Кая. Полукровка - Анна Бегун Страница 24

– Лежи, парень, лежи, – послышался голос сзади.

Гард с трудом обернулся: поперёк комнаты стоял стеллаж с баночками и коробочками, сквозь который виднелся худенький старичок в маленьких круглых очках на кончике носа и в поразительно ровной для его возраста осанкой. Он не смотрел на своего гостя, а только сосредоточенно протирал сухой тряпкой стеклянные сосуды разных форм.

– Тебе покой нужен по крайней мере до утра, – продолжал он. – Вашему брату местная погода может преподнести много сюрпризов. Повезло ещё, что не зима, не то лежал бы в лихорадке, а это много опаснее солнца.

Сердце остановилось на несколько мгновений и снова прыгнуло в горло. Гард с трудом его проглотил и прохрипел в ответ:

– Простите, я не понимаю, о чём вы.

Старик усмехнулся и, взяв в руки поднос со своими склянками, подошёл к кровати, на которой покоился гость. Присев рядом, он несколько секунд рассматривал пузатую баночку на просвет, прежде чем продолжил рассуждать.

– Надо сказать, ты оказался довольно силён. Я не ожидал даже, что очнёшься раньше заката, а на ноги планировал тебя поставить только дня через три. Моё уважение и тебе, и твоим... – он плюнул на тряпочку и вытер невидимое пятно со склянки. – ... так сказать, покровителям. Кто бы там ни тренировал твоё тело. Тут вам... не сады Торуса.

Старичок вздохнул и, отставив склянку в сторону, посмотрел на Гарда.

– Эй, парень, ты чего так побледнел? – хозяин встал, снял с головы Гарда тряпочку, обмакнул ее в стоящем рядом на табуретке тазике и, тщательно отжав, осторожно положил обратно на лоб. – Не бойся, здесь тебе ничего не грозит. Я таких, как ты, много повидал на своём веку... Хотя последние годы, признаюсь, вы у нас редкие гости.

– Кто вы? – наконец выдохнул Гард, пытаясь приподняться на локтях, но хозяин неожиданно твёрдой рукой уложил его обратно. Сил сопротивляться не было.

– Я врач, парень. И обладаю необычайной способностью оказываться именно там, где с кем-то стало плохо. Вот шёл сегодня за свежей кониной к ужину, вижу: девчонка лежит, трясётся, потом обливается. Поймал пару молодчиков, велел принести тебя сюда. А потом смотрю: суставчики-то характерные, не человековские. Удивился сначала, потом присмотрелся: а тут и не девчонка даже вовсе; зрачки проверил: а вот они глазки ваши особенные. Признаюсь, обрадовался. Давно из-за Маллеи не было вестей. Да прекрати ты трястись, никто ничего не узнал и не узнает, здесь ты в безопасности.

– Откуда мне знать, что я могу вам верить, господин врач?

Старичок улыбнулся и, опустив голову, посмотрел поверх очков Гарду прямо в глаза.

– Ты же гладир. А я – простой человек. Мне ли тебя учить?

Гард кивнул, и посмотрел строго в глаза хозяину дома. Воздействовать сейчас можно было даже не пробовать, в таком состоянии ментальность едва позволяла удерживать старые стены, но почему бы не сделать вид, что он во всеоружии?

Врач усмехнулся и снова принялся протирать склянки.

– Наберёшься сил немножко – проверишь.

– Вы чувствуете воздействие?.. – опешил Гард.

– Ты ещё не понял, парень? Я с вашим братом немало вина пригубил, и много они мне рассказывали о вашем даре. И не только рассказывали, конечно.

Гард несколько секунд сосредоточенно моргал, пытаясь сложить всё в общую картину. Что же получается: гладиры давно и нередко переходят границу? А как же вражда, ненависть, преследования? Он напрягся, пытаясь вспомнить, что говорят человеки о гладирах и не вспомнил ни одного враждебного упоминания. Медленно расширив глаза, он обернулся к старику:

– Простите, я ничего не понимаю. Откуда здесь могли взять гладиры?

– Но ты же откуда-то взялся, – резонно заметил врач.

– Да, но я бежал! Мне грозила смерть, а там... там бы меня нашли, там не скрыться.

Хозяин вздохнул и, отведя взгляд в сторону, грустно покивал.

– Кто-то бежал, ты не один такой, кому грозила смерть. Кому-то грозили Пещеры. Кто-то уходил в поисках приключений, кто-то – в поисках счастья. Одни уходили вслед за любовью, другие – вслед за убеждениями, за великими открытиями и достижениями, сколько людей – столько и причин, а причин, поверь, было много. И все, неизменно, стремились туда...

Врач замолчал, мечтательно подняв глаза к потолку и замер.

– Куда?.. – окликнул его Гард, и тот вздрогнул.

– Куда?.. За море, куда ж ещё.

В воцарившейся тишине скрипела тряпка, звенело стекло, город продолжал жить своей жизнью, но для Гарда жизнь остановилась. За море... Он точно что-то слышал об этом, когда-то очень давно, ещё в те времена, когда отец брал его с собой в экспедиции, показывал мир и историю, знакомил с другими учёными и долгими вечерами обсуждал с ними увиденное и услышанное, выдвигал гипотезы, предлагал решения. Гарду тогда было лет шесть-восемь, и мало понимал во взрослых разговорах. Он лежал на постеленном прямо среди травы одеяле и часами смотрел на огонь, наблюдая за языками пламени, растил цветы под ногами и управлял хороводами светлячков.

«За море»... Эта фраза точно звучала в их разговорах. Тихо, с оглядкой: не сильно ли внимательно слушает малой?

Гард порадовался, что на лбу лежала влажная тряпка. Если бы не она, точно выступил бы пот: он решился воздействовать сам на себя, ухватившись за слабое воспоминание. Раздуть, словно искру, в пламя живых картинок. Вспомнить... вспомнить! На этот раз сердце стучало не в страхе, но в надежде: воспоминание яркое, близкое, и, возможно... Только возможно! Оно спасёт ему жизнь.

... – Нет, Гардо, здесь будущего нет, – качает головой Рой. – Пока не сменится власть, мы будем катиться на самое дно. А власть не сменится, поверь мне. Не сегодня. И не завтра.

Гарду десять. Он сидит на ветке высокого, мощного дерева, и болтает ногами. Брату шестнадцать, и он уже такой взрослый, что может сам решать, как ему жить дальше, пока младший ещё вынужден во всём слушать отца и мать.

– Папа говорит, отрок совсем плох. Помрёт – и власть пойдёт по женской линии.

Рой морщится.

– В его распоряжении лучшие врачи, сильнейшее воздействие. Его будут тянуть с того света, пока он дышит. А пока он дышит – Прокурор будет у власти.

– Не понимаю, – Гард качает головой. – Если отрок так плох, почему не отдать власть здоровым потомкам? Есть же ещё Веда, например...

– Из Веда головой может стать только младший. А его как раз на днях обвинили в измене садам.

– А почему нельзя женщине стать головой?

– Да почему ж нельзя, – вздыхает Рой. – Можно. Просто народу это не понравится. Это традиция, понимаешь? Чтобы правили миром мужчины. Женщин к этому не готовят, и специально обычно не обучают. А с этим, будь он неладен, Прокурором... кого бы ни посадили на место головы, он всё равно останется главным.