Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата  - Сара Маас Страница 24

Хмуро поглядывая на босые ноги, Кирена растирала озябшие бока. Движения ее подозрительно напоминали шевеление клешней.

Когда он узнает от этой твари все, что нужно, проникновение в Морат… все равно останется сродни самоубийству.

Дорин вновь почувствовал на себе тяжелый взгляд Маноны, но не отвел глаз и не поежился, даже когда она сказала:

– Если тебе настолько не дорога своя жизнь, что ты готов поверить этой твари, изволь, бери ее с собой.

Это звучало как вызов. Как призыв смотреть не в сторону Мората и не на паучиху, а заглянуть вглубь себя. Ведьма ясно увидела, чтó гложет ему грудь, словно такое же чудовище обитало и в ее душе.

– Довольно скоро мы убедимся, правду ли она сказала о крошанских ведьмах.

Кирена сказала правду. Во время ее речи эфес Дамариса потеплел. У Дорина был свой расчет. Встреча с крошанками отвлечет Манону и остальных ведьм ее отряда. Вот тогда-то он и вытащит из Кирены все необходимые сведения.

Манона повернулась к отряду Тринадцати. Ведьмы нетерпеливо переминались с ноги на ногу.

– Вылетаем. К вечеру доберемся до крошанского лагеря.

– И что потом? – спросила Астерина.

Только она была вправе задавать подобные вопросы.

Манона направилась к Аброхасу. Дорин пошел следом, бросив Кирене плащ, который хранил про запас. Его магия тащила паучиху за собой.

– А потом мы осуществим наш маневр, – уклончиво ответила Манона.

Она смотрела не на соратниц, а куда-то на юг.

Что ж, у ведьмы были свои тайны. Может, такие же мрачные, как его собственные?

Аэлина очнулась в полной темноте. В черноте тесного пространства.

Стоило немного раздвинуть локти, и они уперлись в боковые стенки ящика, заставив лязгнуть цепи. Если чуть пошевелить босыми ногами, тоже упрешься в нижнюю стенку.

Аэлина подняла связанные руки к крепкой железной крышке, находящейся почти у самого лица. Провела пальцем по вихрям и солнцам, вычеканенным на внутренней поверхности крышки. Таков был приказ Маэвы. Пусть Аэлина никогда не забывает: этот ящик был сделан для нее, задолго до ее рождения.

Почувствовав холод и шершавость металла, Аэлина сообразила: на ее руках нет железных рукавиц.

Кэрн снял с нее рукавицы или забыл надеть. В прошлый раз он держал ее руки в рукавицах над жаровней, пока металл не раскалился докрасна и она не стала кричать. Долго она тогда кричала…

Аэлина уперлась ладонями в крышку и надавила, пытаясь ее поднять.

Она же знала: одна рука у нее сломана. Оттуда торчали обломки кости. Теперь рука была цела. Может, ей намеренно внушали мысли о покалеченной руке? Сейчас она не чувствовала в руке никаких повреждений, она была здоровой, как до плена.

Ей внушали не только мысли, но и воспоминания. Навязывали их реальность, требовали принять как часть событий ее жизни.

Аэлина что есть силы надавила на крышку. Та чуть поддалась, но тут же опустилась снова. Аэлина сделала вторую попытку. У нее бы давно не осталось никаких сил, если бы не целители Маэвы. Те не давали ее мускулам усохнуть от постоянной неподвижности.

Снаружи донеслось тихое поскуливание – предупреждение от Фенриса.

Аэлина опустила руки. Через мгновение щелкнул замок и дверь с отвратительным скрипом открылась.

Судя по звуку шагов, Кэрн торопился. На то должна быть причина.

– Справь нужду в коридоре и жди у двери, – приказал он Фенрису.

Кэрн подошел к ящику. Остановился. Аэлина сжалась. Заскрежетала снимаемая крышка. В глаза ударил свет жаровен. Аэлина заморгала, но не шевельнулась.

Ее цепи крепились внутри ящика. Эту особенность Аэлина прочувствовала на себе.

Кэрн молча отстегнул цепи от железного ушка. Вытаскивая Аэлину из ящика и перемещая на алтарь, где имелось такое же ушко, истязатель находился в наибольшей опасности. Пусть Аэлина и связана по рукам и ногам, он предпочитал не рисковать.

Так поступил он и сегодня, хотя рукавицы надевать не стал.

Возможно, он недоглядел и они расплавились на жаровне вместе с лоскутами ее кожи, приставшими изнутри.

Кэрн рывком поставил ее на ноги. В дверях неслышно появилось с полдюжины караульных. Судя по лицам, их ничуть не ужасали зверства, творимые с Аэлиной.

Этих фэйцев она уже видела. Там, на залитом кровью берегу.

– Варик, – произнес Кэрн.

Караульный вошел. Фенрис находился у двери – волк величиной с пони. Возле его шеи замер меч Варика.

Кэрн дернул цепь и потащил Аэлину за собой к двери, где изваяниями стояли караульные и послушно лежал волк.

– Одно твое движение – и он сдохнет, – предупредил Аэлину Кэрн.

Ей каждое движение давалось с трудом. В таком состоянии нечего и думать о побеге. Но Кэрну она ничего не ответила.

Ее окутало тяжестью.

Аэлина не сопротивлялась, когда ей на голову надели черный мешок и повели к выходу. Идя по коридору, она не пыталась сбросить колпак, хотя считала ступеньки и повороты.

Плевать, если Кэрн намеренно удлинил путь, дабы ее запутать. Аэлина все равно продолжала считать. Она вслушивалась в шум реки. С каждым поворотом он становился громче. Открытые части тела ощущали туман. О том же говорили ступни, скользящие по каменным плитам.

Ее вывели наружу. Она не видела окружающего пространства, но влажными пальцами чертила узоры на своей коже. Мир манил открытостью.

«Беги. Беги немедленно», – прошептал далекий-далекий голос.

Аэлина не сомневалась: меч Варика по-прежнему упирался в горло Фенриса. Если она дернется, прольется кровь. Волка сдерживал не только меч, но и приказ Маэвы ни во что не вмешиваться. Фэйская королева знала о его даре переноситься на короткие расстояния так же легко, как человек переходит из комнаты в комнату.

Аэлина давно утратила надежду, что Фенрис все же сумеет применить свой дар и вызволит ее и себя из плена. Даже если караульный замахнется на него мечом, он вряд ли посмеет спастись.

Но если послушаться шепота, если попытаться сбежать… вправе ли она спасать свою жизнь ценой жизни Фенриса?

– Ты ведь наверняка раздумываешь, не попытаться ли дать деру, – услышала она сквозь ткань мешка шипение Кэрна.

Аэлина ощущала его улыбку. Кэрн продолжал – вкрадчиво, словно обращался к любимой женщине:

– Ты вопрошаешь совесть, позволит ли она расплатиться волчьей шкурой за спасение твоей? Ну так попробуй. Посмотрим, далеко ли ты сумеешь убежать. Кстати, нам осталось идти совсем недолго.

Аэлина не ответила. А голос внутри не унимался: «Беги, беги, беги». Она старалась не слушать.