Дороги богов - Галина Львовна Романова Страница 27

Я вскинул глаза. Мой спутник жадно смотрел на раскинувшиеся перед ним поля, и я готов был поклясться, что глаза его блестят от сдерживаемых слез.

— Что это за земля? — решился спросить я. — Это твоя родина?

— Это мой дом, — вздохнул он и крепче стиснул поводья. — Но моя родина далеко!.. Я из Гардарики… Слышал о такой земле?

Я с готовностью кивнул — у отца было несколько рабов из тех краев, викинги, побывавшие там, рассказывали чудеса об этом крае.

— Гардарика гораздо дальше, в той стороне. — Ворон махнул рукой к северу. — А эта река называется Лаба…

— Красивая! — сказал я, желая показаться вежливым.

— Что ты знаешь о красоте? — Ворон впервые рассердился. — Ты не видел Ильмера, нашего озера, не видел Славенска, города моих предков! Не видел реки Мутной и отражающегося в ее водах святилища бога Коркодела, Змея Волхова!.. Как бы я хотел умереть на родине, там, где пролилась кровь моего отца и где навеки упокоилась моя мать…

Совсем недавно он уговаривал меня смириться с тем, что я больше никогда не увижу мать и родных мест, и я не удивился теперь его словам. Но молодость не может смириться с неизбежным, и я не верил его словам.

— Что заставляет тебя так думать? — спросил я. — Неужели ты торопишься умереть?

— Я люблю жизнь, — таким мрачным голосом, что заставил меня усомниться в истинности этих слов, ответил Ворон. — Но я знаю, что за мои дела мне не положено счастья умереть на родине, в свой срок… Моя жизнь близится к концу, Олав!

— Ты болен?

— Я женат!

Недоумение, написанное у меня на лице, было красноречивее всяких слов. Взглянув на меня, Ворон вдруг спешился, разминая ноги, и вышел на склон, подставляя загорелое лицо осеннему неяркому солнцу.

— Ты нравишься мне, Олав Тополь, — заговорил он не оборачиваясь. — Не ведаю, в чем тут дело. По всему выходит, что я должен ненавидеть тебя — ведь теперь ты продолжишь мой путь, а мне надлежит уйти в сторону и из жизни… Но ты нравишься мне, и я ничего не могу с этим поделать!.. Что ты знаешь о Дороге богов?

Ворон никогда не заговаривал о ней, только раз или два упомянув в беседе, и я покачал головой:

— Только то, что по ней идут избранные богами…

— По ней идут сами боги, — поправил меня Ворон. — Их деяния слишком сложны для понимания смертных людей, и никто лучше них не может объяснить их целей. Мы, люди, им нужны, и они избирают лучших, кому доверяют и кто в мире призван исполнять их волю… У каждого избранного своя судьба, но одно их роднит и позволяет узнать друг друга — смерть. Жить ради богов означает умереть для остального мира, ибо не под силу смертным деяния богов. Каждый из нас, ступая на Дорогу богов, должен помнить это. Ступивший на Дорогу богов уже не может сойти с нее живым.

— Ты стоишь на Дороге, — догадался я.

— Да. И свой путь я прошел до конца. Боги больше не нуждаются во мне, раз я встретил тебя… Кроме того, однажды я ослушался их приказа и должен понести кару за свое упрямство… Меня радует одно. — Ворон улыбнулся вымученной улыбкой. — Что я перед смертью встретил тебя. У меня нет детей — ты будешь моим сыном. Тебе я передам все, что у меня есть, все знания, весь свой опыт. А после моей смерти ты продолжишь мой путь.

— По Дороге? — ужаснулся я. До меня только сейчас начало доходить, что происходит нечто важное и необыкновенное.

— По Дороге, — кивнул Ворон. Присев на траву, он жестом пригласил меня присоединиться. — Только не думай, что тебе удастся с нее свернуть, — добавил он, словно читая мои мысли. — Ведь ты ступил на нее в тот самый миг, когда той ночью выбрался из клети рабов, чтобы прикоснуться к Мечу Локи. И даже раньше — когда впервые задумался о выборе жизненного пути… Вспомни нашу встречу — как ты бежал по лесу, спасая Меч Доки, — ты не хотел, чтобы он снова оказался во тьме, там же, где его хозяин! Ты уже служил богам, и нужно было лишь, чтобы тебе встретился тот, кто мог помочь тебе, подсказать, наставить на истинный путь… И боги свели нас вместе. Помнишь, ты ведь сразу начал доверять мне! Все сходится одно к одному — я умру, а ты продолжишь путь.

Я сидел, обхватив колени руками, и не верил своим ушам. Чувства мои были напряжены до предела. Я не мог понять, что приключилось, как мне теперь жить, что делать. Ворон умрет, и что?

— А почему ты должен умереть? — заговорил я. — Я должен тебя убить?

— До этого дело не дойдет, — уверенно покачал головой мой собеседник. — Я же тебе говорил, что я женат!..

— Ну и что?

— А то, что я женился на ней против воли богов! — Ворон снова повысил голос. — Меня предупреждали против союза с нею и оказались правы — моя жена ведьма. Возможно, она дочь какого-нибудь бога или сама богиня, за черные дела изгнанная в мир людей, дабы смогла научиться добру… Боги, повздорив, часто изгоняют друг друга к нам. Одним в новом мире везет, другим нет. В Хиндустан приходил Будда — ему поклонялись как живому богу, сразу поняв его сущность. А Белому Христу в Иудее не повезло — хотя он вел себя как настоящий бог, его убили. Ты говорил, что бывал на земле саксов — так у них давно жили сразу несколько богов и богинь, и одним из лучших среди них был Мерлин… Твой предок, Ингвио, сын Фрейра, тоже был богом, сошедшим к людям. Боги приходили в разных обличьях и в разные времена. Возможно, они будут приходить еще, но нам с тобой этого знать не дано…

Я родился в Ладоге, и отец мой был младшим братом правившего там князя. Мать моя была его третьей женой, самой молодой и успевшей родить ему всего одного ребенка. Мне не было и года, когда моего отца убили в кровавой междоусобице. Мать убежала к своей родне в соседний городец, где я вырос. Меня прятали даже от соседей, но однажды всплыло, что я остался жив… Князь мог меня убить — и шестнадцати лет от роду я покинул родину навсегда. Уже на чужбине я узнал, что мой обидчик умер и власть взял себе его сын. Сейчас у него наверняка должны быть взрослые внуки, а то и правнуки. Да, скорее всего, сейчас должен править его внук… Со времени моего бегства прошло слишком много лет, не осталось в живых никого, кто бы знал меня в лицо — я ведь гораздо старше, чем выгляжу, и мог бы быть твоим отцом и даже дедом на самом деле, по числу прожитых лет! — но вернуться я не могу.

Все дело в моей жене. Не буду перечислять все дела, которые боги возлагали на меня в разные годы. Я странствовал по земле, сражался, передавал вести, смотрел и слушал. Здесь, на берегах Лабы, где тоже живут славянского языка люди, я обрел второй дом, сюда возвращался из странствий, и меня тут ждали слуги и дом. Но однажды на пути сюда я повстречал девушку, прекрасней которой не видел нигде. Ее звали Мстой… Я привез ее домой и назвал своей женой. Мста согласилась… А потом боги встретили меня на Дороге и через своих Судей передали, что я совершаю преступление, связывая свою судьбу с этой женщиной, и приказали выставить ее за порог. Я отказался. Тогда меня и присудили к смерти по Суду богов. И Суд должен свершиться.

Она долго не хотела становиться моей женой. Чтобы уговорить ее, я дал клятву, что буду исполнять все ее желания, что бы она ни захотела. Мста устроила мне испытание, проверяя мою честность, и уже под венцом взяла с меня еще одну клятву: дать слово, что, если один из нас умрет, другой должен будет последовать за ним. А недавно я получил весть из дома — моя жена опасно больна…