Охранитель - Андрей Мартьянов Страница 23

Очень просто и очень разумно. Окружающая местность с башни простреливается, лес вокруг вырублен на расстоянии полумили чтобы видеть подходы. При необходимости до прибытия подкреплений замок смогут защищать человек десять-двадцать, хватило бы стрел для луков и арбалетов.

Тамплиерская символика давно исчезла — на донжоне колышется черный стяг ордена святого Иоанна Крестителя с восьмилучевым белым крестом посередине. Над створками ворот когда-то находился резной каменный медальон с куполом Храма Иерусалимского, но теперь он сбит долотом, контуры едва угадываются.

Михаил Овернский спрыгнул с седла, перебросив поводья лошади Арриго ди Джессо. Покачал головой, ткнув затянутым в перчатку кулаком в запертые наглухо ворота. Странно — носители белого креста закрывают вход в комтурию только находясь в состоянии объявленной войны.

По уставу рыцарства святого Иоанна, каждый христианин сражающийся с оружием в руках против сарацин может войти к госпитальерам в любое время дня и ночи, получить помощь, еду, кров и по необходимости лечение. Открытые ворота всегда прекрасно охраняются — разбойникам госпитальеров не взять, научены.

— Кто, с какими намерениями? — донеслось сверху. Меж зубцами стены над воротами возник силуэт человека в черном. От шлема отразился солнечный блик, а никакой рыцарь не станет надевать шлем без серьезного повода.

— Святейшая инквизиция! — без малейшей паузы провозгласил брат Михаил. — Куриальный представитель Папы и Апостольского Понтифика Климента! Именем Святой Церкви и Господа нашего Иисуса Христа!

— Ваши полномочия, — твердо сказал госпитальер. — Передайте.

Отворилось зарешеченное оконце в воротах.

— Куда мы катимся, а? — тихонько проворчал под нос доминиканец, изымая из поясной сумки пергамент. Просунул сквозь ржавые прутья. — Если не верят инквизиции, то кому вообще верить?

Окошечко захлопнули. От взгляда Рауля не ускользнуло, что Жак незаметным жестом приказал остальным Братьям-мирянам приготовить оружие. Мало ли.

Дверь-калитка, врезанная в левую створку ворот Бребьера бесшумно отворилась. Петли не скрипнули, иоанниты тщательно следили за обителью, не упуская любых мелочей.

— Вам дозволено войти, — сказал бородатый рыцарь, загородивший проем. — Лошадьми займутся сержанты ордена.

* * *

С госпитальерами дело тоже обстояло не совсем чисто: в 1307 году король Филипп IV Красивый, обвинив Тампль во всех смертных грехах (злые языки поговаривали, что причиной тому был долг его величества храмовникам в двести тысяч флоринов и полмиллиона ливров) уничтожил знаменитый орден, значительная часть собственности которого перешла рыцарям святого Иоанна.

Часть тамплиеров репрессии не затронули — некоторые братья вовремя отреклись, покаялись и влились в ряды Госпиталя, но оставался открытым вопрос: искренним ли было покаяние? Все ли сомнительные тайны рыцарей-еретиков оказались достоянием инквизиции, проводившей тщательное расследование на протяжении целых семи лет?

И Рауль, и уж тем более Михаил Овернский небезосновательно полагали, что далеко не все. Репутация у тамплиеров была скверная — заигрались они с опасными тайнами, подозрительной магией и оккультизмом.

Стоит отдельно напомнить, что из числа великих приоров, посвященных в наиболее охраняемые секреты капитула Тампля, нескольким удалось ускользнуть от короля и Священного Трибунала. Их местонахождение не установлено доселе, четыре десятилетия спустя.

Наверное, это единственный в истории случай, когда инквизиции, при всех ее неограниченных возможностях и полномочиях, не удалось целиком и полностью разгромить противника. Три командора тамплиеров исчезли бесследно, за их головы назначалось колоссальное вознаграждение — на эти деньги можно было купить графство с тремя городками и полусотней деревень с холопами, получить полное отпущение грехов и всевозможные привилегии, но...

Но ничего. Никто не польстился на золото и щедрые посулы.

Как знать, не скрываются ли бывший генеральный визитатор Франции и Англии вместе с командорами Оверни и Прованса под черными плащами иоаннитов, сочувствовавших падшим собратьям? Следствие по обвинению храмовников Sanctum Officium еще не закрыто, а на хранящихся в Авиньонской курии подшивках с материалами дела без малого полувековой давности до сих пор выведено красными чернилами: «Изучать до полного искоренения, бессрочно».

Сомнительно, что рыцари захолустной крепости Бребьер имеют хоть какое-то отношение к делам давно минувшим, но осторожность не повредит. Особенно если учитывать, что мессир комтур — Сигфруа де Лангр, бывший тамплиер. Из числа раскаявшихся и отвергнувших заблуждения. Это достоверно выяснил брат Михаил, на всякий случай изучивший хранившиеся в архивах доминиканской коллегиаты Арраса материалы следствия над местными храмовниками от 1307 года.

— Рекомендации прежние, — шепнул доминиканец Раулю, пока сержанты провожали гостей комтурии наверх, пред светлые очи его милости. — Говорим мало, слушаем много, сочувствуем и оглядываемся. Ваши способности, мэтр, пригодятся — взгляните на замок своим зрением, вдруг что заметите?

— Пока, вроде бы, ничего особенного.

— Дьявол, как всегда, в мелочах, мессир Ознар...

Следов копыт и запаха серы Рауль в комтурии не заметил. Добротное, крепкое хозяйство, как и заведено у госпитальеров. Содержится в идеальном порядке, по сравнению с городом чистота просто-таки изумительная. Под скальным выходом расположены несколько дополнительных построек — лепрозорий на два здания, часовня и отдельно странноприимный дом на два-три десятка паломников, направляющихся в Аррас к святому Ваасту.

Приют для прокаженных скромен: крытые соломой вытянутые домики по старой норманнской традиции обнесены булыжной оградой, рыцари за свой счет заботятся об отверженных, кормят больных лепрой, дают им духовное утешение, а тех, кто еще может работать привлекают к обработке добываемого в карьере камня или вырубке леса. Благое дело, божеское — пусть лучше прокаженные живут здесь, чем шатаются по графству, разнося опасную и неизлечимую заразу.

Сигфруа де Лангр, рыцарь в возрасте почтенном, наверняка разменявший седьмой десяток, был седовлас, статен и величествен — прямая спина, роскошная окладистая борода, волосы пострижены в кружок, «горшком», с выбритыми затылком и висками, как предписывается уставом. Взгляд суровый — видно, что этот человек привык повелевать и приказы его исполняются беспрекословно.

Огорчило то, что комтур принял визитеров с прохладцей, стоявшей на грани неуважения. И даже хамства.

— Времена настали, не приведи Господи, — мессир де Лангр расхаживал вперед-назад по плоской крыше донжона Бребьер, где и изволил принять брата Михаила со свитой. Будто не знал, что они с дороги, могли замерзнуть и проголодаться. — Вот в прежние времена: если соизволит навестить Священный Трибунал, так непременно полтора десятка многоученых клириков, и обязательно в запряженных о шести-конь дормезах с печкой и перинами на лежанках. Да еще охрана из сицилийских норманнов, да слуги. На милю караван растягивался...