Там, где лес не растет - Мария Семенова Страница 3

И вот так – почитай во всяком селении, через котороепролегал его путь. Что же будет в большом городе, где, наверное, сто улиц? И накаждой живёт по сто человек?.. Мозоль на языке не нажить бы, пока от всехотболтаешься.

К его большой радости, всё оказалось значительно проще, чемон издали себе представлял. Похоже, торговый Галирад видывал виды, по сравнениюс которыми его тележка в настоящие диковины не выходила. Следовало бы ему этопонять ещё по поведению стражников, воздержавшихся от никчёмных расспросов. Да,на Коренгу оглядывались. Кто-то удивлённо поднимал брови, неожиданно заметив егоили споткнувшись о колесо. Но, на том спасибо, толпа кругом ни разу несобралась.

Так что вскорости молодой венн уже сидел на большой торговойплощади, у края шумных рядов, там, где начинались причалы, и смотрел на море икорабли.

Ни того, ни другого он никогда прежде не видел. Море былобелёсо-голубым и спокойным, даже дремотным, и у него не было края. Лишьострова, неровным полукругом разбросанные в нескольких верстах от города. Такуюнеобъятность ещё надо было постичь, примериться к ней. Непривычный взглядКоренги помимо воли обшаривал окоём в поисках матёрой суши, он никак не моготделаться от ощущения, что стоит въехать на горку или влезть на высокоедерево, и «тот» берег непременно появится. Умом он понимал, что это не так, ноогромность пространств, таившихся за небоскатом, всё равно не желалаукладываться в сознании. Всё же Коренга был сыном сухопутного племени. Его родсидел на речушке по имени Черёмуховый Юг, что бежала лесными чащобами к материСветыни. Сама же великая Светынь для веннов текла не просто от родников к морю– она струилась из прошлого в будущее, соединяя и в то же время разделяя миры.Если венн хотел послать кого-то «подальше», он мог посоветовать вредномучеловеку сесть в лодку и уплыть по реке, ибо река мыслилась земным отражением МлечногоПути, не имеющего ни верховий, ни устья, но текущего из одной бесконечности вдругую…

Чему в таком случае следовало уподобить море, поистинепревосходившее всё ведомое лесному народу?

А ветер!.. Такого ветра, как здесь, тоже никогда не бывает влесу. Разве на берегу обширного озера – и то отдалённо. Морской ветер не рвал сголовы шапку, не выжимал слёзы из глаз… Но при этом дышал глубинной,удивительной мощью, которая только и может родиться в многодневном полёте надгладью, не чинящей преград.

Дивное и тревожное место, берег солёного моря, не зряпочитавшийся у веннов когда-то границей населённой Вселенной!

И можно ли было на самом деле поверить, будто там, завеликой водной препоной, кольцом обнимающей мир, находился не предел твердиземной, где можно руками потрогать склонившийся к Земле хрустальный куполНебес, не таинственная грань Исподнего Мира, обиталища грешных душ и ТёмныхБогов, – можно ли было на самом деле поверить, будто там лежала точнотакая же суша и жили будничной жизнью обычные люди, в точности похожие насамого Коренгу и на обитателей Галирада?..

Никак невозможно. Хотя, судя по всему, поверить былонеобходимо.

Коренга даже с завистью покосился на своего пса, без лишнихраздумий вбиравшего ноздрями запахи горько-пряной морской соли, гниющихводорослей и простора. Счастлив зверь, всё принимающий как должное: так –значит, так, значит, так тому и положено быть! У людей столь счастливойспособностью наделены только дети, ещё не опутанные знанием и жизненным опытом.И мудрецы, уже вырвавшиеся из этих пут и сумевшие понять: чем больше знаешь,тем чаще напарываешься на нечто, не пролезающее в ворота известных законов; икогда это происходит, нужно брать топор и должным образом подтёсывать ворота, ане пытаться силком вгонять в них окружающий мир. Коренга не был ни ребёнком, нимудрецом… ни подавно собакой. Просто, в отличие от беззаботного пса, он ещё иразмышлял над увиденным, старался осмыслить…

– Прости, почтенный, – обратился он к пробегавшемумимо разносчику пирожков. – Не скажешь ли, который из кораблейотправляется в страну Нарлак, в город Фойрег?

Белобрысый молодой галирадец для начала бросил псу кусокпирожка, нечаянно развалившегося на лотке. Кобель дёрнулся было за угощением,но тотчас опамятовался и, облизнувшись, отвернул морду.

– Ух, гордый-то, – то ли восхитился, то лиоскорбился пирожник.

– Это я так приучил его, почтенный, – пояснилКоренга, подбирая с земли упавший кусок. – Не все люди добры и порядочны,подобно тебе. Есть и такие, кто отравит чужую собаку просто ради забавы, а ясвоего пса берегу. Сам видишь, мне без него никак. – Он протянул пирожоккобелю и разрешил: – Ешь.

Лакомство мгновенно исчезло. Пёс даже начал было с надеждойпоглядывать на лоток: вдруг ещё что прилетит? – но под строгим взглядомхозяина счёл за благо улечься возле тележки, словно забыв о присутствии щедрогонезнакомца.

– В Фойрег? – туповато переспросилгалирадец. – А что тебе там, в Фойреге?

Коренга мысленно вздохнул и ответил:

– Там, говорят, чудные нитки для кружев выделывают.Меня мать послала, велела купить.

– По нитки? – удивился парень. – Это ты понитки в такую даль прёшься?

– У нас, – нахмурился Коренга, – если матьслово говорит, перечить не принято. Так скажи мне, сделай милость, которыйкорабль в Фойрег собирается?

Галирадец, кажется, был настолько ошарашен его объяснением,что даже не поинтересовался: отчего это привередливая рукодельница послала вдалёкий путь безногого сына, нешто других не нашлось?

– Во-он те два, – указал он Коренге рукой. –Тот большой аррантский и ещё другой, из камыша связанный, где чёрные люди…Видишь?

– Вижу, – кивнул Коренга. – Спасибо,почтенный.

Он сразу сделал выбор в пользу аррантского корабля.Наверное, тростниковая лодья тоже на что-то годилась, раз сумела одолеть море,добираясь сюда аж из самой Мономатаны. И вообще, чернокожие мореплаватели,должно быть, о чём-то думали, вверяя ей свою жизнь. Однако крутобокийаррантский корабль выглядел гораздо надёжней. У него небось палуба ровная ипрочная, сделанная из досок. Не надо гадать, как это тележка станетпереваливаться по выпуклым камышовым связкам, стянутым верёвками… Не говоря ужо навязчивой боязни, что однажды среди ночи эти верёвки непременно развяжутся,пропуская тёмную и холодную воду!

Окончательно решившись, молодой венн въехал на причал, ивблизи аррантский корабль произвёл на него ещё большее впечатление, чемиздалека. Как почти все венны, Коренга кое-что понимал в искусстве обращения сдеревом и сумел оценить выверенную округлость гладких бортов, за которой – эточувствовалось безошибочно – стоял вековой труд потомственных корабелов. Да,такой корабль был воистину способен из конца в конец пересечь кажущеесябескрайним море и возвратиться обратно, не встретив беды!

И название у судна было хорошее – «Чагрбва» [4].Кому жить в ладах с океаном, если не чайке?