Эффект Эха - Елена Граменицкая Страница 3

Вокруг упавшей торопыги тут же собралась толпа. Кто-то сердобольно заохал. Кто-то захихикал. Молодой китаец-японец-вьетнамец, кто их разберет на внешность, протянул Ольге руку и помог подняться, потом сбегал за сумкой.

Отряхнувшись и поправив растрепавшиеся волосы, Ольга не сдержалась и матерно выругалась. Но устыдилась и повернулась к старушке, стоявшей поодаль и сверлившей ее взглядом. Ни злости, ни порицания в том взгляде не было, глубоко запавшие глаза смотрели с недоумением. Как смотрит учитель на выдавшего невиданный фортель ученика. На бледных скулах старухи, обтянутых тонкой, готовой искрошиться кожей, горели нарисованные румянами круги, сжатые в ниточку губы ее вдруг приоткрылись, морщинистая шея напряглась, дернулся кадык, из горла вырвался гортанный звук, похожий на вороний « кар-р». Бабка каркнула разок удивленно и более не произнесла ни звука, пригладила узловатыми пальцами зачесанные в пучок жидкие волосенки, быстро ощупала пуговицы наглухо застегнутого плаща, словно проверила себя на герметичность, развернулась и семенящим, переваливающимся шагом, не к месту напомнившим походку японской гейши, удалилась прочь.

Ольга так и осталась стоять в полнейшей растерянности.

«Какие жуткие, словно выглядывающие изнутри глаза! Уже мертвые»

И в то же время эта пожилая женщина показалась ей знакомой. Словно они уже где-то встречались.

На кладбище?

«Мир Z… Нашествие зомби в Хитроу» – в голове тут же замелькали слоганы возможных триллеров.

Усилием воли Ольга остановила панику и поспешила к выходу на посадку.

Жуткая старуха и сальто над ее чемоданом ознаменовали неприятность под номером шесть. Кто мог подумать, что эта бабка летит тем же рейсом в Москву.

Седьмая «беда» – не трезвый сосед останется рядом без малого четыре часа.

Оля разглядывала массивный, поросший рыжими волосами локоть, крепкие ноги, подпирающие сидение впереди, потом осторожно скосила взгляд на подтянутый пресс, медленно поднимающийся в такт дыханию.

«Неплохое телосложение для алкоголика» – мелькнула в ее голове первая неосторожная мысль.

«Если бы не перегар и навязчивость…», – за первой мыслью поспешила вторая, куда более неосторожная, – «рядом с ним… было бы как за каменной стеной».

Точнее каменной глыбой, полностью перегородивший выход.

Удивительно, но негромкое сопение незнакомца совсем не раздражало, напротив успокаивало. Оле вспомнился дом: вот так же после футбольного матча дремал в кресле ее крупный спортивный папа, на кухне по телефону в полголоса щебетала мама, книга в Олиных руках тяжелела, мягкий диван засасывал, словно зыбучий песок.

И тут случилось чудо!

Грустные воспоминания окрасились в солнечные тона.

Ведь наряду с семью неприятностями, Оля забыла об одной неожиданной радости – о краже из магазина игрушек.

Прогуливаясь по Риджент стрит, Оля вспоминала басню о лисе и винограде. Цены в магазинах – не подступись, несмотря на распродажи. Зарплаты хватило лишь на платьице и скромный шарфик.

Но у «Хамлиса», магазина игрушек, она остановилась.

В витрине ростовые куклы звали в припорошенный искусственным снегом «гарри-поттеровский» мир.

Внутри магазина разгуливали ряженые продавцы – юные волшебники в магических плащах и остроконечных шляпах. Основные залы были посвящены очередной премьере фильма, кишели желающими купить волшебные палочки, метлы, круглые очки и плюшевых белых сов. Не будучи фанатом «поттерианы», Оля прошла в отдел мягкой игрушки.

Здесь разливалось море «косолапых»: от двухметровых исполинов до карманных малюток. Мишки Тедди всех мастей, размеров, форм и расцветок лупились на гостей бусинками глаз – купи-купи нас! Конечно не за десятки тысяч фунтов, как стоил их аукционный собрат Термос, а считай даром!

Что это там?

На нижней пустой полке лежал странный потрепанный медвежонок. Вместо потерянного глаза была крест-накрест пришита пуговка, плюш на боках и лапках потерся, шортики из шотландки покрылись катышками. Ценника и магнитной клипсы на игрушке Оля не увидела, лишь бирку с линялой вышивкой «Love Me Tender». Поднесла медвежонка к носу и вдохнула исходящий от него запах хвои и коричного печенья….

Ей тут же представилась уютная гостиная с елкой и камином, поленница дров, аккуратно сложенная у чугунной решетки, стол с горящими свечами. Послышался тихий детский смех, топот ножек. Посверкивая пуговкой – глазом, медвежонок скучает на диване. Он старый и ненужный.

Потом его хозяева пришли за новой забавой, а надоевшую игрушку забыли в магазине.

Ну, раз он никому не нужен… была – не была, Оля решилась на страшный поступок. Прихватив медвежонка, заперлась в кабинке туалета, сунула лохматое чудо, лишенное защитного магнита в сумочку и направилась к выходу.

Пересекая турникеты на выходе, затаила дыхание – только бы датчики не отреагировали. Она впервые в жизни совершала кражу!

Фуух, пронесло, но сердце от страха все-таки зашлось.

Сейчас «Бомжик» (так она назвала свой трофей) лежал в сумке вместе с драгоценным «Термосом». Но даже всех супер дорогих и лимитированных Оля не променяла бы на него.

Вот так семь вроде бы несчастий уравновесились всего одним радостным воспоминанием – глупым воровством из магазина игрушек. Хотя и воровством это назвать нельзя. Счастливой находкой!

Одно не давало покоя – старуха, похожая на учительницу.

Оля повернула голову назад, но на ближайших рядах ее не было, наверное, заняла место в хвосте.

Прямо за спиной у Оли молодые женщины болтали без умолку, девочка пяти лет или того меньше, оставленная без внимания взрослых, уткнулась в иллюминатор и тихонько скулила. Одна их болтушек недовольно шикнула на нее:

– Хватит уже, горе луковое! Достала своим нытьем!

Паренек слева, погруженный в собственные мысли, вздохнул протяжно и как-то безнадежно, поменял положение ног. Пробежавшись пальчиками по кнопкам айфона, нахлобучил бейсболку еще глубже на глаза и задергался в такт новой мелодии.

Оля в пол-уха слушала приветствие командира корабля, в пол-глаза наблюдала за движениями стюардесс, демонстрирующих спасательные жилеты. Мысли ее стали ленивыми, неповоротливыми, незаконченными.

Сначала исчезло «чувство локтя», постепенно стих запах перегара, голос бортпроводницы забулькал, поплыл, смешался с дремой.

И не успел самолет вырулить на взлетную полосу, как Ольга Миро перестала существовать в этом мире.

«Странная девица. Фыркала, дергалась, отодвигалась, сейчас уткнулась в плечо и сопит. У баб непостижимая логика, инопланетная. Теперь рукой двинуть не могу – проснется. А бутылка в пакете, и как теперь до него дотянуться? Хотя… Кто мне эта выскочка? Никто. Нос воротит, отворачивается. Выпил и что теперь? Повод был, поэтому и выпил. Ни рожи, ни кожи, ни сисек, ни жопы, еще и чернявая, как галка, да и стрижена под мальчишку. Не поймешь, с кем имеешь дело, с пацаном или с бабой. Рост тоже обманчив. Маленькие женщины или вечные дети или стервы. Эта уж точно стервозина»