Асфоделия. Суженая смерти - Серина Гэлбрэйт Страница 27

Нарцисса пыталась притвориться невидимкой, что, впрочем, ей удавалось.

Жизель пропагандировала сдержанность и золотое молчание, покуда не спрашивают.

Я скучала.

Приём послов походил на разудалый корпоратив, где тебе решительно нечего делать, но уклониться от посещения нельзя и потому приходится терпеливо ждать окончания, вяло наблюдая, как коллеги норовят прожечь жизнь и здоровье за пару часов в пьяном угаре. Время тянется резиной, занять себя категорически нечем и остаётся только затаиться в уголочке потише.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

К счастью, общее внимание привлекала лишь Брендетта, нас же почти не трогали.

Не считая сына Девики, поглядывающего на меня явно чаще положенного.

Интерес со стороны молодого человека заметила я не сразу. Отчасти потому, что не имела привычки рассматривать каждую совершеннолетнюю особь мужского пола, неженатую и мало-мальски привлекательную, в качестве потенциального ухажёра, ради коего надо костьми лечь, но постараться охмурить. А отчасти потому, что парень для меня и впрямь слишком юн.

Для прежней меня.

Для Асфоделии же было в самый раз.

И мальчик симпатичный. Не слишком высокий, черноволосый и кареглазый, с полными губами, чуть смугловатой кожей и приятной внешностью знойного красавчика. Посматривал на меня с любопытством, но не с исследовательским интересом императора, не с алчностью жадностью придворных и не с снисходительной жалостью Мадалин. Нет, то была чисто мужская оценка приглянувшейся девушки и удивление человека, узревшего нечто, прежде невиданное.

Угу, потому что от затянувшегося сидения за столами, пусть и разными, я уже не следила за позой и в результате то разваливались на стуле, то ставила локоть на край столешницы и подпирала рукой щёку, то изучала узор на кубке. Что бы ни думали о приёме и послах Жизель и Нарцисса, их осанка оставалась безупречной, словно выточенная из камня, поза практически неизменной, будто у натурщиц, выражение лиц – благожелательным и лишь в глазах отражалось эхо истинных эмоций.

Когда Девика с мягкой улыбкой предложила своей свите усладить взоры присутствующих танцами, принятыми на их родине, парень шепнул что-то на ухо сидящей рядом сестре, поднялся и уверенно, словно только этого и ждал, направился… прямиком ко мне. С лёгким поклоном подал руку, пока одна из помощниц отошла к музыкантам, пояснить, что именно им следует сыграть. На предложенную длань я уставилась с ещё большим ужасом, чем на руку Эветьена накануне.

– Прошу прощения, но я… я не умею… то есть я не знаю, что принято на вашей родине… – попыталась я увильнуть от высокой чести.

– Не тревожьтесь, фрайнэ, наши придворные танцы не сложнее, чем ваши, – заверил молодой человек.

И что ж все так рвутся побыть моими учителями? То Эветьен заявляет, что в здешних танцах нет ничего мудрёного, и тащит на танцпол, то теперь этот… как его зовут-то? Из всех имён иноземных гостей в памяти отложилось лишь имя посла, остальные влетели в одно ухо и благополучно вылетели из другого.

В поисках хоть какой-то поддержки я оглянулась на Эветьена, сидящего по другую сторону стола, но Шевери-старший меня проигнорировал, а Стефанио едва заметно качнул головой, мол, иди, коли пригласили. Рыцарей на приём почему-то не допустили, да и вряд ли Тисону пришло бы в голову возражать против невинного танца с представителем союзного государства, посему я стиснула зубы и руку приняла. Меня вывели на свободную часть комнаты, помощницы замерли рядом.

– Это и впрямь несложно, фрайнэ Асфоделия, – тихо произнёс мой нечаянный партнёр.

– Даже не сомневаюсь, – откликнулась я сухо.

Разумеется, всё просто. Для тех, кто привык, кто родился и вырос в этих реалиях, получил соответствующее воспитание, для кого мир этот со всеми его чудесами, странностями и национальными издержками нормален, хорошо знаком.

– Вы напряжены, словно натянутая тетива лука, – вокруг моей талии обвилась рука, а парень сам встал сбоку, проникновенно глядя мне в глаза. – Расслабьтесь…

– И попробуйте получить удовольствие? – не удержалась я.

– Да, – полные губы изогнулись в усмешке. – Не надо думать ни о чём серьёзном, я всё сделаю сам.

Мне кажется, или в последней фразе прозвучал неприличный намёк? Или мой испорченный разум современной барышни видит двусмысленности там, где их и в помине нет?

Заиграла новая мелодия, бодрая, быстрая, и парень закружил меня на месте. Сначала по часовой стрелке, затем против, потом развернул… а потом я сбилась. Молодой человек ловко, привычно вертел и крутил меня, будто профессиональный танцор партнёршу, не командовал, как Эветьен, но действительно делал всё сам. Поворачивал то туда, то сюда, мягко отталкивал на вытянутой руке и сразу притягивал обратно, ловил в объятия, кружил вновь и вновь, скользя рукой по талии и спине. Краем глаза я отмечала, что рисунок танца девушек был сложнее, с другими фигурами, хлопками и прыжками, однако, похоже, сын посла решил упростить кое-какие моменты. К финальным аккордам я несколько запыхалась, и комната начала подпрыгивать в такт, словно желая непременно поучаствовать в человеческих развлечениях. Партнёр отвесил мне поклон, взял за руку и вдруг снова привлёк к себе, близко настолько, что я ощутила его дыхание на своих губах.

– Если пожелаете, приходите после полуночи в покои моей матери, – в тёмных глазах плясали смешки. – Вовсе не ради того, о чём вы, сколь вижу, подумали… там будут музыканты, танцы и другие молодые фрайнэ, включая мою сестру. Продолжим вечер в обстановке менее официальной… и в более лёгких одеждах, – молодой человек отстранился, окинул выразительным взглядом моё зелёное платье, соответствующее здешним модным веяньям, и проводил меня к столу.

Затем отошёл к Брендетте и пригласил её. Девушка выразила должный восторг и с готовностью подала руку. Император тоже присоединился к танцам, взяв в партнёрши Девику. Едва Стефанио и госпожа посол повернулись спиной к сидящим за столом, как Эветьен подскочил, как ужаленный, и приблизился ко мне.

А популярность моя растёт, однако! Не по дням, а по часам!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍