Застенец - Дмитрий Билик Страница 26

— Не так быстро. У меня тут возник вопрос, пока я справлял нужду и мыл руки. Что же такие уважаемые господа явно из хороших семей ведут себя, как последние гопники?

— Кто? — не понял благородный.

Ну да, у них же гопников, наверное, и не было. Вот они сложности межмирового общения.

— Как шакалы себя ведете, короче.

— Как ты нас называл? — теперь глаза благородного налились кровью. Слава богу, нашлись общие точки соприкосновения.

Он стал перебирать пальцами, явно собираясь сделать что-то плохое. Пришлось предупредить, чтобы мой новый знакомый не делал глупости.

— Вы же помните, что применение атакующих заклинаний на учащихся разрешается лишь для защиты собственной жизни?

— А мы скажем, что ты напал на нас, — ухмыльнулся аристократ.

— Все бы ничего, вот только я нулевка, — пришлось улыбнуться в ответ. Пусть и неискренне.

— Точно, — раздался писклявый голос Крысы из-за спины заводилы. — Его же в подготовительную группу определили.

— Ну что ж, — пожал плечами благородный. — Тогда придется по-старинке. Зубарев, займись им.

Здоровяк с лицом, лишенным всякого осмысленного выражения, шагнул из-за спины аристократа, демонстративно потирая кулаки. И тут я снова улыбнулся. Только на этот раз даже не думая притворяться.

Зубарев двигался как танк. Столь же угрожающе, неуклюже и неотвратимо. Наверное, будь мы на открытом воздухе, его лишний вес пошел бы в минус атакующему. Однако в небольшом помещении он мог вполне задавить меня.

Я проверил защиту благородного, пока позволяло пространство. Пару раз в корпус и боковой по скуле. Тот от удивления даже пошатнулся и встал.

Те, кто говорят, что нельзя бить первым и благороднее получить в щи, а потом уже защищаться и всех побеждать — явно никогда не дрались. Тут самое главное в эффекте неожиданности. Посмотрел бы я на них, когда тебя окружают четверо и ты благородно ждешь, когда тебе всекут, чтобы на законных основаниях всем навалять. Вангую — наваляют тебе.

Вообще, на улицах всегда было одно правило — бей первым. Правда, только что я сделал определенную поправку. На улицах и в туалетах. И надо сказать, что моя тактика принесла плоды.

Пока Зубарев соображал, как вообще так получилось и почему его вдруг бьют, я продолжил наступление. Судя по первым секундам — кулаками колотить его можно долго и безуспешно. Хорошо, изменим тактику.

Я быстро подскочил и ударил с локтя в скулу, а следом тут же добавил ногой в живот. И уже сцепив пальцы в замок, приложил согнувшегося противника по хребту. Ну, не скажу, что это было очень сложно.

Только я решил, что наша потасовка станет легкой прогулкой среди старой сантехники, как Вселенная посмеялась в кулачок. Выяснилось, что заводила оказался не такой уж простым оппонентом. По крайней мере, два моих дальних боковых цели не нашли. И только после я понял, что засранец пользуется магией. Непонятно как, вроде заклинания он не применял. Однако каким-то способом успевал отклоняться.

Если с тобой дерутся нечестно, то надо отвечать тем же. Я сделал еще пару выпадов, после чего разрешил подойти аристократу ближе. Более того, дал себя ударить.

Блин, давно мне не прилетало, даже как-то непривычно. Я закусил кровоточащую губу и сделал шаг назад. А вот противник, воодушевленный успехом, как раз подался вперед. И тут же угодил в клинч.

Это в боксе, который на ринге, не разрешают бить по затылку и ниже пояса. А когда двое дерутся в туалете, а один из них пользуется магией, можно все. Поэтому я, не мудрствуя, зарядил коленом заводиле по шарам, а после рывком подтянул за голову и тем же коленом влепил по лицу.

Поверженный маг рухнул без сознания на кафельный пол. Я перевел взгляд на Крысу, который тут же выставил руки перед собой.

— Сдаюсь, сдаюсь!

— Умное решение, — а сам обратился к Самарину. — Пошли отсюда быстрее, пока нас не спалили.

Не сказать, чтобы я чувствовал себя героем. Хотя легкое ощущение удовлетворения было. Например, если бы заводила вышел один на один с очкариком, я бы даже слова не сказал. Подождал, пока Самарина отлупят, помог подняться и поговорил. Или еще придумал как с ним познакомиться. Очень уж на дядю надо было выйти.

Но вместе с тем именно сейчас я ожидал от очкарика хотя бы минимальной благодарности. Короткого «спасибо» было бы достаточно. Но Самарин удивил по полной.

— Нет.

— Что значит нет? — остановился я на полпути.

— Это неправильно, — стал он перебирать пальцами в воздухе. — К тому же им нужна помощь.

Я слишком поздно понял, что именно Самарин хочет сделать. Поэтому не успел ударить того по рукам. А когда рванул вперед, тот уже создал заклинание.

Мы с Крысой схватились за уши, падая на пол. Да и сам очкарик пострадал от собственного творения. Придурок. Надо же скастовать Погребальный звон в закрытом помещении. Если не порвет барабанные перепонки, это будет здорово.

Что хорошо — заклинание напрямую зависело от мага. Стоило ему перестать напитывать его силой, оно заканчивало своей воздействие. Поэтому оглушительный колокольный звон в туалете звучал секунды две-три, не больше.

— Вот ты идиот! — с трудом поднялся я на ноги.

— Что? — не услышал меня Самарин.

— Ничего. Ладно, разбирайся сам, меня тут не было.

Я открыл дверь, но наружу не шагнул. Потому что неприлично наступать на ноги директору лицея. Пусть у тебя с ним и хорошие отношения. Рядом с Зейфартом стоял наш фельдфебель и еще пара преподавателей. Федор Григорьевич заглянул за мою спину и его лицо приобрело какую-то мрачную торжественность. А я понял: все Куликов, это залет.

* * *

В школе приходилось периодически попадать к директору. Не то, чтобы я был тупой или неусидчивый, просто с определенного момента мне надоело играть роль послушного мальчика. Надоело подыгрывать и пытаться понравиться учителям.

Ну, и раз в месяц меня таскали к директору. Как правило, занималась этим физичка. Причин у нее была масса — то опоздал, то разговаривал, то самостоятельную специально за двадцать минут закончил, чтобы урок сорвать. В жизни редко встретишь человека, с которым чувства будут взаимны. У нас были именно такие отношения.

Благо, директор у нас оказался мужиком разумным. И, кстати, он вообще старался ни с кем не ссориться. Ни с физичкой, ни со мной. С этой вредной шестидесятилетней теткой все понятно — у нее стаж, опыт, да кто еще на такую зарплату из пединститута придет? Со мной тоже. Чуть что, так кто на городских соревнования по легкой атлетике честь школы станет отстаивать? То-то же.

Поэтому как только физичка закрывала дверь в кабинет директора с другой стороны, тот доставал шахматы и мы весь урок молча с ним рубились. А после отпускал к явному удовольствию физички. Она-то думала, что меня там целые сорок пять минут отчитывают.