Белее снега, слаще сахара... - Ната Лакомка Страница 27

Уже завтра! Я, как и хозяин, заерзала на скамейке, испытывая желание вскочить и бежать в лавку, чтобы приступить к готовке. В волнении я переплела пальцы, задумчиво посмотрела в сторону, прикидывая — какую из моих задумок лучше всего осуществить завтра, и тут увидела короля.

Он стоял на пороге потайной двери, закрытой драпировкой, чуть приподнимал тяжелую ткань и… смотрел на меня.

Взгляды наши встретились, я хотела встать, чтобы приветствовать его, но он помахал мне рукой и приложил палец к губам, показывая, что не хочет быть замеченным. А потом улыбнулся мне — ласково, многообещающе.

Мое сердце забилось так, что чуть не выскочило из груди. Я облизнула вмиг пересохшие губы и отвернулась. С чего бы королю прятаться?..

— Барышня Цауберин, — вдруг позвала ее высочество, и я с трудом поняла, что обращаются ко мне.

Хозяин для верности ущипнул меня за локоть, но я даже не почувствовала боли.

— Да, ваше высочество?.. — прошептала я, чувствуя присутствие короля всей кожей, всей душой.

Казалось, что даже на расстоянии я ощущаю его прикосновения, слышу, как он шепчет мне на ухо: «Ел твои пирожные, мне понравилось… теперь лишь о них и мечтаю…».

— Стало известно, что произошло небольшое недоразумение, — говорила тем временем принцесса, и мне пришлось усилием воли избавиться от мыслей о короле, чтобы не пропустить ни слова принцессы. — На самом деле барышня Цауберин не помолвлена?

Мне стало жарко от волнения, и я помедлила с ответом, но вмешался мастер Лампрехт.

— Конечно, нет! Ваше высочество, это была какая-то ошибка! — засмеялся он, заговорив фальцетом. — Какая помолвка? Я впервые услышал об этом от его величества и чуть не умер от удивления…

— Значит, девушка не помолвлена? — уточнила принцесса. — Барышня Цауберин, вы мне ответите?

— Нет, ваше высочество, — сказала я, глубоко вздохнув. — Никакой помолвки, это точно.

— Так это чудесно! — принцесса захлопала в ладоши. — Тогда я приглашаю вас присоединиться к соискательницам! Завтра утром — замечательные сладости, а в обед — первое испытание!

Предложение оказалось неожиданным не только для меня, потому что фрейлины бросили карты и игрушки, ахнув и взволнованно зашептавшись, а Клерхен Диблюмен уронила гренки с салом прямо в огонь.

— Как?.. — только и промолвил мой хозяин, становясь бледным, как известка.

Еще бы, избавившись от мельника, он получал соперника в лице короля. А с таким — попробуй, поспорь.

Я быстро взглянула в сторону потайной двери.

Иоганнес Бармстейд стоял там — необычайно довольный! Как кот, скогтивший птичку! Он кивал мне, приглашая согласиться.

— Барышня Цауберин? — позвала принцесса, добродушно посмеиваясь. — Вы потеряли дар речи от счастья?

Вскочив со скамейки, я поклонилась и отчеканила:

— Благодарю за честь, ваше высочество, но это невозможно. Я не желаю участвовать в королевском отборе.

Покосившись на короля, я увидела, что синие глаза вспыхнули и стали холодными, как синие льдинки, а лицо окаменело.

И пусть. Пусть злится, если как был мальчишкой, так им и остался, несмотря на то, что миновало десять лет.

— Почему это вы отказались, барышня Цауберин? — внезапно сказала белокурая Клерхен. — Да знаете ли вы, что своим отказом выказываете неуважение и к ее высочеству, и к его величеству королю! — лицо ее пылало праведным гневом, щеки разрумянились, и она совсем позабыла о хлебе с салом, разложенных на решетке.

— У вас хлеб подгорает, — напомнила я ей.

Пока фрейлина спасала угощение, принцесса молчала, сложив на коленях руки и разглядывая меня задумчиво и немного удивленно. Конечно, она обижена и удивлена отказом. Какая-то девица из лавки не желает войти в число королевских невест!..

— Причина не важна, на самом деле, — торопливо заговорила я. — Ваше высочество, позвольте удалиться, мы поняли ваше пожелание и приложим все силы, чтобы завтра порадовать вас и удивить, и…

— Вы такая гордячка? — звонко воскликнула Клерхен, прижимая к груди корзинку с гренками. — Ломаетесь, как пряник за полгрошена!

— Милая Клерхен, вы слишком… категоричны, — сказала принцесса. — Мы должны уважать желания барышни Цауберин.

— Зато барышня Цауберин ничуть не уважает вас и его величество! — выпалила Клерхен.

Принцесса покачала головой, но сказать ничего не успела, потому что я не собиралась спускать «милой Клерхен» оскорблений. Даже если она считала, что защищает королевскую честь.

— Сомневаюсь, что вы пробовали пряник хотя бы за пять грошенов, — произнесла я, с трудом сдерживая гнев, и не обращая внимания на мастера Лампрехта, который щипал меня, призывая успокоиться. — Но вы поторопились увидеть зло там, где его не было. Я отказалась, потому что не достойна подобной чести, и мечтаю лишь о том, чтобы угодить его величеству и ее высочеству своими сладостями. Посягать на большее было бы дерзостью со стороны простой лавочницы.

Пунцовый ротик Клерхен приоткрылся в гримаске обиженного ребенка, но принцесса сделала ей знак молчать, и она послушно потупилась, всем своим видом выражая оскорбленную добродетель.

— Барышня Диблюмен, — сказала принцесса кротко. — Ваша достопочтенная матушка со вчерашнего вечера занемогла. По-моему, вам надо пойти к ней и спросить, как ее самочувствие. Передавайте ей от меня пожелания о скорейшем выздоровлении.

Намек был понятен, и барышня Диблюмен удалилась, поклонившись принцессе.

— Вы тоже свободны, барышня Цауберин, — сказала ее высочество мягко. — Ждем вас завтра, с вкуснейшими сладостями.

Этот намек тоже был понятен. Кланяясь, я скосила глаза в сторону. Штора, закрывающая потайную дверь, была опущена, король исчез.

— Фух! Я думал, что умру прямо там, — сказал мне мастер Лампрехт, когда мы в сопровождении мажордома шли к выходу. — С чего это тебя так уговаривают стать королевской невестой?

— Знаете ведь, у богатых свои причуды, — ответила я, стараясь казаться безразличной. — Мне некогда думать о замужестве. Я думаю о вашей лавке.

— Мошенница! — простонал он, но тут же добавил другим тоном: — Что ты придумала на завтра?

— Доберемся до дома, там расскажу, — сказала я таинственно.

— Да-да! Тут — ни слова! — хозяин подозрительно огляделся, а мажордом еще высокомернее задрал нос.

Оказавшись в «Пряничном домике», я смогла по достоинству оценить труд плотников и щедрость принцессы. Лавка выглядела, как новенькая, и только едва ощутимый запах гари напоминал о вчерашней неприятности. Новые котелки, противни и миски стояли на полках, мешок с лучшей мукой, мешки с орехами и сахаром, бочонок меда — все это радовало глаз и походило на новогоднюю сказку, в которой славно поработала добрая фея.