Собака и волк - Пол Андерсон Страница 24

Гребцы могли бы не принять во внимание маневр капитана, но, к счастью, они впали в транс.

— Раз, два! Раз, два! — ревел Маэлох, и они бездумно подчинялись его команде. Волна, перехлестнув через борт, обдала их лица холодными брызгами. Рядом бесновались буруны. Как только судно отошло дальше от берега, прибой успокоился, и Маэлох услышал крик, похожий на разъяренное рычание хищника, упустившего добычу. Бросив взгляд через плечо, увидел лишь риф, бурные волны да плавающие в море обломки.

Усун с трудом поднялся на ноги.

— Что на меня нашло? — спросил он сдавленным голосом. — Шкипер, если бы не ты…

Похоже, и матросы стали возвращаться из забытья. Потрясенные, напуганные, они гребли как новички, но теперь, по крайней мере, были в безопасности. Постепенно все полностью пришли в себя.

— Эта русалка чуть было всех нас не погубила, — Усун содрогнулся. — Я о них слышал, но думал, что они водятся только в колдовской земле. Никогда бы не поверил, что сам увижу такую нечисть.

— Ис никогда не допускал на порог пришельцев из другого мира, — заявил Маэлох.

— Но как же ты устоял, шкипер? Откуда у тебя силы взялись?

— Не знаю. Вспомнил, наверное, что нам есть для чего жить… да хотя бы для того, чтобы отомстить за Ис, за родных, за бедную маленькую Дахут.

III

В атрие у Апулея собрались семнадцать человек. Они сидели и на табуретах, какие только нашлись в доме, и на полу. Некоторые стояли. Все смотрели на Корентина. На нем была потрепанная (впрочем, как и всегда) одежда и видавшие виды сандалии.

— Благодарю вас за то, что пришли, — начал священнослужитель на языке Иса. — Мне ли не знать, как вам сейчас тяжело. Тем не менее всем нам нужно подумать о завтрашнем дне, а те, кого я пригласил сюда, являются, на мой взгляд, природными лидерами.

Он обвел всех взглядом. Собрались по преимуществу мужчины. Две женщины, — нет, женщина и девушка — сидели впереди: Руна, жрица Нимфеума и весталка Юлия, дочь Грациллония и королевы Ланарвилис. Другая дочь короля и королевы Форсквилис — Нимета — не сочла нужным принять приглашение. Да; ладно, она всегда была странной, как и ее мать.

У остальных весталок специального статуса уже не было. Святилище представлял еще один человек — Амрет Танити, капитан маленького отряда гардемаринов. Сложив на груди руки и нахмурясь, стоял он позади Руны и Юлии.

В комнате были еще три женщины. Две из них — вдовы мужей-аристократов. Теперь в их распоряжении находилась земля, доставшаяся им от покойных супругов. Третья женщина, полная и загорелая, имела низкое происхождение. Звали ее Тера. Она была не замужем, хотя имела множество любовников. Пастухи ее побаивались, потому что она считалась не то чтобы жрицей, но свойственницей языческого бога Кернунноса.

Среди остальных гостей было несколько богатых землевладельцев, мелкие, но преуспевающие йомены, торговцы и шкиперы. Три человека входили в Совет суффетов: от моряков — Боматин Кузури; от ремесленников — Рамас Тури, от сухопутных перевозчиков — Хилкет Элиуни. Во время шторма им посчастливилось находиться в деревне. Маэлоха тоже пригласили как Перевозчика Мертвых, хотя у него и не было официального статуса. Он только что прибыл из Эриу, и ему было о чем рассказать. Тем не менее он отсутствовал. Ушел вместе с Грациллонием, не оправдав надежд приглашенных гостей.

Большинство людей одеты были в лохмотья. Лишь несколько гостей щеголяли чудом спасенной одеждой. Кое-кто сверкал драгоценным камнем. Сгинула роскошь Иса, но гордость жила. Она отражалась в смотревших на него лицах. Ис всегда был высокомерным, грешным, искушенным, пока боги не отдали его во власть демонов, которым он так долго служил. И все же Корентин не мог не оплакивать его и смиренно предлагал свою любовь его детям, тем, что остались в живых.

Снова и снова видел он родовые черты погибшей Финикии на их тонких лицах с высокими скулами. И неудивительно: в городе перемешалось много крови: египтян, вавилонян, греков, римлян и, конечно же, кельтов, живших здесь столетиями. Вздымавшиеся к облакам башни, Морские ворота также являли отличительную черту королевства, но ушли в небытие. То же и с внешностью. Скоро текущая в них кровь смешается с иноземной и растворится в ней без остатка. Возможно, раз-другой она и возродится и родители будут в недоумении смотреть на своих детей, но случаться это будет очень редко, а потом и вовсе прекратится.

Четыре клана уже исчезли, окончательно уничтоженные наводнением: Демари, Адони, Анати, Джезаи. Каждый из тринадцати получил свое имя от названия месяца лунного календаря. Простая ли то случайность, что имена этих четверых приходились на каждый четвертый месяц года? Может, Господь хотел показать им, что до сих пор они молились фальшивым богам? Календарь, по которому они устанавливали свои обряды, должен был уйти, уступив место юлианскому календарю. Их календарь исчезнет, как исчезла языческая луна в свете солнца Христа.

— Ну что, священник, что ты хочешь нам сказать? — как всегда, без обиняков, спросил его Кузури.

Корентин не обиделся на некорректное употребление его титула. У него была куда более серьезная задача.

— Я не столько хочу говорить сам, сколько разговаривать с вами, — ответил он. — Могу лишь дать совет или сделать предупреждение. Вы сами выбрали курс. Молю Бога, чтобы вы не ошиблись.

— Это собрание должен проводить король, — сказал Амрет.

— Он и собирался это делать, — ответил Корентин, — но у него появились неотложные дела, а дата проведения собрания уже была назначена. И я решил не переносить его на другой день.

— Вот и хорошо, что сегодня его нет, — неожиданно заявил Эвирион Балтизи.

Все посмотрели на него с удивлением, а он — с вызовом на всех разом. Это был высокий, атлетически сложенный молодой человек, темноволосый, слегка курносый. Происхождение у него не было аристократическим. Он приходился внуком капитану Ханнону Балтизи. К христианской религии Эвирион относился враждебно, как и дед в молодые годы. Эвирион был мореплавателем, занимался торговлей, иногда возил контрабандой к германским берегам рабов из Муму. Ходили слухи, что он принимал участие в сомнительных и не совсем мирных сделках на территориях, не находившихся под протекторатом Рима.

— Что ты этим хочешь сказать? — резко спросила Руна.

— Вместо того чтобы смотреть Граллону в рот, нам надо было убить его как предателя, а тело бросить воронам. Если бы не он, боги не уничтожили бы Ис!

В комнате зашептались полуиспуганно, полугневно.

Юлия вскочила на ноги.

— Это неправда! — закричала она. Кровь бросилась в ее круглое юное лицо. Она задыхалась. — Мой отец… он защитил всех вас. Спас больше людей, чем все вы вместе взятые.

Эвирион искоса взглянул на нее:

— В последние месяцы, когда королевы с ним рассорились, когда он отказывался удовлетворить священные права Дахут, где была ты, Юлия? С твоей матерью.