Ее зовут Тень - Ксения Чайкова Страница 25

А что? Вот свожу графеныша Торина в Меритаун, получу за это немало денег и выйду замуж или рожу ребенка. На пару лет безбедной жизни моих накоплений хватит, а там можно будет нанять няньку и вновь браться за заказы…

Внезапно на мое плечо легла тяжелая, холодная ладонь. Тьма недовольно зашипела. Она и так была не в восторге от моих мыслей и просьб, возносимых Хоорте, а тут вконец обозлилась, поняв, что к хозяйке пытаются цепляться. Жрец дрогнул, слегка побледнел, но руку не убрал и с выражением смиренной кротости и всепрощения вопросил:

— Чего тебе надобно, божье чадо?

— Благословения, — отозвалась я, решив не вступать в открытую конфронтацию.

— Боги не оставят тебя, — торопливо произнес жрец, вздымая тонкий посох в локоть длиной — Святой Луч — и осеняя меня знаком отпущения всех грехов. — Шло бы ты, дитя божье, своей дорогой, не смущало народ в храме, не пугало прихожан демоном да не опоганивало собою святые полы…

Последний довод едва не убил меня наповал, я раскрыла рот и бестолково щелкнула языком, не зная, что сказать. Зато Тьма знала: она развернула крылья и зашипела с таким жутким присвистом, что божий служитель побледнел еще больше, охнул и торопливо отдернул бесцеремонную ручонку, явно опасаясь, что взъяренная вонато сейчас начисто ее отхватит. Цеховая солидарность — страшное дело: увидев, как их представитель терпит поражение, на помощь незадачливому парламентеру поспешила вся жреческая братия. Я впервые обратила внимание, что Святые Лучи в руках служителей, используемые в ритуальных целях для благословения паствы, сделаны из какого-то темного, явно тяжелого металла. При желании и должном умении такой штучкой можно засветить так, что мало не покажется. А опыт применения Святых Лучей несколько нетрадиционным способом у жрецов явно был. Отбиться-то я от них, разумеется, отобьюсь, но потом скандала не оберусь, да и весьма серьезные проблемы могут начаться, если кто-то прослышит, что храна посмела поднять руку на представителей религиозного культа. И не то это место — храм, чтобы сословные счеты сводить.

В общем, я поняла, что, если сейчас же не пройду на выход, меня вышвырнут из божьего дома насильно. Вернее, попытаются вышвырнуть, да еще анафеме предадут, дабы неповадно было со жрецами спорить. Ну не драку же затевать в святом месте? Я оглянулась, словно ища поддержки (все присутствующие в храме мужчины тут же сделали вид, что глубоко погружены в молитвы и не замечают ничего вокруг), тряхнула головой и взмахнула руками. Волна чистой, не оформленной в заклинание энергии с диким грохотом ударила в двери, створки распахнулись с такой силой, что ударились снаружи о стены храма и со страшной скоростью понеслись обратно, грозя жуткими увечьями вздумавшим попасться под удар. Впрочем, дураков не нашлось: прихожане благоразумно решили не встревать в дела священнослужителей и хранов, а жрецы сообразили не подставлять головы под удар. Я вновь вскинула руки, и створки, как послушные демоны, несущиеся к своему хозяину и получившие команду «сидеть», тут же остановили свое движение и замерли, оставив между собой небольшую щель. В нее тут же с любопытством заглянуло уже побагровевшее закатное солнце, пробежало торопливыми лучами-следочками по горному мрамору полов, бросило смущенный косой взгляд на диптихи и, как бы не решаясь двигаться дальше, замерло на подступах к столу со святыми книгами. Жрецы раскрыли рты. Подумать только, какое святотатство — творить волшбу в святом месте! Да кто — какая-то храна, наемница, убийца, не постеснявшаяся припереться в божий дом с клинками за спиной и демоном на плече!

— На кол ее, подлую! — прозвенел высокий, как у кастрата, нервный голос, срывающийся от злости и едва ли не плюющийся ядом от справедливого негодования. Я покосилась на толпу жрецов, уже перехватывающих Святые Лучи посередине, как короткие боевые посохи, потом на прихожан, испуганно разбегающихся по углам, и вздохнула. Ну вот, еще не хватало драку в божьем доме устраивать!

Я почла за лучшее не вступать в открытую конфронтацию и отступить, оставив поле несостоявшейся битвы за жрецами.

«Вот видишь!» — укоризненно обратилась ко мне Тьма, расправляя крылья и потягиваясь. Я в ответ потрепала ее за ушами и тяжело вздохнула. Вижу, милая, вижу. И почему мы с тобой ухитряемся находить приключения на свою голову и прочие части тела за каждым углом? Нищенки, послужившей первопричиной конфликта со жрецами, уже и след простыл, я торопливо сбежала по широким, истертым подошвами многих поколений прихожан ступеням на мостовую и, не оглядываясь, двинулась побыстрее от храма, опасаясь, как бы священнослужители не настропалили прихожан броситься за мной в погоню. Ишь ты, на кол! Может, мне самой голову на плаху положить или веревку на шее скользящим узлом затянуть?

В оставшееся до визита к Цвертине время я не рискнула никуда заходить и провела его в бездумных посиделках на лавочке в общественном саду. Смотритель, в обязанности которого входило не впускать в зеленую зону представителей низших сословий, покосился на меня подозрительно и с откровенным недоверием, но, оценив рукояти клинков, а паче того — Тьму, лениво вылизывающую крыло, пропустил меня в сад без разговоров. Хорошо все-таки иметь собственного хищного демона! С одной стороны, окружающие боятся его когтей-клыков, а с другой — на всякий случай опасаются меня, так как вонато стоят безумно дорого — не всякому аристократу по карману. А кто знает, кем является высокая девица в скромных, непрезентабельных одежках, но с отличным оружием и дорогущим демоном? Может, какой-нибудь богатой и влиятельной сумасбродкой, с которой связываться себе дороже?

К десяти вечера я вернулась на улицу Чар. Цвертина, как и обещала, была дома, такая нервная и взвинченная, словно это на ней собирались опробовать нелицензированные заклинания.

— Ты уверена, что тебе это так надо?

— Разумеется, — равнодушно отозвалась я. — Иначе не пришла бы.

— Ой, смотри, — покачала головой магиня, в предвкушении уже потирающая руки и оглядывающая меня с чисто деловым интересом. В плане работы она была совершеннейшей маньячкой — найдя интересный предмет для исследований, сутками могла не вылезать из лаборатории, забывая есть и спать. Вот и сейчас — волнение волнением, а смотрит уже откровенно оценивающе, как повар на курицу для жарения. Еще бы! Впервые опробовать нелицензированное заклинание на человеке — это так интересно и познавательно в научном плане!

— Так чего ты хочешь? — решила уточнить Цвертина, задумчиво покусывая нижнюю губу и листая растрепанный гримуар, служащий ей лабораторным журналом. Я нависла над ее плечом, сощурилась, разбирая мелкий, убористый почерк, больше похожий на рассыпанные по страницам маковые зерна, чем на нормальные руны, потом уверенно ткнула пальцем:

— Вот это!

— С ума сошла?! — в священном ужасе ахнула магиня, всплескивая руками и едва не начиная творить защитные храмовые знаки. — Это ж прямо на кожу наносится, да и вообще… Нет! Выбери что-нибудь побезопаснее! Вот, к примеру, усиленное универсальное заклинание, по идее, оно даже убить может. Хочешь?

— Хочу! — жадно согласилась я. — Но и то тоже.