Аллоды. Все корабли Астрала - Роман Афанасьев Страница 25

– Туда мы тоже не пойдем, – со вздохом произнес эльф. – Нельзя. Там самое сердце корабля, его механизмы. Там скрыты те самые секреты, о которых мы говорили. Так что даже не подходи к той двери, если не хочешь обидеть наших хозяев. Которые, надо сказать, довольно вспыльчивы и носят при себе большие острые ножи.

– Понял, – коротко отозвался Гордей. – А куда же мы пойдем?

– Наверх, – отозвался эльф, показывая пальцем на винтовую лестницу. – Там помещения для работы команды, выход на верхнюю палубу и, что немаловажно, – кухня.

– Очень правильный путь, – согласился Гордей, чувствуя, как у него подводит желудок от голода. – Неплохо бы перекусить. Так толком и не ел за последние пару дней.

– Тогда молодой человек, ступайте за мной, – бодро отозвался эльф. – Надеюсь, не надо говорить, что, когда сядем за стол с гибберлингами, не стоит показывать на них пальцем, глупо хихикать, строить рожи и все такое прочее?

– Не надо, – коротко отозвался охотник. – Обращению за столом обучены, спасибо. Дикарем выглядеть не буду.

Эльф повернулся, окинул спутника долгим взглядом – с головы до пят – и покачал головой.

– Просто поразительно, – пробормотал он. – Шли по лесу и встретили настоящего воспитанного канийца. Начинаю думать, что удача, пожалуй, поворачивается к нам лицом. Ну-с, охотник Гордей Ветров, прошу за мной. Настала пора представить вас нашему скромному обществу.

Чуть наклонив голову, Винсент сделал здоровой рукой приглашающий жест, и Гордей торжественно вступил на маленькие ступеньки деревянной лестницы.

Столовой у гибберлингов оказалась огромная комната, расположенная над трюмом. Она была ярко освещена гроздьями желтых кристаллов, свисавших с потолка. Гордей, шагнувший в этот зал следом за эльфом, в изумлении застыл на пороге – комната была уставлена длинными деревянными столами и стульями, а за ними сидели гибберлинги. Много гибберлингов! Они непрерывно говорили, ругались, некоторые пели, другие бегали от стола к столу с тарелками в руках. Казалось, в комнате отмечают праздник – так шумно и весело было здесь.

– Нам сюда, – сказал Винсент, потянув Гордея за рукав. – За мной.

Двигаясь вдоль стены, спутники добрались до дальнего уголка большого зала. Здесь стоял отдельный пустой стол. Он был самого обычного размера – для гибберлингов. А вот для человека и эльфа был маловат.

Винсент, нисколько не смущаясь, уселся прямо на пол у стола, скрестил ноги и удобно уперся локтем о деревянную столешницу, выглядевшую так, словно ее много лет ковыряли ножами и вилками. Гордей присел рядом – прислонился спиной к стене, вытянул ноги вдоль стола и принялся с интересом наблюдать за гибберлингами, занятыми своими делами.

Они все были разными! Гордею казалось, что все гибберлинги будут походить на Эрика – но не тут-то было. Если сам Эрик обликом немного напоминал рысь, то большинство его родичей в зале походили скорее на собак. На мелких веселеньких и лохматых собачек. Длинные, выдающиеся вперед носы, мелкие зубки, лохматые бакенбарды. Многие походили на лис – те, чья мордочка была больше вытянута вперед, чем у других. Вот только уши у всех больше походили на кошачьи, да глаза круглые. В целом гибберлинги заметно различались друг от друга, и Гордей понял, что уже легко может отличить одного от другого. Это было понятно – люди-то тоже похожи друг на друга, да не сильно. Смуглый раскосый хадаганец похож на канийского северянина, да не слишком.

Про расцветки шерсти гибберлингов и говорить было нечего – кто щеголял с рыже-белой взлохмаченной мордой, кто с черно-бурой лохматой бородой, у кого-то вокруг глаз белые круги, у кого-то черные… Одежда у гибберлингов тоже была самой разнообразной. Некоторые носили легкие кафтанчики без рукавов длиной до самых лохматых колен, другие – настоящий полный комплект кожаной одежды, походившей на людскую. Были здесь и цветастые халаты с пышными рукавами, и клетчатые юбки, обернутые вокруг пояса, и шапки всевозможных форм. В результате осмотра непрерывно перемещающихся разноцветных гибберлингов у Гордея замерцало перед глазами, и он отвел взгляд.

– Погоди немного, – сказал Винсент. – Сейчас о нас вспомнят. Это они вежливость проявляют, стараются не пялиться на гостей. Хотя многие из них первый раз видят человека так близко.

Гордей скосил глаза на столы гибберлингов и тут же заметил пару быстрых взглядов, брошенных на гостей тайком. Хозяева корабля действительно разглядывали гостей, но так, чтобы не обидеть.

– А почему они ходят все время такими кучами, – спросил Гордей у эльфа, приметив, как сквозь дверь в зал ввалилась очередная шумная группа гибберлингов.

– Это ростки, – медленно произнес Винсент, явно думая о чем-то своем. – Ах, да. Прости. Ты, наверно, уже заметил, что тут почти не встретишь одинокого гибберлинга?

– Как-то не задумывался, – признался охотник. – Они все время мельтешат перед глазами… Туда-сюда.

– Гибберлиги большое значение уделяют родственным связям, – сказал эльф, опираясь локтями на стол. – Чаще всего у них рождаются тройняшки, и они потом всю жизнь проводят вместе, стараясь не расставаться ни на миг. Все делают вместе, а порой даже понимают друг друга без слов. Немного похоже на близнецов у людей, но у гибберлингов такая родственная связь намного сильнее. И такую группу из братьев и сестер они обычно называют ростком. Или еще семейкой. Скажем, у капитана корабля Сига Быстрых есть два брата. Они все втроем – капитан корабля. Семейка Быстрых. Понимаешь?

– Не очень, – признался Гордей. – Эрик же ходит один.

Винсент тут же помрачнел, нахмурился. Он быстро перегнулся через маленький стол и зашептал охотнику:

– Эрик единственный выживший из своего ростка. Это большая трагедия. Пожалуйста, не расспрашивай его об этом и даже не упоминай в разговоре, если только он сам не захочет рассказать.

– Почему? – шепотом удивился Гордей.

– Довольно часто, когда умирает кто-то из ростка гибберлингов, оставшиеся братья и сестры тоже умирают. Кто от тоски, кто-то от болезни. Для них потерять одного из членов своего ростка – это как для человека потерять руку или ногу. Нет, так бывает не всегда. Обычно двое из трех гибберлингов могут продолжать нормально жить. Но если остается только один… Одиночка – большая редкость среди гибберлингов.

– Эрик же живет, – едва слышно прошептал Гордей.

– И это удивляет многих гибберлингов, – так же ответил Винсент. – Когда погиб росток Эрика, его семейка Резак, многие думали, что и Эрик не протянет долго. Но в нем живет неукротимый дух. Он одержим одной идеей и просто не позволяет себе расклеиваться. Говорит, что просто не может себе позволить умереть, пока не закончит главное дело. Поэтому многие гибберлинги считают его странным, а может, и немного чокнутым. И не спешат его поддерживать.

– А он-то как раз выступает за союз с Канией, – быстро сообразил Гордей. – Да, не очень-то нам повезло. Погоди, а как умерли его братья?