Детский мир - Марина Ли Страница 20

Да уж. При такой скорости наращивания долгов я с Севером никогда в жизни не рассчитаюсь, кажется.

А ведь ничто не предвещало неприятностей. Наоборот, я была уверена, что обхитрила всех и нашла способ левого заработка.

– Извини, Зверёныш, – сказала я Зверю, отказываясь от его щедрого предложения, – но не сегодня. Давай мой разврат отложим на другой день. У меня тут одна идея появилась… не до него мне сейчас.

На голодный желудок о разврате не думается. На голодный желудок вообще мало о чём хорошо думается. Может, только если об алгебре да физике с геометрией в придачу…

– Ты куда? – прокричал мне в спину Зверь.

– Зарабатывать на кусок хлеба…

Куда же еще? Одна удачно написанная фраза не могла изменить моего отношения к Книге лиц. Наверное, слишком долго Цезарь объяснял мне намёками и полутонами, чем она является по своей сути, чтобы сейчас в один день я отказалась от старых привычек.

Ошибка была совершена мной изначально. Вообще не надо было появляться в эфире, врываясь на общедоступные страницы со своим наивным гневом. К счастью, у меня хватило ума ограничиться одним предложением. Будь текст моего сообщения чуточку длиннее, не Цезарь, так Палач и его люди обязательно вычислили бы меня по построению фраз, по использованию определённых слов, по тональности, по стилю.

Вне всякого сомнения, детский социум в ближайшее время ждёт ряд встрясок и проверок. В первую очередь, полагаю, они затронут новых пользователей Книги. А в частности тех, которые пишут в моём стиле. Тут Сашку обмануть не получится. Он слишком хорошо меня знает. Иногда мне вообще казалось, что он видит меня насквозь. Реши я начать пользоваться Книгой на полную, разоблачение было бы неминуемым.

Но кто сказал, что я буду пользоваться по полной? Пара-тройка подслушанных фраз, а главное – никакой отсебятины впредь. И лучше не высовываться, а, как говорил Сашка, заполнять страницы со смыслом.

В тот день я не стала тратить все свои случайно заработанные элы на еду, хотя желудок громко протестовал, пугая звериным рычанием продавца в Бытпроме, где я спустила все деньги на шерстяные нитки, замеченные мною ещё утром в отделе уценённых товаров. Не знаю, кто и зачем заказал несколько десятков мотков первоклассной шерсти, вряд ли на весь Корпус найдётся другой подобный мне псих, но, судя по желтизне упаковочной ленты, случилось это точно ещё до моего рождения.

Продавцу в текстильном отделе на вид было лет тринадцать, но, судя по тому, как он уверенно себя чувствовал за прилавком, я ошибалась и это был его не первый год в Корпусе. Впрочем, первогодки, как меня радостно просветил Котик, займут свои места у Колеса Фортуны уже в эту субботу. Нам просто повезло с отсрочкой, так как судьбы местных «самоубийц» решались исключительно раз в неделю – в десять утра каждую субботу. Без исключений, даже если эта суббота выпадала на праздничный день и день рождения Цезаря, который отмечался дружно и весело всем Яхоном.

– Если не секрет, – мальчишка бросил на меня оценивающий взгляд и продолжил заталкивать мотки в, купленную здесь же, большущую, с меня ростом, сумку. – Что ты с этим будешь делать?

– Секрет, – ответила я, любовно поглаживая ласковую чёрную шерсть.

Говорят, у каждого человека есть страсть. Кто-то встает посреди ночи, чтобы записать приснившуюся фразу. Кто-то царапает, едва удерживая в торопливых пальцах карандаш, ноты на обрывке бумаги. А лично я из тонких нитей создаю шедевры. Не знаю, кто и когда научил меня вязать, по-моему, я умела это делать всегда. И, что самое приятное, об этой моей страсти, благодаря навязчивой идее Цезаря спрятать Тень от посторонних глаз, не знал никто. Даже он сам.

Узнай он о том, что я по ночам вместо того, чтобы спать или учиться, вяжу свитера для Тоськиных кукол, или что мой любимый синий кардиган я связала себе сама, после чего намертво пришила к изнанке лэйбл, споротый с купленного накануне платья… Думаю, в лучшем случае, меня бы ожидал разговор в стиле «не пристало белым ручкам цесаревны заниматься чёрным трудом». А в худшем, мне раз и навсегда запретили бы делать покупки самостоятельно. Но Цезарь ничего не узнал, а я надёжно прятала свою страсть от посторонних глаз.

К счастью. Потому что теперь можно было одним ударом убить двух зайцев, даже трех, если получится: и денег заработать, и удовольствие при этом получить, и, при благоприятном стечении обстоятельств, даже страницы заполнить. Со смыслом.

Начать я решила с чего-то не очень большого, чтобы как можно быстрее получить конечный результат. Вязалось хорошо и быстро. Нитки, повинуясь самодельному крючку, ровными петлями послушно строились в столбики, выплетая незамысловатый узор. И, признаюсь откровенно, восторженный Лёшкин взгляд только способствовал увеличению скорости вязания.

Идея была не оригинальна и очень проста. Пусть элы и пэпы горят синим пламенем, а лично я перехожу на натуральный обмен.

Уже к обеду следующего дня моя Книга пополнилась новой записью. Я, злорадно вспоминая все Сашкины нравоучения, разместила на своей странице фотографию мужской серой шапочки с подписью «Моя работа».

Подписчиков у меня немного, да это и неважно, потому что эту работу я продавать не собиралась.

– Это подарок? – спросил Данила удивлённо, примеряя шапочку, которая, к слову, ему очень шла.

– Вообще-то не совсем, – честно призналась я. – То есть, да. Подарок конечно, но ты в обмен должен всем рассказать о том, что я с радостью работаю за натуру.

Котик отвернулся к большому зеркалу. Наш разговор состоялся на первом этаже Института возле закрытого ещё в позапрошлом веке гардероба.

– За натуру? – парень круговым движением стёр со стекла пыль и поймал в отражении мой взгляд. – Зачем тебе это?

Я пожала плечами, не собираясь рассказывать о своих сложных взаимоотношениях с Книгой лиц.

– Не знаю о твоей старой Книге, но эту ты удачно начала, – Данила повернулся ко мне и улыбнулся неожиданно мягко.

– Считай это моей прихотью, – предложила я.

– С огромным удовольствием!

Внезапно оказалось, что Котик стоит слишком близко, что его пальцы сжались на моих запястьях. Что парень наклоняется к моему лицу, замирает, словно в раздумьях, в миллиметре от моих губ, а затем выдыхает протяжно и с сожалением тихим шёпотом прямо в ухо:

– У хорошеньких девушек всегда такие очаровательные прихоти…

Я отшатнулась от него, раздосадованная на свою заторможенную реакцию и изумлённая внезапным поворотом со бытий.

– Дань, – заглянула парню в глаза, пытаясь вложить в свои слова как можно больше уверенности и искренности. – Это просто шапочка. Я ничего такого не хотела. Не думала…

Он широко улыбнулся и на короткое мгновение стал похож почему-то на Севера, хотя между этими двумя вообще ничего общего не было.

– Просто у тебя, должно быть, много друзей, – продолжила убеждать я, дрогнув на «должно быть». Потому что в этом месте смело можно было говорить «я точно знаю», потому что я проверяла.