Метро 2033. Изнанка мира - Тимофей Калашников Страница 3

Несколько долгих секунд комиссар колебался, оценивая сложившуюся ситуацию, взвешивая все за и против. Все-таки еще оставался призрачный шанс исправить ошибку или искупить ее кровью. Может, даже выжить, если повезет. А вот от Лыкова такой щедрости ожидать не стоило.

— Григорьев! Прячься!!! — крикнул командир в темноту. Затем он кивнул на охотничьи ружья, которые расстрелянные не успели достать, и скомандовал подчиненным: — Разбирайте, товарищи.

Даже в полумраке было заметно, как побледнели оба бойца. Однако ослушаться никто не посмел.

Троица затихла в гнетущем ожидании. Размеренный стук колес и рокот двигателя становились все громче. Огонек в темноте туннеля неумолимо приближался.

— Ждать! — громким шепотом приказал командир, опасаясь, что трясущаяся от страха парочка откроет огонь раньше времени. — Только по моей команде.

Тарахтящий мотор резко сбавил темп. Завизжали тормозные колодки. Сточенный металл золотистым шлейфом заструился по шпалам. Похоже, в подъезжающей дрезине заметили преграду и начали экстренно тормозить.

— Ждать!!! — просипел комиссар.

Теперь оставалось лишь надеяться, что из-за расстояния и рева двигателя подъезжающие не слышали стрельбы.

Однако опять все пошло наперекосяк, словно само метро за что-то прогневалось на затаившихся в засаде людей. Дрезина замерла совсем не там, где нужно, а гораздо дальше, и для стрельбы на поражение дистанция оказалась слишком велика. Вряд ли сидящим стрелкам теперь удастся с первого залпа уничтожить всех новоприбывших. Ситуация оборачивалась совсем не в пользу комиссара и его команды. Оба бойца растерянно посмотрели на своего командира, но тот лишь скрипел зубами в бессильной злобе.

Внезапно им в лицо ударил слепящий луч. После нескольких часов, проведенных в темноте, яркий свет больно резанул по глазам. Ощупью, с матом натыкаясь друг на друга, троица мгновенно попряталась за укрытия.

С подъехавшей дрезины не доносилось ни звука. Комиссара прошиб холодный пот: «Раз есть прожектор, значит, это уже не просто обычный транспорт, а боевая бронированная тачанка со всеми надлежащими атрибутами. У нее тогда еще и пулеметное гнездо стоит на возвышении…»

То, что подкатила именно тачанка, подтвердилось уже в следующую секунду. Ее экипаж адекватно оценил препятствие, посеченное пулями на том месте, где они сами должны были проехать. По засаде открыли огонь. С дробным стуком вокруг заплясали пули. Они свистели над головой и гулко ударялись о металл. Звонкий рикошет гулял по туннелю.

Первым не выдержал напарник Семенова. Мужчина поднял руку над двигателем, за которым прятался, и пальнул из трофейного обреза. Владелец шапки последовал его примеру. К несчастью, чтобы навести на цель длинный ствол охотничьего ружья, пришлось наполовину высунуться из-за своего укрытия, и, едва успев спустить курки, он оказался прошит очередью из пулемета. Напарник с ужасом наблюдал, как пули насквозь пронзают боевого товарища, вырывают из тела ошметки плоти пополам с клочками ватника, оставляя за собой след кровавых брызг. Одна из пуль угодила прямо в лицо. От этого ушанка слетела с головы, забрав с собою не меньше половины содержимого черепа. Ружье выпало из рук обезображенного трупа.

Мужчина, наблюдавший смерть напарника, торопливо перекрестился.

— Крестовский, мать твою!!! — заорал комиссар, перекрывая грохот выстрелов. — Е… м не щелкай!!! Светильник, ёпт!!! По нему стреляй!!!

Тот торопливо кивнул. Высунувшись из-за своих укрытий, они попытались попасть в прожектор, но бивший в лицо свет лишал всякой возможности прицелиться. Тачанка виделась одним размазанным пятном. Оставалось стрелять наудачу. Непрерывно строчивший пулемет противника никак не добавлял шансов попасть в злополучный прожектор. Пистолетные пули, как и дробь из обреза, бессильно отскакивали от бронелистов тачанки.

Тем временем пулеметчик сориентировался и сделал поправку на торчащую голову Крестовского. Пули замолотили аккурат в двигатель, за которым тот прятался. Мужчина мгновенно сжался в комок и забормотал:

— Отче наш, иже еси на…

— Я те дам!!! — грозно рявкнул комиссар молившемуся и для убедительности погрозил кулаком. — Отставить, боец!!!

Тот запнулся и поглядел на командира с поистине животным ужасом.

Внезапно комиссар сам взвыл от боли, выронил пистолет и схватился за колено. Повернувшись, чтобы отчитать бойца, он случайно высунул правую ногу, в которую не замедлил вонзиться осколок тюбинга. Сжав зубы, мужчина поднял упавшее оружие. Измазанные своей же кровью пальцы с трудом удержали рифленую рукоять ПМ. Командир поднял руку и расстрелял последние патроны. Затвор сухо щелкнул, возвещая о пустой обойме.

Попытка перезарядить закончилась неудачей: новый магазин просто выскользнул из мокрых от крови пальцев и потерялся в темноте. Последний, третий, лежал в боковом кармане брюк. Несколько мучительно долгих секунд комиссар боролся с пуговицей, которая никак не хотела пройти в петлю. Мешала сильная дрожь — болевой шок отпускал, и трясущиеся пальцы каждый раз соскальзывали.

— Да откройся же, вобла сушеная! — в сердцах выругавшись, он наконец просто оторвал ненавистную пуговицу.

Прохладный металл магазина скользнул под ладонь и с характерным щелчком занял привычное место. Теперь оставалось ждать, чтобы стрелок перенес огонь на Крестовского, но, главное, не отключиться от потери крови.

Вдруг наступила тишина. Она навалилась так внезапно, что обоим выжившим поначалу показалось, будто они оглохли. Спустя несколько секунд зарокотал мотор. Свет, бивший в лицо, начал ослабевать. Комиссар осторожно высунул голову: тачанка дала задний ход и медленно отъезжала. В ярости, с перекошенным от боли лицом он поднял пистолет и сделал несколько выстрелов. Пули бессильно запрыгали по броне, расцветая в темноте яркими снопами искр. В ответ огрызнулся пулемет. Одиночным выстрелом, словно в насмешку.

Крестовский с плохо скрываемым облегчением посмотрел вслед уползающей тачанке. Затем он перевел взгляд на убитого напарника и грустно вздохнул.

— Эх, Женька… — пробормотал он, спрыгнув с дрезины. Подойдя к трупу, он первым делом поднял раритетную шапку и с омерзением вытряхнул из нее отвратительное месиво из крови, мозга и волос. Покрутив в руках головной убор, напарник мертвеца с удовлетворением обнаружил, что вожделенная кокарда не пострадала. Серп и молот по-прежнему тускло мерцали в полумраке. Еще немного поизучав шапку, мужчина разочарованно просунул палец в дырку на том месте, где пуля вышла из головы предыдущего владельца.

«Ладно, сойдет… Машка зашьет. Заодно и отстирает. А ведь теперь шапка-то у меня как заговоренная будет! Пуля в одно место два раза не попадает…» — подумал он.

— Крестовский, дай, чем перевязать… — чуть слышным шепотом произнес комиссар, баюкая раненое колено. — И, это… сходи, глянь, чего там с Григорьевым…

Дуэль между светом и тьмой, между правдой и ложью.