Скандал в Дуате - Алекса Богунова Страница 23

Даже с закрытыми глазами я поняла, что, кроме навязчивых мыслей, мне мешает заснуть некий новый раздражитель. Я неохотно открыла глаза, и неожиданно заметила слабый свет из-под двери в коридор. Очень странно: я твердо помнила, что вырубила все лампы. Пришлось встать − так и есть, из-под двери сочился слабый зеленоватый свет. Почему зеленый? У меня в доме нет зеленых ламп.

Вдруг навалилась страшная усталость. Ноги сделались как гири, которые не дают шагу ступить. При этом я знала, что должна идти к свету, а если нет сил идти к нему, то ползти. Волоча ноги, я дотянулась до ручки двери. Свет молочно-зеленым квадратом с нечеткими границами проник в спальню.

Хватаясь за косяк двери, я выбралась в коридор. Источник света располагался не здесь. Гостиная освещена гораздо ярче. Что может там так сиять? Ноги окончательно отказали. Я упала на четвереньки и поползла, повинуясь неведомому порыву.

Я должна увидеть источник света! Кому должна и почему должна − не отдавала в тот момент отчета. Умру, если не доползу до света. Все мои желания сконцентрировались на этом, будто в мире не осталось более важной вещи.

Руки от плечей до запястий налились свинцом. Сложно управлять конечностями. Казалось, свет сам вытягивает меня из коридора в гостиную, а тело сопротивляется, отказывается туда идти. Я бессильно расплакалась и начала что-то шептать. Я прислушалась к себе. Не мои слова. Будто их произносит чужой человек, пользуясь моим голосом:

«Я иду… Я должна дойти… Подожди меня… Выведи меня отсюда». Зачем я это говорю?

От гостиной по полу прихожей подобно февральской поземке прошлась ледяная волна. Похоже, изморозью покрылись даже зубы. И нос забило бархатной пылью. Трудно дышать. Я не самая фанатичная хозяйка, но все же − откуда здесь столько слежавшейся пыли?

«Ушшепти..., − принесло с волной. − Ушепти… Найди… Маа…»

Или послышалось?

− Кто ты? − тоненько заныла я. − Что тебе надо?

Сияние впереди, в гостиной разрасталось. Вопреки собственному желанию, я волокла вперед свое тело к этому очагу холодного свечения, и, наконец, доползла до порога комнаты. Хватаясь руками за стену и косяк двери, я поднялась − не упасть бы, так и тянуло вниз. В последнем порыве сделала еще один шаг вперед.

Резкая боль в правой руке остановила меня. Эта боль, как последний и смертельный удар, окончательно обездвижила ноги и руки.

Браслет на руке − это он остановил меня. Он зацепился за край выпуклой рамы большой картины, которая висела на стене перед входом в гостиную. Браслет запутался в витиеватой резьбе на раме, натянулся и больно впился в запястье. Пальцы не слушались, когда я пыталась освободить цепочку. Вторая попытка, третья… Полное отчаянье. Я принялась стягивать браслет с руки. Я должна освободиться и идти дальше, к сиянию, убеждала я себя и не знала, почему делаю это. Дергала, дергала рукой, уже без сил. Браслет не поддавался, не отпускал меня, держал. А казался таким невесомым…

…Я открыла глаза в кромешной темноте спальни.

Все как всегда и на своих местах, ни единого неприятного раздражителя, прохладно, пахнет мятой.

Значит, мне все привиделось. Я просто не заметила, как уснула. Ничто не беспокоит. Сердце бьется уверенно, ровно. Нет боли, руки и ноги в полном порядке. Я с облегчением выдохнула, повернулась на бочок, и без проблем улетела в глубокий сон без видений, без могильного холода и зеленых поземок.

Встала, как всегда, четко по будильнику, в приподнятом настроении. От ночного кошмара не осталось и следа. При этом через полчаса, когда кофе был готов, а макияж нанесен, вдруг поняла, что обхожу гостиную стороной. Вроде мне туда и не надо было… Но я каждое утро начинала одним и тем же ритуалом − бесцельно прохаживалась по всей квартире с чашечкой кофе в руках.

По всей квартире, но в этот раз, упорно минуя гостиную.

Что за бред, сказала я себе. Мало ли что может присниться? Нельзя доходить до паранойи. Это моя квартира, я знаю здесь каждый сантиметр.

Я решительно допила кофе, и непринужденно отправилась в гостиную.

Ничего необычного там не было. Все на своих местах. Никаких пугающих зеленых свечений. Разве что шторы на окнах не задернуты. Забыла вчера это сделать. Возможно, ночью в окна бил фонарь. Или соседи из дома напротив не ложились спать, а свет падал из их квартиры.

Подожди, остановила я сама себя. Не было никакого света. Мне же все приснилось. Пантера и скрабей с птицей на спине лежали на столике там, где я их оставила.

Браслета не было.

Тут до меня дошло, что браслета на столике и не должно быть − он на моей руке.

Но ведь и на руке его нет.

Где браслет?

Я бросилась в спальню и лихорадочно, расшвыривая в стороны покрывало, одеяло и подушки, перерыла постель. Нет браслета. Затем я медленно, тщательно обследуя пол и мебель, прошла тем же маршрутом, по которому в своем сне ползла ночью по прихожей.

Браслет болтался на выступе тяжелой картинной рамы около входа в гостиную.

Эту картину я приобрела несколько лет назад в арт-салоне. Мне понравилось, что картина выполнена в светлых тонах, большая, в богато декорированной белой раме. Именно светлого пятна не хватало тогда в моей квартире, где я в припадке ремонтного безумия поклеила темно-зеленые обои. Ужаснулась позднее, а пока клеила, нравилось.

На картине был изображен уголок Венеции − ряд старинных фасадов над каналом, по которому фланируют гондолы. Венеция − по-карнавальному многоцветный город, но у каждого художника свой взгляд. Автор моей картины увидел Венецию молочно белой, почти засвеченной. Контуры и детали зданий вырисовывались в летящих, едва заметных серых и бежевых штрихах.

Мы с Асиком называли эту картину «белым квадратом».

Теперь этот квадрат стал бледно-зеленым.

Без единого молочного пятнышка. Как я раньше не обратила внимания?

Я осторожно сняла браслет с выступа и надела на руку. Некоторое время стояла перед картиной, не понимая, что происходит. С каких пор она бледно-зеленая? С минувшей ночи?

И браслет действительно зацепился за раму.

Это был не сон.

В кухне я жадно выпила стакан ледяной воды, потом набрала номер единственного человека, в чьих глазах не боялась показаться умалишенной.

Рабочий день Иры начинался на два часа раньше моего. Она была пунктуальным начальником отдела продаж. Приходила на работу минута в минуту уже в образе офисного деспота. Ира ответила мне суровым тоном беспощадной начальницы, которая в рабочие часы не делает послаблений ни себе, ни людям. Наверняка вокруг нее в этот момент сновали подчиненные, и она не собиралась показывать им, что тоже человек.

− Ира, посоветуй мне что-нибудь. Я в ужасе.

Я отчетливо услышала хлопок от падения тяжелого предмета. Ира что-то уронила. Действительно: я никогда не обращалась к ней с подобными просьбами. В нашем тандеме советовала и спасала всегда я.