Хроники Черного Отряда. Книги Мертвых: Воды спят. Солдаты живут - Глен Кук Страница 3

Дети гуннитов смотрели на него во все глаза. Очень уж необычно выглядел этот иноземец в черной одежде, похожей на пижаму. Но никакой враждебности они не проявляли. Гунниты народ миролюбивый, своих чад приучают к вежливости. Иное дело – дети шадаритов, этих воспитывают суровее. В основе их религии философия воина.

Юные шадариты решили хорошенько проучить вора. Конечно, он вор! Всем известно, что нюень бао – воры.

Взрослый шадарит постарше отозвал детей. Пусть воришкой занимаются те, кому положено. Религии шадаритов не чужда бюрократическая упорядоченность.

Даже столь малое нарушение порядка привлекло внимание тех, кому этот порядок было доверено блюсти. Трое долговязых бородачей в серых балахонах и белых тюрбанах двинулись сквозь толпу. Они бдительно озирались, явно считая вполне нормальным то, что постоянно находятся на островке свободного пространства. Улицы Таглиоса забиты народом и днем и ночью, однако люди каким-то образом ухитряются держаться в сторонке от серых. У всех блюстителей суровый взгляд, – должно быть, на эту службу берут только тех, кому чужды терпение и сострадание.

Тобо уже лавировал в толпе – так черная змея скользит среди болотных камышей. К тому моменту, когда серые стали выяснять причину инцидента, мальчик уже исчез, и никто не смог сообщить его точные приметы. Стражи порядка услышали только допущения, основанные на предрассудках. Нюень бао – воры; их засилье – сущее бедствие для таглиосцев. Несчастная столица с некоторых пор набита пришлыми – кого тут только нет! Бездельники, юродивые и прохиндеи стекаются сюда со всех концов империи. С каждым поколением население города утраивается. Несмотря на жестокие и умелые действия серых, в Таглиосе царит хаос, город давно превратился в гиблое болото, в преисподнюю, чей огонь подпитывается нищетой и отчаянием.

Нищеты и отчаяния тут избыток, но дворец не дает мятежам пустить корни. Власти предержащие научились мастерски вынюхивать секреты. У профессиональных преступников век здесь короток, как и у большинства тех, кто пытается устраивать заговоры против Радиши или Протектора. В особенности против Протектора, которая в грош не ставит чужую жизнь.

Во времена не столь уж отдаленные интриги и заговоры цвели махровым цветом и своими миазмами отравляли жизнь без преувеличения всем жителям Таглиоса. Но это почти изжито. Как и все, что не нравится Протектору. А понравиться ей страстно желает большинство таглиосцев. Даже жречество старается не привлекать к себе недобрый взгляд Душелов. В какой-то момент мальчишка в черной пижаме исчез, а на его месте возник такой же, но в гуннитской набедренной повязке, до этого скрывавшейся под одеждой. С виду обычный городской юнец, разве что с желтоватым оттенком кожи. Ему ничто не угрожало. Он вырос в Таглиосе и говорил без малейшего акцента, который мог бы выдать его.

Любой серьезной акции предшествует период ожидания и тишины. Делать мне было нечего. Я могла бы расслабиться и сыграть в тонк или просто понаблюдать за тем, как Одноглазый и Гоблин пытаются обжулить друг друга. Вдобавок у меня был писчий спазм, мешающий работать над Анналами.

– Тобо! – позвала я. – Хочешь сходить и посмотреть, как это произойдет?

Тобо четырнадцать лет, он у нас самый младший. Вырос в Черном Отряде. Все, что свойственно юности – азарт, нетерпеливость, абсолютная вера в собственное бессмертие и божественное освобождение от наказаний, – было отмерено ему полной мерой. Задания, которые поручали мальчишке в Отряде, доставляли ему истинное наслаждение. Своего отца он не знал и крайне слабо представлял себе, что это был за человек. Мы немало потрудились над его воспитанием, стараясь не разбаловать ребенка, однако Гоблин упорно обращался с ним как с любимым сыном. И даже пытался наставлять.

Гоблин владеет письменным таглиосским хуже, чем ему кажется. В бытовом языке сотня букв, еще сорок – у жрецов, которые пишут высоким стилем, а это, можно сказать, второй язык – формальный, письменный. Анналы я пишу на смеси того и другого.

С тех пор как Тобо выучил буквы, «дядя» Гоблин заставляет его читать вслух все подряд.

– Дрема, может, я еще «катышков» прилеплю? Мама считает: чем больше их будет, тем скорее это привлечет внимание дворца.

Меня удивило, что он обсуждал с Сари этот вопрос. У мальчишек в его возрасте отношения с родителями трудные. Он постоянно грубил матери. Он бы хамил и дерзил еще пуще, если бы судьба не одарила его таким множеством «дядей», которые не желали мириться с подобным поведением. Естественно, Тобо все это воспринимал как грандиозный заговор взрослых. На людях он был само упрямство, при общении же с глазу на глаз поддавался доводам разума – если собеседник вел себя деликатно и если это была не мать.

– Несколько штук, пожалуй, лишними не будут. Но уже скоро стемнеет – и начнется представление.

– Кем мы будем на этот раз? Мне не нравится, когда ты изображаешь шлюху.

– Беспризорниками.

Хотя это тоже рискованно. Можно угодить под насильственную вербовку отправиться в армию Могабы. Положение у его солдат сейчас немногим лучше, чем у рабов, дисциплина там свирепая. Многие из этих несчастных – мелкие преступники, которым был предоставлен выбор: или не знающее снисхождения правосудие, или военная служба. Остальные – дети бедняков, которым просто некуда больше податься.

Таковы все профессиональные армии. Мурген это понял далеко на севере, задолго до знакомства со мной.

– Почему ты всегда так заботишься о маскировке?

– Если не показываться дважды в одном и том же облике, наши враги не будут знать, кого им искать. Нельзя их недооценивать. В особенности Протектора. Ей не раз удавалось перехитрить саму смерть.

Тобо еще не созрел для того, чтобы поверить в это, так же как и во многое другое из нашей экзотической истории. Он совсем неплохой ребенок, уж точно получше многих, но на этом этапе взросления человек уверен: он уже знает все, что полезно знать, а слова старших, и тем более поучения, можно смело пропускать мимо ушей. Тобо не смог бы вести себя иначе, даже если бы и захотел. Такое проходит только с возрастом.

Я же, на моем собственном этапе взросления, не могла не произнести слов, от которых не будет пользы:

– Об этом сказано в Анналах. Твой отец и Капитан ничего не выдумывали.

Он и в это не желал поверить. Я решила не продолжать разговор. Каждый из нас научится уважать Анналы, но придет к этому своим путем и в свое время. В слишком уж плачевном мы оказались положении, чтобы должным образом чтить традицию. Старая Команда угодила в ловушку на каменном плато Блистающих Камней, только двоим братьям удалось пережить эту катастрофу, а потом еще и Кьяулунские войны. Гоблин и Одноглазый плохо годятся для того, чтобы передавать новобранцам отрядную мистику. Одноглазый слишком ленив, а Гоблин – косноязычен. Я же была еще практически салажонком, когда Старая Команда, осуществляя давнюю мечту Капитана, рискнула отправиться на плато в поисках Хатовара.