождаешься от работы на кухне и дежурства по конюшне, но я надеюсь, что ты станешь слагать песни о тех сражениях, в которых мы участвуем.