Пропущенные материалы: Наследие Шестой - Питтакус Лор Страница 3

Катарина поднимает глаза, и я понимаю, что это у неё от нервов.

— Твои способности! Они ещё не проявились! — кричит она. — О какой войне вообще речь!?

Кэт встает со стула и отрицательно качает головой.

— Нет, мы не готовы. Пока не проявятся все твои Наследия, мы не будем вступать в бой. Пока ты не станешь гвардейцем, мы будем прятаться.

— Тогда мы должны ей ответить.

— С чего ты вообще взяла, что это ОНА? Для нас это никто, просто человек, случайно использовавший слова, на которые среагировала моя система слежения!

— Я ЗНАЮ, что это один из нас, — убежденно говорю я, глядя Катарине в глаза. — И ты тоже это знаешь. — Катарина кивает, признавая мою правоту. — Только одно сообщение. Просто дадим знать, что есть и другие. Дадим ей надежду.

— Опять «ей», — грустно улыбается Катарина.

Я представляю себе того, кто написал это сообщение похожим на меня, поэтому уверена, что это девочка-подросток. Такая же, как я, останься я без Чепана — испуганная и совершенно одинокая.

— Ладно, — сдаётся Катарина.

Я втискиваюсь между ней и монитором, пальцы зависают над клавишами. Думаю, сообщение, которое я уже набрала — «Мы здесь» — подойдет.

Жму на «Enter».

Катарина недовольно качает головой, коря себя за то, что так опрометчиво мне поддалась. В мгновение ока она придвигается к компьютеру и запутывает наш интернет-след.

— Успокоилась? — спрашивает она, выключая монитор.

Немного. Мысль о том, что я поддержала и утешила одного из нас, Гвардейцев, согревает меня и придает сил для борьбы.

Но прежде чем я успеваю ответить, мою ногу пронзает дикая боль, которую до этого мне доводилось испытывать лишь однажды; кожа на лодыжке выжигается раскалённым добела кольцом. Вытянув ногу, я ору не своим голосом и пытаюсь отстраниться от боли, уверяя себя, что это происходит не со мной. Кожа на щиколотке шипит и дымится. Новый шрам, уже второй, кольцом опоясывает лодыжку.

— Катарина! — воплю я. И доведённая болью до отчаяния, молочу кулаками по полу.

Но мой Чепан застыла в ужасе, не в силах мне помочь.

— Второй… Второй мёртв, — выдавливает она.

Катарина бросается к раковине, наливает в графин воды и выливает его мне прямо на ногу. От боли я едва соображаю и до крови закусываю губу. Попадая на ожог, вода начинает шипеть, стекает на игровую доску и смывает фигурки армий на пол.

— Ты выиграла, — плоско шучу я.

Кэт пропускает шутку мимо ушей. Сейчас моя защитница полностью превратилась в Чепана и рыщет по всем углам нашей хижины в поисках аптечки. Ещё до того, как я прихожу в себя, она уже намазывает мне шрам охлаждающим гелем, а потом забинтовывает ногу.

— Шестая, — от страха и жалости в её глазах стоят слёзы. И мне становится не по себе: настоящим именем Катарина называет меня лишь, когда положение хуже некуда.

И тут до меня доходит, что, вообще-то, так оно и есть.

Первый умер много лет назад… с тех пор всё шло так гладко. Легко было вообразить, будто с ним произошел несчастный случай. А при большом старании, даже представить, что он погиб в автокатастрофе, и что могадорцы не напали на наш след на Земле.

Но беззаботной жизни пришел конец. Теперь мы точно знаем, что наши враги отыскали второго Гвардейца и убили. Вторая написала нам, всему миру… и это стало последним, что она сделала. Память об убийстве Первого и Второй теперь навсегда выжжена на моём теле.

Две смерти никак не припишешь случайности. Значит, охота на нас и впрямь началась…

Чтобы не потерять сознание, я закусываю губу ещё больнее.

— Шестая, — зовет Катарина, стирая платком у меня кровь с подбородка. — Перестань.

Мотаю головой.

НЕТ! Не смогу. Никогда.

Катарина старается не паниковать, чтобы не напугать меня. Но ей надо выполнить обязанность Чепана и сделать правильный выбор. Мне кажется, что она мечется, не зная, как себя вести — то ли, очертя голову, пускаться в бега, то ли хладнокровно сесть и всё обдумать; она готова сделать всё, лишь бы это пошло на пользу мне и будущему Гвардии.

Кэт приподнимает мне голову и стирает выступивший над бровями пот. Вода с охлаждающим гелем притупили самую острую боль, но шрам жжется по-прежнему невыносимо, если даже не хуже. Но жаловаться я не стану. Катарина и без того терзается из-за того, как мне плохо и, что это вызвано убийством Второй.

— У нас всё будет хорошо, — произносит Катарина. — Всё равно до шести ещё много осталось…

Это она не всерьез, конечно. Ей отнюдь не безразличны жизни Третьего, Четвертого и Пятого Гвардейцев, которых Моги должны убить по порядку их номеров, прежде чем можно будет прикончить меня. Просто она ищет утешения. Но меня это всё равно коробит.

— Да, это так здорово, что до меня должны умереть другие.

— Я вовсе не это имела ввиду, — Катарина явно задета.

Глубоко вздохнув, я утыкаюсь ей лбом в плечо.

Иногда… глубоко в сердце, я называю Катарину по-другому. Не Катариной, не Вики, не Селестой, или другим выдуманным именем. Иногда… в мыслях… я зову её мамой.

Спустя час мы уже в пути. Катарина, стиснув руль до побелевших костяшек, ведёт наш пикап по просёлочной дороге, проклиная себя за выбор укрытия. Дороги здесь такие ухабистые и пыльные, что ехать быстрее 60 км/ч просто невозможно, и мы обе жаждем поскорее выбраться на скоростное шоссе. Быстрее убраться подальше от нашей теперь уже окончательно заброшенной хижины. Катарина едет настолько быстро, насколько это вообще возможно по такому бездорожью. Вот только, если Вторую и правда убили могадорцы, то они сделали это через две секунды после нашей с ней переписки, а значит они очень быстры и могут уже идти по нашему следу.

Вглядываясь в холмистую равнину с пассажирского сиденья, я понимаю, что, возможно, прямо сейчас могадорцы уже в нашей хижине, а может даже висят у нас на хвосте. Чувствуя себя последней трусихой, я поворачиваюсь и смотрю через заднее стекло на дорогу, затянутую облаком пыли, клубящимся за нашим пикапом.

Позади никого нет.

По крайней мере, пока.

Мы собирались наспех. В пикапе уже лежало всё необходимое для долгой дороги: бутылки с водой, фонарики, одеяла и прочее походное снаряжение. Едва ногу отпустило и я была готова отправиться в путь, мне оставалось только взять пару вещей из одежды и вытащить Ларец из тайника в подполе хижины.

Спешное бегство на время притупило боль от второго шрама, но теперь она вновь возвращается, терзающая и неотвязная.

— Нельзя было отвечать. О чём мы только думали… — сетует Кэт.

Я вглядываюсь в её лицо, ища намек на осуждение (в конце концов, это я настояла на ответе в блоге), и с облегчением не нахожу. Зато я вижу там страх и желание уехать, как можно дальше.