Сезон ведьмовства - Наташа Мостерт Страница 23

Резкий сигнал автомобильного клаксона вывел Габриеля из оцепенения. Что он делает тут до сих пор? На него навалилась усталость, болела оцарапанная рука. Внезапно он ощутил непреодолимое желание убраться подальше от этого дома. Снова посмотрел на окно — фигуры исчезли.

Габриель облегченно вздохнул, повернулся к дверце, и тут до него донесся тихий женский смех. Или это только померещилось?

23 июня

У нас все еще нет нового участника игры. М. думала, что нашла того, кого надо, но как же он нас разочаровал! В нем нет жажды познания, нет любви к приключениям. Определенно, для нашей игры он не подходит.

М. продолжает, использовать его в качестве любовника, хотя я сильно сомневаюсь, что он способен ее удовлетворить. Очень красив, но сам знает об этом, а ни одна женщина не потерпит, чтобы мужчина считал себя привлекательнее ее. Надолго он не задержится.

Кстати, об идеальном любовнике: каким он будет?

Он страстен, у него дух воителя, умелые пальцы — он знает, как нужно касаться женщины. Он покорит меня своей нежностью и познает всю, до последней шершавинки.

Утонченность. Властность. Скрытая угроза.

Где найти такого мужчину? Как его зовут?

— Как ты сказал, кто он?

Фрэнки повернула голову и сощурилась на солнце. По ее настоянию они выбрали столик на летней площадке, хотя Габриель терпеть не мог принимать пищу на открытом воздухе. Где-нибудь в сельской местности завтрак на природе несет в себе некое буколическое очарование, но в центре города приходится сидеть в неприятной близости от прохожих, которые так и норовят плюнуть или чихнуть тебе в тарелку, не говоря уж о выхлопных газах, изрыгаемых автомобилями.

— Исидор? Мой приятель. Отлично разбирается в компьютерах и способен из-под земли достать любую информацию. Я попросил его порыться в Сети насчет Минналуш и Морриган Монк, может, найдется что-нибудь интересное. — Габриель глянул на часы. — Пунктуальностью, к сожалению, Исидор не отличается, но скоро должен прийти. — Он махнул рукой, подзывая официантку. — Еще кофе?

Фрэнки раскрошила круассан на тарелке.

— Нет, спасибо. Вчера ночью я, кажется, напилась кофе на всю оставшуюся жизнь.

— Как чувствует себя Уильям?

— Лучше.

Габриель кивнул. Сегодня Фрэнки не склонна к разговорам, да и выглядит утомленной. Красное платье лишь подчеркивает усталость на ее лице, жизнерадостный цвет невыгодно контрастирует с мертвенно-бледной кожей, резче обозначает сухость губ. В глазах Фрэнки застыла глубокая печаль. Значит, старик действительно ей не безразличен. Габриель почувствовал внезапный — и неприятный — укол ревности. Фрэнки осталась там, в прошлом. Какое ему дело до ее чувств к мужу?

— Ты любишь его?

— Это тебя удивляет?

— Нет. Если честно, Фрэнки, ваши отношения… из разряда безумной страсти?

— Скорее из разряда взмокших от волнения ладоней и полуночных грез. — Она подалась вперед. — Я еще никогда так не любила.

— Вот как.

На лице Фрэнки промелькнула усмешка.

— Ты полагаешь, ни один мужчина в мире с тобой не сравнится?

— Ну почему же, — пожал плечами Габриель, но мысленно съязвил: что такого есть у Уиттингтона, чего нет у Блэкстоуна? Разве что нескольких сот миллионов.

— Ты неподражаем, — коротко рассмеялась Фрэнки. — Всегда считал себя самым выдающимся созданием на земле. Похоже, время мало что изменило.

Габриель смерил Фрэнки холодным взглядом.

— Ладно тебе, перестань дуться, — улыбнулась она. — Лучше расскажи про свой визит к сестрам Монк. Говоришь, за исключением фотографий, других следов Роберта обнаружить не удалось?

— Нет, — вздохнул он. — Более того, я не уловил отпечатка его присутствия в доме.

— А та женщина в маске с вороном на плече? Отпечаток ее образа ты почувствовал?

— Боюсь, нет.

— Совсем?

— Ничего конкретного, хотя я по-прежнему думаю, что мы на правильном пути. Вопрос в том, кого из сестер я видел во время «скачка» — Морриган или Минналуш? На фото я рассмотрел обеих, но лицо женщины закрывала маска, а на голову был накинут капюшон, так что я до сих пор не знаю, которая из них приходила в ту ночь к бассейну.

— Сестрички очень близки, — нахмурилась Фрэнки. — Почему не предположить, что ты видел сразу обеих?

— В «скачке» я четко ощущал одну женщину. Если произошло убийство, в нем виновна только одна из сестер. Одна женщина из плоти и крови положила руку на лицо Роберта Уиттингтона и толкнула его под воду. Возможно, другая сестра обо всем знала и впоследствии помогала замести следы, но деяние совершил один человек.

— Деяние… О господи! — Фрэнки передернуло. — Какое холодное, безличное слово. Ты понимаешь, что тебе придется еще раз выйти в «скачок», вернуться назад и разобраться в том, что видишь?

— Да, я об этом думал.

— Когда будешь готов?

— Скоро, — пообещал Габриель.

На самом деле его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, он был весьма заинтригован увиденным во время «скачка» — еще бы, такой эмоциональный всплеск! Разумеется, исследовательский азарт, который всегда служил главным стимулом к выходу в чужое сознание, в большой степени присутствовал и сейчас.

С другой стороны, Габриелю вовсе не улыбалось еще раз пережить собственное схождение с ума, да и в шкуре утопленника пришлось несладко. Более того, когда он вышел из последнего «скачка» и вернулся в реальность, его мозг еще долго оставался истерзанным, как футбольный мяч в конце сезона. Такое случилось впервые, и это пугало Габриеля. Решившись на второй «скачок», он будет похож на безумного ученого, который вводит себе дозу новоизобретенного, непроверенного и, возможно, опасного лекарственного средства, чтобы на себе опробовать его действенность.

— Кстати, я хотела спросить, — Фрэнки указала на забинтованное запястье Габриеля, — что у тебя с рукой?

— Поцапался с бешеным котом. Вчера вечером, в Монк-хаусе.

— Кота я помню. Если не ошибаюсь, черный как уголь?

— Милая зверюшка. Чуть не отхватил мне руку.

— Ты же сам его раздразнил, — улыбнулась Фрэнки.

— Раздразнил?

— Когда я приходила в дом, он мурлыкал и терся о мои ноги. Чудесный пушистик.

Габриель собрался возразить, но тут через столик протянулась длинная тень и на его плечо легла чья-то ладонь.

— Извините за опоздание, — широко улыбнулся Исидор.

Он был одет в розовую безрукавку и цветные пляжные трусы, из-под которых торчали тощие ноги, бледные и волосатые. В руке он держал глянцевый желтовато-коричневый портфель. Портфель в сочетании с пляжными трусами выглядел весьма импозантно.