Гульчатай, закрой личико! - Ирина Боброва Страница 27

– Ну, – кивнул Полухайкин и спрятал сжавшиеся кулаки в карманы.

Мужчины обогнули дворец и прошли за высокую изгородь, что заботливо оберегала огород. Изгородь эту установили на тот случай, если Бенедикту вновь придет в голову притащить в Рубельштадт козла. Альберт отворил калитку и, с удовольствием оглядев идеально ровные грядки, продолжил:

– Он у меня на исправительных работах срок мотает. Не, мне вообще-то не по понятиям, как бандиту, тюрягу организовывать, но как королю – в самый раз. Я кротам объяснил, как камеру устроить, какие шконки в ней сделать.

– Круто ты с ним, – рассмеялся Гуча. – И что, он теперь до конца дней своих на нарах спать будет?

– Ты че, амиго, думаешь, я такой добрый? – вскричал Альберт, ударив кулаком по ладони.

Гуча понял, что этот удар его друг мысленно адресовал злодею Тентоглю, и усмехнулся – козлобородому бы не поздоровилось. А Полухайкин говорил:

– Он под шконкой спит, чтобы, значит по понятиям. Не, ты не смейся, этот козел дочку за пальчик укусил, а я буду жалеть его? Смотри, на прогулку вывели гада!

За капустными грядками Гуча увидел небольшую площадку, огороженную забором. Землеройные гномы патрулировали территорию с лопатками наперевес. Внутри ограды, заложив руки за спину, ходил по кругу Тентогль. Маленький мужичок с козлиной бородкой действительно был размером с мизинец и едва доставал гномам до колена.

– Не люблю ментовку, – вздохнул Полухайкин, вспоминая события из жизни в далеком Зелепупинске, – но в ней ему самое место. Не, был бы он большой, я бы его своими руками так уделал, что он бы всю оставшуюся жизнь на лекарства работал, а с этим что сделаешь? Ну пущу к нему жука покрупнее, ну посмотрю, как он в штаны со страха наложит, – и все удовольствие.

– Добрый ты у нас, Альбертушка, – усмехнулся Гуча. Он не переставал удивляться, как в Альберте исхитряются уживаться беззаветная преданность и доброта с бездушной жестокостью.

– Не, а че еще с ним делать? – Альберт Иванович удивленно посмотрел на Гучу – пытался понять, шутит тот или действительно не понимает. – Он же этот… типа, пацан с палец. Я же его плевком раздавлю. А это уже мокрое дело. В прямом типа смысле. Я, может, и бандит в прошлом, но на мокруху никогда не подписывался. Не, ну ты представь – он же в шкатулке помещается.

– Приятно, что зло мельчает, – снова рассмеялся черт. – И тролли приутихли, после того как ты в Мутных колодцах погром устроил, и вампиры без зубов успокоились.

– Не, а че ты ржешь? Мне эти дракулы точно дорогу показали. Я им рассказал, кто нужен, они сказали, где искать. Для тебя они, может, чем и отличаются, а мне что тролль, что обезьяна – на одну морду. Не, ну ты представь – выхожу я в коридоры под Мутными колодцами, а на меня такое стадо мартышек несется, что впору типа завыть! Волной, в натуре, накатывают! Я ведь только потом сообразил, что та обезьяна с меня ростом была, а эти – по пояс.

– Но это не помешало тебе устроить драку!

– Не, братан, какая драка, в натуре? Я этих мартышек в три секунды раскидал. Просто брал в охапку побольше и выкидывал из колодцев. Вот у тебя драка была… Ты молодец, амиго! Это какую же силу надо иметь, чтобы целый час против таких амбалов выстоять! Немудрено, что тебя так уделали, другой бы уже давно ласты завернул. – Полухайкин с уважением посмотрел на друга. Тот первый день как встал с постели.

– Хорошо, что ты вовремя подоспел, – вздохнул Гуча.

– И не говори. Я вообще-то не очень-то плавно холодным оружием махаю, но тут, как увидел, что лохматые твари с тобой сделали, – озверел. Не по понятиям такое мочилово устраивать, конечно, но меч, в натуре, сам в руку прыгнул. – Альберт достал из кармана и показал Гуче его собственный волшебный клинок. – Не, я сначала думал, что простое перо схватил, а эта штука как выросла и типа давай сама зажигать по клетке. Как тебя по запарке не замочили – не знаю! Не, ты не смейся, я в натуре за этой бешеной перочинкой как привязанный летал. Только и думал, как бы из рук не выпустить! Не знаю, чей это ножичек, он на земле возле обезьянника лежал. Так головы из-под лезвия летели – прям как капуста, когда Марточка урожай собирает. Пойдем, че еще покажу. – Альберт потянул друга за руку.

Гуча забрал у Полухайкина свой клинок и повесил на пояс. Остальные вещи заботливая Марта забрала у Самсона и с оказией переслала в Крепость. Так что сейчас Гуча был полностью экипирован: на плече висела неизменная торба, в которой лежали волшебные предметы – кубок, монетка и жезл, уменьшенный до размеров указки. Гуча красовался в новом костюме. Пока он лежал без сознания на широкой кровати, придворные мастерицы сшили ему мундир. Такой же, как у солдат, только красного цвета. Это Брунгильда пошла на компромисс и, приготовив мужу военную форму, решила не настаивать на обязательном в ее армии сером цвете.

Друзья вышли с огорода, завернули за угол ограды и прошли ко дворцу. Гуча сначала оторопел, увидев большую клетку, в которой скакало с десяток мелких обезьянок. Потом рассмеялся – крупных обезьян не было, а мартышки забавно строили рожицы и носились по клетке, раскачиваясь на привязанных к потолку веревках, будто на лианах.

– Друг Полухайкин, а Марта совсем тебя испортила, – произнес черт. – Тащишь все в дом, не думая! Хотя кто знает, может, и они в хозяйстве пригодятся!

– Может, и пригодятся! Послушай, братан, тут одна говорящая попалась, в натуре, говорящая, не смейся, – гордо ответил Полухайкин и показал: – Смотри, вон та, в углу!

Гуча вытаращил глаза – в углу клетки сидел вожак троллей, о котором в пылу схватки, а потом еще и с раненым мужем на руках Брунгильда попросту позабыла. И тролль, выбравшись незамеченным из ее сумы, решил спрятаться, да на беду попался на глаза Альберту Ивановичу. Увидев черта, страшилка кинулся к решетке и завопил во все горло:

– Помоги, добрый человек, объясни королю, что я с этими тварями ничего общего не имею! – и заплакал.

– Смотри-ка, просить научился! – рассмеялся черт.

Он вспомнил, как давным-давно, когда он впервые попал в Забытые Земли, этот самый вожак троллей с боем взял их в плен и заставил, буквально заставил помочь им найти дорогу домой. Тогда у нахала даже и мысли попросить помощи не возникло. Ишь, как жизнь-то обломала!

– Что, неволя ума добавила, вредитель?

– Да уж, вредитель, – согласно кивнул Альберт, подкидывая в клетку крупных персиков, которые взял из стоящей рядом корзины. Мартышки кинулись к лакомству. Тролль тоже. Надо сказать, он ничуть не робел в присутствии конкурентов – просто раскидал обезьянок и успел выхватить самый большой плод, запихал его в рот и проглотил, даже не жуя.

Полухайкин покачал головой и, повернувшись к другу, продолжил объяснения:

– Я сначала клетку простым засовом закрыл, так этот быстро смекнул, что к чему. Хорошо еще, что обезьяны дальше трактира Джулиуса не ушли. Там их и взяли. Тепленьких. В смысле – пьяных.