Черный полдень - Скотт Вестерфельд Страница 3

— Думаешь, без окуляров ты крутой, а? — Тиммиподчеркнул свои последние слова сильным толчком, и цифровой замок врезался впоясницу Рекса, твердый, как ружейная мушка.

Это ощущение помогло Рексу сосредоточиться, и онпочувствовал, как его губы начали изгибаться, натягиваться, обнажая зубы. Ворту внезапно пересохло.

Что-то зашевелилось в глубине его души, что-то огромное исильное.

Он отрицательно качнул головой. Нет. Он — Рекс Грин,следопыт, а не животное.

— В чем дело? Че, так зазнался, что и разговаривать сомной не хочешь? — Тимми засмеялся, протянул руку к макушке Рекса и провелладонью по торчащим коротким волосам. — И прича новая? — Тиммипечально покачал головой. — Типа так никто не вспомнит, какой ты мелкийзасранец?

Рекс вдруг поймал себя на том, что смотрит на горло Тимми,на артерию, пульсирующую под тонкой кожей. Стоит только вспороть ее — и жизньвыплеснется наружу, теплая и питательная…

— Че, думаешь, подстригся под экстремала, так теперькруче тебя только яйца?

Рекс обнаружил, что улыбается в ответ на эти слова. То, чтопроизошло с ним, было куда более экстремальным, чем мог вообразить Тимми.

— И че смешного?

— Твоя слабость. — Слова сами сорвались с языка.

Тимми отступил на полшага назад, не веря своим ушам. Онпосмотрел в один конец коридора, потом в другой, будто пытаясь понять реакциюневидимой аудитории.

— Чего?! — выдохнул он наконец.

Рекс медленно кивнул. Да, теперь он понял: он чуял запахслабости, и этот запах разбудил хищника внутри него. Еще немного — и зверьвырвется на свободу.

Надо было срочно придумать, как обуздать темняка. Рекспопытался сосредоточиться на символах знания, но они вылетели у него из головы.Остались только слова. Может быть, если он будет непрерывно говорить…

— Ты вроде тех, кого мы отрезаем от стада.

Брови Тимми поползли на лоб.

— Че ты сказал, недоумок?

— Ты слаб и боишься.

— По-твоему, я боюсь, Рекс? — Хадсон попыталсяухмыльнуться, но лишь правая половина лица повиновалась ему, левая часть былабудто парализована, сведенная судорогой, с выпученным глазом. Страх так ивыплескивался наружу. — Боюсь тебя?

Рекс видел, как участился пульс Тимми, как задрожали егоруки.

Слабость.

— Я чувствую запах страха… — начал было Рекс, ноокончательно потерял контроль над собой и осекся.

Дальше он просто наблюдал, собственное тело перестало емуподчиняться. Он шагнул вперед, вновь сократив расстояние между ними до опасномалого.

Желудок больше не сжимался от страха — на смену паникепришло нечто новое, пьянящее и злое. Внутри раздулся горячий шар, наполняягрудь жаром, все тело напряглось, превратившись в единый натянутый мускул. Рекспостоял немного, чуть покачиваясь вперед-назад — как змея, изготовившаяся кброску; руки протянулись вперед, пальцы согнулись, как когти…

А потом он издал некий звук прямо в лицо Тимми — ужасающийзвук, какого Рекс никогда прежде не слышал и уж тем более не издавал сам. Егорот широко открылся, голосовые связки напряглись, воздух из легких вырвалсячерез них наружу с длинным вибрирующим шипением: «Х-х-хис-с-с-с!» — и это былопохоже разом на скрип железа по стеклу, крик ястреба и последний хрипразорванных легких. Звук словно обвился вокруг дрожащего Тимми, удавкой сдавилего горло…

Шипение некоторое время висело в пустом коридоре, как эхонепрозвучавшего крика, и растворилось в жужжании ламп дневного света.

Тимми не шевелился. Кривая полуулыбка его застыла, мышцылица парализовало, как будто неосторожный хирург перерезал нерв и теперь Тиммина всю жизнь остался с таким вот недооформившимся выражением на физиономии.

— Слабость, — мягко повторил Рекс, и в его голосееще слышался отзвук шипения.

А потом напряжение отпустило его, демон, что захватил надним власть, ускользнул так же быстро, как появился. Нечеловеческая упругостьмышц исчезла, губы перестали кривиться в оскале. Но Тимми по-прежнему стоялстолбом, будто примерзший к месту. Как крыса, от которой только что отвел глазаудав.

Он даже не пикнул, когда Рекс пошел прочь.

Даже на полпути к залу сердце Рекса все еще бешеноколотилось от потрясения: он не мог поверить в то, что случилось. Он чувствовалсебя бодрым, уверенным и сильным. Страх, терзавший Рекса в коридорах среднейшколы Биксби каждый божий день все последние два года, больше не был властеннад ним.

Зато у него появился другой страх. Ведь несмотря на всеусилия Рекса изгнать из себя темняка, тот вдруг объявился и захватил контроль.

И все-таки ему нравилось то, как он теперь себя ощущал —стремительным и каким-то… более цельным, чем раньше. Хотя, с другой стороны, онведь и не терял себя. Хищник показал когти, но не воспользовался ими. Он невспорол пульсирующую жилку на горле Тимми, не убил отбившегося от стада.

А значит, есть надежда, что та часть мозга, что принадлежиттеперь темняку, нашла способ мирно уживаться с человеческой половиной. Ивозможно, Рекс Грин пока остается в здравом уме.

Но вот надолго ли?

Она наблюдала за собранием с благоговейным восхищением.

Конечно, Мелиссе приходилось посещать десятки подобныхмероприятий, но она никогда не видела их по-настоящему. Прежняя Мелисса,оглушенная мысленным шумом, с крепко-накрепко зажмуренными глазами и стиснутымидо боли кулаками, могла рассмотреть все эти сборища не лучше, чем сумела бырассмотреть и оценить устройство самолета птица, которую затянуло в турбину.

Но теперь толпа не пугала ее, оглушающий гул чужих мыслей неугрожал разрушить ее разум. Используя воспоминания Мадлен и технику,отработанную многими поколениями телепатов, Мелисса теперь умела подняться надбурей, оседлать ее волны, держаться на поверхности, как бакен во время шторма.

Наконец-то она могла ощутить вкус толпы…

Облаченные в блестящую синтетику футболисты с важным видомвышагивали по полю; запах переполнявшего парней тестостерона и самодовольствасмешивался с горьковатым привкусом таившейся в глубине души каждого из нихуверенности: в этом году они снова будут проигрывать матч за матчем. Девицы изгруппы поддержки топтались неподалеку от игроков, источая мощное поле презренияк окружающим, — эти вертихвостки не понимали, с какой силой их ненавидят вшколе. Вдоль стен зала расположились скучающие учителя — их мысли занималимечты о сигаретке и чашке кофе и тихое облегчение от того, что первый урокотменен. Мальчишки-десятиклассники, перешедшие в среднюю школу лишь в этом году,сбились в кучу и держались в сторонке; они вовсю таращились на капитаншу группыподдержки, и их мысли были такими же резкими, как запах пота, выступившего наих лицах.