Надежда после жизни - Рина Кумихо Страница 28

Их окружает плотная «стена» из охраны.

— Спрячь ее, чтобы он не видел свою обожаемую дочь! — командует Ксандер и Робин заводит меня себе за спину.

Вертолет разгоняет свои винты. Потоки воздуха едва не сносят меня с ног. Я оказываюсь в хватке Робина. Он держит меня, заставляя ощущать дрожь его тела. Он дрожит! Осознание этого становится для меня открытием.

— Сын, ты слишком ринулся выполнять свои обязанности, — слышу я голос Ксандера.

Робин сжимает руки на моей талии и я кривлюсь. Его пальцы впиваются в кожу.

— Ее сдует, если я отпущу.

— Ну раз так… — в его голосе слышен смех. — то тогда, конечно, держи наше «сокровище».

Отец тем временем ищет меня взглядом. Он кожей чувствует, что я рядом с ним. Мне лишь остается молить его о том, чтобы он сел в вертолет и уехал, увезя Линя.

— Где Надежда?! — останавливает он свой шаг. — Где моя дочь?!

Его голос грозен, словно и не было всех тех истязательств. Отец не сломлен. Он зол.

— Улетай, хладный! — выходит на передний план Ксандер.

— Ты!!! — яростно кричит отец. Он увидел его. Того, кто является для него врагом. Самым смертельным врагом. — Сволочь!!!

— Рад видеть, что чувства наши с тобой взаимны. Я же говорил, что мы свидимся еще много раз. Говорил еще тогда, когда была жива… — Ксандер замолкает.

— Не смей даже думать о ней! — рвется свернуть шею мерзавцу мой отец. Это и заставляет меня выйти из тени, освободившись от объятий Робина.

— Отец, стой! — кричу я ему. Он уже на грани. Но он должен думать о тех, кто остался без нашей защиты. Семья моей матери. И еще есть Линь.

— Надежда! — смягчается он на секунду. Но тут же его взор устремляется на тех, кто окружает меня. — Они… Что они сделали с тобой?! Он заставил тебя?! Чем он заставил тебя, дочь?!

— Отец, улетай. Прошу тебя. Спаси себя и его. Спаси всех.

Он не верит мне. Не хочет идти по коридору, что выстроила для него охрана прямо к вертолету.

— Надежда, я не могу бросить тебя! — в его голосе отчаяние и боль. Я — то, что может сломить моего отца. Но он должен остаться сильным. — Мне плевать на себя!

— Но мне не плевать на тебя. Прости меня, отец. Спаси их всех! Прошу тебя! Линь… ему не выжить, если он останется здесь. Уходи! Уходи сейчас же!!! — кричу я изо всех сил.

Отцу трудно принять это решение. Мне придется ему помочь.

— Все это моя вина! Я втянула всех во все это. Помоги мне искупить свою вину. Хоть частично!

— Надежда, это не так… ты не виновата…

— Прошу! Спаси Линя! — мое нутро стягивает в жгут и заставляет задыхаться. Я вновь чувствую жар и волны силы.

Мне помогает тот, от кого я не ожидаю помощи. Робин произносит лишь одну фразу.

— Живым вы можете помочь, а мертвым — нет.

Отец смотрит теперь на него, а не на меня. Они словно переговариваются, не произнося ни слова. Затем он делает шаг, потом еще один… и так доходит до вертолета. Тот готов к взлету.

Пилот выпрыгивает и отходит на расстояние от машины. Отец кивает нам и заносит Линя на борт.

— Я вернусь за тобой, Надежда!

— Да, — улыбаюсь я, заставляя себе не плакать.

— Не сильно надейся на это, — ровняется со мной Ксандер. — Теперь, его «Надежда» стала моей. И я не собираюсь ее прятать. Я собираюсь стать сильнее с ее помощью. Твой отец лишь слаб, когда ты рядом.

— Я тебя…

— Думай о том, что собираешься произнести. Они еще даже не уехали, — издевается он надо мной и машет рукой, провожая отца, как добрым друзьям в дорогу.

Я прикусываю свой язык. Железный солоноватый вкус заставляет меня остудить свой пыл. Он прав.

Отец поднимает вертолет над землей. Его немного ведет, но отец справляется с управлением.

— Идем! — берет мою руку Ксандер.

— Нет! — проявляю я чудеса настойчивости. — Пока они не исчезнут за горами, я и с места не двинусь!

— Оставляю ее на тебя, сынок! — хмыкает он. — Теперь, она твоя забота. Ты должен заставить ее стать тем, кем она была рождена.

— И кто же я?

Ксандер молчит.

— Солдатом, — отвечает за него Робин.

Злость поднимается во мне и я едва не захлебываюсь в ней.

Я больше не нахожусь в заключении. Но та казарма, куда меня определяют, мало чем отличается от предыдущей камеры. Разница в том, что в этой камере есть небольшие окна и я нахожусь на земле, а не под ней.

Она находится на отдалении от всего форт-поста. Ее словно выделили, боясь тех, кто окажется здесь.

В огромном ангаре, что отдан под эту казарму, расположены восемь кроватей в ряд. И лишь две из них заняты. Мной и Робином. Он приставлен ко мне как нянька.

— Я буду здесь жить?

— Верно, — обживается он на новом месте. Он садится на кровать и пару раз подпрыгивает на ней и удовлетворенно хмыкает. — ты и я, да мы с тобой.

— Смешно. И зачем мы здесь?

— Чтобы учиться.

— Учиться? — удивляюсь я.

— Верно. И ты, и я будем проходить курс подготовки.

— Какой? Почему лишь мы?

— Чтобы суметь повести остальных в бой. Чтобы выжить.

— И что, ради этого нужно жить вместе?

Робин облизывает губы и откидывается назад, опираясь на локти.

— Да, нужно. Хочешь выжить и победить — стань сильнее и выучи все, что дает тебе твой противник. Дура! — напоследок ставит на мне клеймо он. Я раскрываю рот от удивления.

Робин больше ничего не говорит. Он просто встает и идет к выходу.

— Собирайся и выходи. Нас ждут. Советую переодеться в то, что есть в шкафчиках.

— Я…

— Неинтересно, — машет он рукой, не оборачиваясь.

Что он за человек? Он как шторм, что заставляет лодку кидаться из стороны в сторону. Я так же не могу определить в какую сторону мне обратиться. Кто он для меня? Друг или враг?

Железные прямоугольные шкафчики оказываются в противоположной части к выходу, рядом с душевыми, что отгорожены хлипкой стенкой и картонной дверью. Все они открыты, кроме одного. Видимо, шкаф Робина. В остальных одинаковый набор. Две футболки черного и белого цветов, широкие военные штаны и шорты из такой же ткани, две пары носков черного цвета, кепка и кожаные высокие ботинки.

Робин прав. Я здесь солдат. И я подписалась на это. Прав он и в том, что нужно не отказываться, а впитывать те знания, что мне дают. Ксандер хочет идеально натренированную убийцу, что отточит свои навыки на этой базе? Он ее получит.