Звенья одной цепи - Вероника Иванова Страница 21

— Ты понимаешь, о чём я говорю?

Мелодия взлетела и прервалась, уступив место словам:

— Да. И мне тоже нужно кое-что тебе сказать.

* * *

Провести гребнем требовалось ровно сотню раз в каждом из пяти направлений, чтобы разглаживающая мазь превратила шевелюру любой кудрявости в совершенно прямую и плотную настолько, что та могла бы противостоять даже ураганному ветру. Я делал это каждые три дня, и за столько лет совсем забыл, какого цвета мои волосы на самом деле. Ничего, скоро вспомню. Как и многое другое.

Лодия ушла тем же утром. Надела лучшее своё платье, закуталась в зимний плащ, взяла в руки лютню и ушла. Если то, о чём она рассказала, соответствовало истине хотя бы наполовину, моей аленне более не нужны вещи из прошлого. В том числе и я.

Соглашение о расторжении временного брака ближе к вечеру принёс прыщавый бумагомаратель, отмеченный Медным звеном Цепи единения. Получил мою подпись, привычно спрятал листок в кипе ему подобных, засунул папку под мышку и откланялся, скучно позёвывая, а я, закрывая за ничтожным чиновником дверь, понял, что завидую. Не его службе, нагоняющей тоску ещё до пробуждения ранним утром, а знаку на чахлой груди.

Если ты в Цепи, ты никогда её не покинешь. Обречённость на то, чтобы занимать своё место? Да. Но, какой бы страшной она ни казалась, всё же чувствовать своими плечами чужие как-то… спокойнее.

Ремешки, шнурки, пряжки. Впервые получив на руки одеяние сопроводителя, я подумал, что никогда не научусь справляться с бесчисленными застёжками. Потом, сосчитав их, ужаснулся ещё больше. Но понадобилось лишь время, и не особенно долгое, чтобы натренировать память пальцев. Память, которая больше не представляет никакой ценности.

Сегодня завершится всё, чему я отдавал силы, к чему прилагал старания и направлял стремления. Десять беззаботных лет, избавлявших меня от необходимости принимать решения, потому что впереди всегда шёл Ведущий, а моим делом было лишь наблюдать, предугадывая приказы, необходимые к исполнению. И действовать в полном согласии с чужой волей.

Бракк, заметно потускневший без подпитки снадобьями и покрывшийся сеточкой морщин, качнулся на перевязи. Попадёт ли он к другому сопроводителю или будет пылиться в хранилище, пока не умрёт собственной смертью от истощения? Помню, у всех моих соучеников посохи были новенькие, только-только вышедшие из-под резца мастера. Значит, и от меня не останется ничего, кроме упоминания в архивных списках Сопроводительного крыла.

— Сопроводитель Мори? Следуйте за мной.

Это я умею делать лучше всего прочего. Следовать. Последний раз идти через путаницу коридоров Наблюдательного дома, краем глаза не отпуская сутулую спину служки, а остальную часть внимания рассеяв по сторонам.

Вверх, вниз, направо, налево. Шаг всё ещё лёгок и упруг, но мне осталось совсем недолго наслаждаться послушной мощью собственного тела. Как только остатки зелий вымоет из крови, мяса и костей, я станут тем же, кем был много лет назад. Просто человеком.

— Прошу вас.

Двери распахиваются, пропускают меня внутрь и бесшумно закрываются, отрезая путь к отступлению. Лиловый кабинет? Лаолли снизошёл до оказания прощальных почестей? Впрочем, радости от созерцания тяжёлых бархатных занавесей, раздвинутых ровно настолько, чтобы я, войдя, оказался в узкой полосе слепящего солнечного света, нет никакой.

— Присаживайтесь.

Женщина, сидящая за огромным письменным столом и кажущаяся в чёрном мундире Цепи внутреннего надзора ещё тоньше и изящнее, нежели на самом деле, указала на стул, поставленный всё в той же ярко освещённой части кабинета. Мне не оставалось ничего другого, как занять предложенное место и, щуря глаза, дожидаться продолжения беседы.

Коротко стриженые пушистые светлые волосы, на солнце сияющие золотом, а на груди — отблески совсем другого металла. Серебряное звено. Надо же, такая юная, а уже облечена немалой властью.

— Полное имя: Ханнер Мори со-Веента…

Она не спрашивает, я не поддакиваю. По тону голоса кажется, что сереброзвенница зачитывает сведения обо мне для кого-то третьего, присутствующего в кабинете, но остающегося невидимым.

— Место рождения: Веента, столица Логаренского Дарствия…

И если в детстве я гордился этой приставкой к имени, то, повзрослев, почти возненавидел.

Мой давний предок жил в той Веенте, что ещё и не помышляла становиться столицей. Крохотная деревушка у подножия замка, пожалованная будущим первым Дарохранителем Логарена Рорвику Мори за верную службу. Прошли многие десятилетия, прежде чем замок разросся до размеров города, поглотив окрестные земли и приняв имя исчезнувшего поселения. А ещё век спустя пышное «со-Веента» начало появляться в именах столичных жителей без разбора и быстро обесценилось, указывая лишь на то, что его обладатель сумел очутиться в столице и всеми правдами и неправдами остаться в ней.

— Год рождения: семьсот третий от обретения Логаренского Дарствия…

Да, давненько я появился на свет. Жаль, что не в самом начале века, а то было бы куда легче считать прожитые года.

— Отец: Лоран Мори со-Веента. Мать: Илана Этели со-Ронна…

Спокойные, умеренные во всём люди. Супружеская пара, вызывающая удивление у соседей, ни разу не услышавших отголосков ни одной ссоры. Отец вообще не любил дома повышать голос, отшучивался, что ему и на службе надоедать драть глотку, командуя подчинёнными. Мама тоже была молчалива, но своей тихой улыбкой, почти никогда не покидающей губ, искупала и этот, и прочие недостатки, которых я, правда, не помню. Уже не помню.

— Умерли весной семьсот двадцать третьего года…

Чумной весной. Были ли они больны или попали под горячую руку Звеньев Цепи упокоения, я так и не узнал. Хотя признаться честно, не слишком и старался. В те дни меня и прочих будущих сопроводителей не выпускали из стен Наблюдательного дома, пока чума не пошла на спад, а наши тела не оказались напичканы всеми необходимыми для борьбы с недугом зельями. А когда весна вступила в свои права по-настоящему и в каменные лабиринты городских улиц пришло тепло, было уже поздно о чём-то сожалеть. Единственное, что я мог сделать, это постоять несколько минут на пепелище родного дома, повернуться и отправиться обратно в ясную чистоту Сопроводительного крыла.

Уничтожено было всё. Вещи, мебель, драгоценности, стены, крыша, люди. «Они умерли быстро», — успокоил меня кто-то из служек, собирающих жирный пепел в полотняные мешки. Может быть. Скорее всего, солгал. Но для меня тогда не было никакой разницы, а верить хотелось в лучшее.

— Поступил на обучение в Сопроводительное крыло осенью семьсот двадцатого года…

По настоянию отца. Лоран Мори считал, что именно таков самый надёжный путь в высшие сферы служивых людей. Впрочем, я вряд ли исполнял бы обязанности сопроводителя более года или двух: отец, будучи Серебряным звеном Цепи градоустроения, собирался воплотить моё будущее в собственном ведомстве. Вот только Чумная весна успешно спутала все планы.