Ведьмина тайна - Дарья Гущина Страница 3

Зазвонил телефон. Я достала мобильник, посмотрела на номер и сбросила вызов. Бывший. Стандартно звонил по пятницам и жаждал общения. И иногда я тоже этого хотела. А потом вспоминала, почему мы расстались, и сбрасывала звонок. Всем он был неплох… кроме того, что ненавидел мою работу и обожал командовать. А я без статей и интервью не представляла жизни. И любила самостоятельность. Сидеть в офисе среди скучных и постных рож коллег? Или варить дома борщи? Нет уж.

Я с детства мечтала о журналистике, и отнюдь не о «культурной» или «социальной». Но «криминальной» боялась, в «экономической» и «политической» ничего не смыслила, и экшеновое «колдовство» меня вполне устраивало. Ещё бы выходные иногда случались… но это фантастика. И сойтись с бывшим во взглядах на совместную жизнь – тоже. В своё время мы здорово друг друга выручили: он меня – с жилплощадью, пока я училась и набиралась опыта, а я его – с почти бесплатной раскруткой «квестового» бизнеса через дружеские и редакционные связи.

Без сожаления отключив телефон, я неспешно побрела домой. Да, наверно, для этого мы и встретились. А потом «выручка» исчерпала себя, а походящей замены ей сходу не нашлось. А к счастью или нет, я определиться не могла. Это всегда зависело от количества денег на счету и степенью хронической усталости с депрессивным «всёдостало». Пока первого было стабильно мало… и второго тоже. Наверно, когда второго будет много… но при моей работе это снова фантастика. С колдунами не соскучишься.

По дороге я заглянула в магазин и отстояла ещё одну очередь – на сей раз из припозднившихся «шашлычников». Расплатилась за «сухой паёк» занятого человека (молоко, блины, пельмени…) и направилась домой. Я, конечно, иногда готовила – мама вбила привычку питаться «правильно», – но чаще обходилась субпродуктами. А то приготовишь, уедешь на день в деревню к знахарке и застрянешь там на неделю, конспектируя бесконечные истории про наговоры, призраков и чупокабр. Надоело выбрасывать пропавшее.

Июльский город тонул в горячем закатном золоте – густом, липком и тягучем, как подтаявшая карамель. В пыльном воздухе, наполненном шумом машин и радостным гомоном сбегающих на дачи людей, лениво, точно медузы на мелководье, плыли крупные хлопья тополиного пуха. Суровые монументальные «сталинки», выстроившиеся вдоль гудящего проспекта, совершенно не давали тени, как и обрезанные, едва опушившиеся шарики тополей. И заходящее солнце жарило, иссушало, выпивало последние силы. Невыносимый зной стоял уже почти месяц, и никакого намёка на дождь…

До дома я дошла, обливаясь потом и жалея, что не выбрала троллейбус. Ненавижу городскую жару – вообще дышать нечем… Свернув меж двух «сталинок» в свой проулок, я пересекла детскую площадку и с облегчением нырнула в тень дома. Ура… Душ, холодный чай и спать. Завтра… планёрка.

Заползти на четвёртый этаж, нашарить в забитой блокнотами сумке ключи и зайти в душную квартиру – дело десяти минут. Длинный коридор с обшарпанными обоями, буквой «г» уводящий на кухню, и единственная комната с разрисованными стенами. Собственно, из-за обшарпанности и рисунков мне и сдали хату недорого. Очень недорого.

Поставив пакет на пол и разувшись, я заглянула в комнату и привычно поздоровалась:

– Привет, бабуля.

Злющая Баба-Яга, намалёванная поверх старых светлых обоев, гордо промолчала. Огромный нос картошкой, крохотные глазки-жуки, лицо – печёное яблоко, острый щетинистый подбородок, сухо поджатые губы, сгорбленная фигура, лохмотья платья, тёмная косынка, повязанная «ушками» над шишковатым лбом. И, само собой, метла, которой бабка замахивалась на некоего невидимку. А рядом – и избушка на курьих ножках, и дуб с чёрным котом и русалкой, и сундук с яйцом Кощея, и царевна-лягушка с золотой стрелой в пасти, и пенёк-лёший.

Яркое и красочное Лукоморье – на всю стену. Внуки хозяйки рисовали. А потом дочь забрала её к себе, а квартиру сдали – не сразу из-за страшной Яги. Но да я не привередливая. Заодно заверила хозяев, что мне вполне хватит пары комодов и дивана с креслом – большую часть древней бабушкиной мебели разобрали и выбросили. Всё равно я здесь только вещи храню и сплю. Сезонное – под диваном, повседневное – в комодах и на кресле…

Стянув под подозрительным взглядом бабки платье, я строго заметила:

– Не подглядывай! – и ушла в душ.

Не помню, когда обзавелась привычкой беседовать с Ягой. Она, изображённая в человеческий рост, казалась такой живой и натуральной, что миг – и шагнёт со стены на пол. Но это, конечно, фантастика. А своим тараканам надо давать волю хоть по мелочи, чтобы они не сходили с ума в рамках бесконечных «надо».

Ну и по дому очень скучаю, по семье, живущей в другом городе… по бабуле-ведьме и деду-колдуну. Родители-то обычные, а вот бабуля – гадалка. Третий год я пытаюсь раскрутить её на интервью, но она не даётся. Смеётся только: дескать, нашла ведьму – одними травками да наговорами балуюсь… Но я-то помню, как она меня в детстве лечила: затемпературю, а бабуля по головке погладит, на ночь поцелует, и утром просыпаюсь – хвори и в помине нет. А дед мысли читает, и ничего от него не скроешь.

Помню, лет в десять я спросила с надеждой, не наследуется ли магия. И тогда-то мне и раскрыли «страшную» семейную тайну: мой папа – не родной их сын, а приёмный. Я расстроилась, но не из-за крови, очень уж любила дедов, а из-за «ненаследственности» силы. И особенно в юности переживала, когда симпатичного парня приворожить хотелось или мысли преподавателя на экзамене прочитать, чтобы билеты не зубрить. А потом поработала с оравой колдунов, магов, чародеев, шаманов, ведьм, ведуний, ворожей и прочих экстрасенсов да решила: ой, ну её, магию эту. Человеком быть спокойнее. Призраки не шастают, озабоченные «проклятьями» придурки жить не мешают…

После душа я переоделась в домашнее, разобрала покупки и настрогала салат, обдумывая простейший план на завтра – редакционный слёт и, если повезёт, хотя бы не очередная командировка в очередную глушь. Шефа страсть как любила нарыть древнюю ведьму в деревеньке-три-дома за пятьсот километров от города и заслать меня туда. Хорошо, разрешала подсобный материал собирать в отдельные статьи да командировочные хорошие платила. И где она только брала всех этих «ведьм»…

Поужинав, я с чувством выполненного долга растеклась по дивану, вооружившись сказками Пушкина. Яга наблюдала за мной с привычным подозрением. Я качнула головой и заметила:

– Вслух читать не буду, извини. Устала.

Бабка наградила меня очередным хмурым взглядом, и засим «дискуссия» сошла на нет. Я уткнулась в «Руслана и Людмилу» и через пять минут уплыла в мир сказки. Ровно до десятой страницы, где нашёлся сложенный гармошкой лист формата А3. Которого прежде в книге не было… или мне реально пора в отпуск, раз упускаю столь очевидные вещи.

Я села, положила томик на колени и аккуратно расправила находку. Порой люди отдают книги, не проверяя их содержимое, а прежние читатели прячут в них и деньги, и дневниковые заметки, и понравившиеся цитаты, и рецепты, и второпях написанные стихи. И иногда попадались весьма занимательные записи. Я даже одно время их собирала – просто так, из чувства коллекционирования, присущего всем людям. Слишком часто попадались – жаль выбрасывать. И они до сих пор ездят со мной, сложенные в старую папку, найденную в первой съемной хате.