Скандал в Дуате - Алекса Богунова Страница 22

− Полина, убери от меня эту ослиную голову! При этом осле кусок в горло не лезет. Он на меня смотрит!

− Не смей называть его ослом! Это не ослиная голова, а собачья! Это Анубис. У него голова собаки. Это собака, только с очень большими ушами.

− Мне все равно − собака это или еще кто. Убери. Он на меня пялится.

Что за беспомощность! Кровь все не останавливалась, хотя я вылила на ранки полфлакона перекиси водорода. Я взорвалась:

− Он же на тебя смотрит, а не на меня! Вот ты его и убирай куда-нибудь.

− А куда? − донеслось из гостиной, уже тише.

Когда Асик получал отпор, он сразу сдавал позиции. Главное все сделать вовремя.

− Куда хочешь! − огрызнулась я, чтобы закрыть тему. − Мне все равно.

Когда новости закончились, мы с Асиком поменялись местами: он притопал на кухню мыть за собой посуду, а я вернулась в гостиную, чтобы выпить чашку чая за просмотром сериала.

Асик действительно куда-то спрятал Анубиса. Статуэтки на столике не было, хотя остальные сувениры лежали на месте.

Ладно, найду Анубиса позднее, решила я. Вот начну пыль в шкафах протирать − и лет через десять сразу найду.

Удивительно: в Египте мне больше нравился Анубис, а дома − серебряный браслет. Теперь он показался мне очень теплой вещью. Пусть ничего выдающегося в нем нет, но браслет хорош. Увесистая цепочка весьма заковыристого плетения и подвеска в виде анкха. В верхней части ключа жизни была вырезана птица, по бокам − лотосы, а в нижней − перо. Будет настроение − надо обязательно посмотреть в Интернете, что значат эти символы. Я надела браслет на руку, он отлично смотрелся, дорого и значительно. Заметно, что вещь старинная и сделана на совесть.

Некоторое время я любовалась браслетом, и не заметила, как заснула. Наверное, подействовали чай с мятой или вялый сериал про полицию, который на семидесятом эпизоде совершенно выдохся. Главный герой потерял интерес к преступлениям, а преступники − к наказаниям. К финалу они наверняка побратаются, и будут контролировать город вместе.

Я проснулась в два часа ночи от чувства, что на лоб легла неведомая ледяная длань. Холод пронзил меня. Он спустился по шее к груди, стремительно пополз к пальцам. Я сдавленно вскрикнула и открыла глаза.

Сериал давно закончился. Канал крутил старую американскую комедию. По экрану прыгал и неестественно хохотал глава семейства с простецким и придурковатым лицом. Весь фильм он занимался тем, что создавал проблемы этому самому семейству. Никогда не могла запомнить фамилию примелькавшегося актера, как и названий фильмов, в которых он снимался. Эти фильмы часто крутили по федеральным каналам, обычно за полночь, не рассчитывая, видимо, на взыскательную аудиторию.

Сердце трепыхалось, как оторванное. Я никогда не страдала тахикардией. Возможно, меня что-то напугало, пока я находилась между явью и сном? Приложив руку к груди, я пыталась определить причину беспокойства.

Нечто носится в воздухе, и я не могу это ни услышать, ни поймать. Казалось, я упустила что-то важное, оно лежит на поверхности, а я не вижу, некий эпизод, мелочь. Нет, не могу вспомнить.

На ногах лежал плед. Но холод не отпускал, а невидимая ладонь продолжала давить на лоб. Я с усилием встряхнулась, решительно сбросила плед, выключила телевизор. Выпила остатки чая, рассматривая сувениры на столе. Под светом лампы скарабей, птица и пантера выглядели как живые. Наверное, я все еще находилась на границе сна и яви, немного плыла голова. Это мешало сосредточиться, сбивало с толку. Казалось, стоит прекратить сопротивление, и все предметы вокруг меня растают, нечто снова утянет меня в сны.

Вдруг поразила тишина в квартире, такая необычная для нашего дома. Мы − не самая шумная семейка в подъезде, однако звенящей тишины здесь не бывает. Всегда есть шумы, по которым можно судить, что жизнь катится своим чередом − то вода из крана капает, то машина за окном проедет, то чайник буйно закипает, то полуночник Асик хлопает холодильником или ворочается в кресле перед компьютером.

Сейчас в доме не было ни звука. Словно, пока я спала, все живое, все то, что способно производить звуки, унеслось в недоступные для моего слуха дали, в параллельные пространства, должно быть.

Я прошла в кабинет Асика, радуясь, что слышу хотя бы собственные шаги. Компьютер отключен, мужа не месте нет. Куда он мог исчезнуть в два часа ночи? Неужели лег спать, оставив меня на диване в гостиной? Раньше не замечала за ним подобного коварства. Разве только по рассеянности мог учудить.

Я обнаружила, что из-под клавиатуры торчит свернутый вдвое листок бумаги, старорежимно подписанный − «Полине!» С восклицательным знаком. Это что-то новенькое. Прежде Асик не оставлял записок, а по любому поводу рассылал эсэмэски. В листке рваным почерком отвыкший писать рукой человек накидал две строчки: «Я срочно ушел к другу по делу. Проблемы в проекте. Утром позвоню. Спокойной ночи. АС».

Это мы называли его Асик, а сам себя он именовал иначе − АС. Юмор такой плоский или тщеславие − так и не почесалась у него спросить.

Какой еще проект? Впрочем, я была не в курсе его дел. Может быть, и проект. Может быть, коллеги Асика так же склонны к ночным бдениям, как он − вся эта армия программистов-термитов, тайно, под покровом темноты подтачивающая наш мир. Решила не звонить мужу. Пусть шляется где хочет. Если приносит деньги, значит, так надо.

Рядом с текстом было пририсовано небрежное сердечко: одна половинка больше, другая меньше.

Сердечко нарисовал. Но даже не разбудил. Так бы и провалялась до утра под пледом, а утром, между прочим, на работу. Не теряя времени, я умылась, почистила зубы и отправилась на боковую. То, что мужа нет рядом, меня не беспокоило. Я почти всегда засыпала без него. Асик был типичной совой.

Когда перебьешь сон, некоторое время трудно отключиться. Закрыв глаза, я с медитативной педантичностью перебирала звенья браслета, который так и не сняла перед сном. По какой-то причине мне было с ним спокойней. Я посмеивалась над собой − становлюсь суеверной, пугливой, сама себя накручиваю. Это только браслет. Да, с удачной энергетикой, не отрицаю. Мне нравилось чувствовать пальцами многослойное плетение цепочки и тонкую резьбу анкха.

Казалось, сон играл со мной, щекотал невесомым перышком, то напускал тумана, то пропадал. Хотелось заснуть, но никак не получалось. Когда пытаешься заснуть усилием воли, становится только хуже. Откуда ни возьмись такая бодрость появляется, ни в одном глазу.

В свое время я немало потрудилась над тем, чтобы обеспечить в спальне абсолютную темноту. Окна закрывались тройными плотными шторами без единого зазора. Такой соблазн как телевизор отсутствовал вовсе. Комната была выдержана в темных тонах и всегда заранее хорошо проветривалась. Никаких букетов с резким ароматом, только мята в специальных саше. Несколько лет назад у меня были проблемы со сном, и с тех пор я заботилась о создании правильной атмосферы в спальне.