Мой непокорный вампир - Валерия Алексеева Страница 21

Отрыдав,  я умывалась, делала питательную ночную маску и ложилась спать. А утром вставала на час раньше, чтобы успеть перед школой сделать неуклюжий по-детски макияж, с которым я казалась себе такой по-взрослому обворожительной и сексуальной. Тем более, школьная форма всех делала безликими клонами, нужно было постараться, чтобы выделиться и при этом не нарушить правил.

Время шло. Вот уже прозвенел последний звонок, и песня для меня стала неактуальной — я закончила восьмой класс. А мой любимый и вовсе выпустился из школы, и теперь увидеться с ним я смогу лишь чудом — я даже не знала, в какой ВУЗ он поступил.

Наверное, мое отчаянье заставило мироздание последний раз пересечь наши с ним пути так удачно…

Я прекрасно помню тот день. Шестое июня, день рождения Пушкина. Я забежала в школу — взять дополнительные материалы для занятий летом. Будучи не по годам умной, я прекрасно понимала, что это в масштабе нашей школы я — лучшая из лучших. Но у нас даже на олимпиады никого не посылали — «не тот уровень». Так что я старалась самостоятельно подтянуть себя до «того» уровня, чтобы без проблем поступить в хороший университет и продолжить там учиться на «отлично».

В школе стояла мертвая тишина — в разгаре был очередной экзамен, и я села на лавочку возле учительской, чтоб не пропустить нужных мне учительниц, и уткнулась в телефон. Листала новости, лайкала посты, и вдруг кто-то тяжело упал на скамейку рядом со мной.

— Да вы все идиоты! И тесты ваши идиотские! — несмотря на едва сдерживаемую ярость, я узнала этот голос. Сколько долгих школьных дней я мечтала услышать его так близко — и вот моя мечта сбылась.

Дрожащими руками я убрала телефон в карман, стараясь не суетиться и выглядеть спокойной, и подняла глаза.

Миша сидел так близко, что бедром длинной ноги задевал мое колено. Даже сидя он был почти на голову выше меня. Правда, выглядел сегодня он не очень хорошо: на щеках разлился лихорадочный румянец, лоб покрывала испарина, а взмокшие волосы были растрепаны.

— Не нужен нахрен мне ваш английский! Отстаньте от меня!

Эти крики, как и предыдущие, адресовывались нескольким хорошеньким девушкам, видимо, сдававшим экзамен вместе с ним, и скромно стоявшей за их спинами учительнице иностранных языков. Помолчав, девушки перекинулись парой слов так тихо, что до меня донесся лишь неразличимый шум, пожали плечами и ушли. Учительница осталась. Она старалась выглядеть спокойно, но пальцы, украшенные аккуратным маникюром и парой тонких, изящных колец, нервно теребили папку, которую она держала в руках. Когда она заговорила, ее голос тоже выдал ее волнение:

— Михаил, у вас никогда не было особых способностей к языку, и я вас отговаривала от этого экзамена. А теперь уже, простите, поздно пить Боржоми. — Учительница смотрела на Мишу, строго сведя брови. Затем она перевела взгляд на меня, и выражение ее лица тут же изменилось. Меня она обожала. — Леночка, добрый день! Все материалы готовы, можете подождать здесь, у нас сейчас небольшое совещание, и я вам все отдам и объясню, что делать. — Она ласково улыбнулась мне, как родной, и скрылась за дверью кабинета.

В обычный день я бы замерла и уткнулась в телефон, боясь даже посмотреть снова в сторону Миши. Не знаю, что мной двигало. Возможно, острое, терпкое чувство — вот он, мой последний шанс. Упущу его — и про Мишу можно будет забыть. И я заговорила.

— Чего это Иннеса Владленовна? — произнесла я совершенно обыденным тоном, хотя внутри меня все напряглось и дрожало, словно перетянутая струна, готовая лопнуть от малейшего неосторожного прикосновения.

— Да пошли они все! — махнул рукой Миша и совершенно несоблазнительно сплюнул на пол.

Я растерялась, лихорадочно пытаясь выдумать еще одно предложение, но произошло очередное чудо: Миша заговорил сам.

— Как меня достали эти экзамены! Нахрена они мне? Я уже поступил в технарь на автослесаря, за бабло, конечно, а не бесплатно, и на мои результаты ЕГЭ там плевать. Мать уже заплатила половину, и даже если по этим долбанным экзаменам у меня будут нули, меня все равно возьмут. Автослесарь — крутая специальность! — Миша потянулся, мечтательно заложив руки за голову и откинувшись назад. Его длинные вытянутые  ноги перегородили пол-коридора, мешая идущим к выходу выпускникам, но Мишу это совершенно не беспокоило. — Чинить тачки, прокачивать их, ставить мощное музло! Вот настоящая работа для пацана!

И он посмотрел на меня.

О «пацанах» и их «настоящей» работе я знала почти столько же, сколько о ритуалах размножения африканских гамадрилов — то есть, практически ничего. Да и о «прокачанных тачках» не намного больше. Но в мечтательном взгляде Миши светилась такая надежда, что я тут же быстро-быстро закивала головой, сбивчиво лепеча:

Миша довольно ухмыльнулся, глядя на меня со снисхождением, как на парализованного котика. И вдруг обнял меня и притянул к себе:

— Какая же ты тупая курица, Ленка! — Он ласково погладил меня по волосам, больше растрепывая их, чем приглаживая, и я почувствовала себя на седьмом небе. — Молодая и глупая. А сиськи ничо так, — вдруг подмигнул он мне и снова ухмыльнулся, прижимая меня к себе сильнее — но моя радость почему-то лопнула, как мыльный пузырь. Даже несмотря на близость мужчины моей мечты, я чувствовала себя… Обманутой. Как будто долгожданный подарок на день рождения вдруг оказался дешевой китайской подделкой внутри красивой упаковки…

«Но нет, не может быть», уговаривала я сама себя. «Я просто не знаю ничего о мужчинах. Мужчины такие и есть, они сильные, умные, смелые, а потому могут относиться к женщинам со снисхождением…» Тут, правда, что-то немного не сходилось —  ведь Миша не смог сдать английский, который, как и остальные предметы, я всегда знала на твердую «пятерку». «Может, он хорош в чем-то другом!», пришла я к утешительному выводу — и запретила себе думать об этом.

Я любила, и хотела взаимности. И была от нее в двух шагах.

Сейчас я понимаю, что конец у такой истории мог быть только один.

А тогда я верила в чудо и в силу наивной первой любви.

…Миша рассказывал о своем радужном будущем. Как он будет делать на «тачки» «крутейшие навороты», и какая очередь выстроится к нему. Как он будет грести «бабки лопатой», и как замечательно заживет. Мне в этом диалоге отводилась почетная роль — нужно было согласно кивать и восхищенно охать в нужных местах. Я отлично справилась.

Иннеса Владленовна, выдавая мне учебные материалы, почему-то посмотрела на меня с плохо скрываемой жалостью — но меня это совершенно не сбило с курса. Я забрала три пухлые папки, попрощалась с учительницей и снова в восхищении уставилась на Мишу, который с недовольной гримассой ждал окончания нашего разговора.

— Ленчик! — Миша обращался со мной совсем уж собственнически, прижимая к себе и то и дело пытаясь положить свободную руку мне на колени, еле прикрытые короткой юбкой. Но то и дело проходящие мимо учителя заставляли руку снова оставлять вожделенные территории. — А приходи сегодня в бар. У нас будет крутая пати, только самые крутые пацаны со своими подружками, — он недвусмысленно подмигнул мне, и снова внутри меня зашевелились ледяные сомнения. — Там, конечно, и бухлишко будет, тебе понравится. Дай свой телефон.