Небеса в огне. Том 2 - Бернхард Хеннен Страница 3

Светловолосый поэт побледнел, и одна из поэтесс, худощавое создание с длинными рыжими волосами, смерила его презрительным взглядом. Аркуменна был совершенно уверен, что знает, о чем она подумала.

— Тот же, кто будет насмехаться надо мной в своих стихах или, упаси боже, превратит в тирана, с этим тираном и повстречается. Тот, кто объявит меня созданием света, тому вовек будет светить теплый свет моей благосклонности. Я хочу услышать ваши стихи через пять дней! — Он хлопнул в ладоши. — А теперь убирайтесь, мне нужно приводить в порядок королевство!

Мастера слова поспешно бросились прочь. Аркуменна понимал, что дух творца всегда мятежен. Возможно, Горацию придется позаботиться о том, чтобы с одним из этих мерзавцев произошел по-настоящему страшный несчастный случай. Тогда остальные поймут, как важно любой ценой заручиться его благосклонностью и заставить померкнуть память о бессмертном Ансуре при помощи новых хвалебных гимнов бессмертному Аркуменне.

Обитый медью ствол дуба ударился о стенную кладку. В раскаленном от зноя воздухе поднялась красная кирпичная пыль. По арке ворот пошли широкие трещины. На дорожку посыпались камни.

Несмотря на то что Солайн находился в целых десяти шагах от ворот, он старался дышать поверхностно. Было так жарко, что эльфийский князь опасался обжечь легкие, сделав слишком глубокий вдох. Сквозь арку ворот он словно бы смотрел в хорошо разогретый камин. Темил горел ясным пламенем. Солайну было жаль этот город. Ему нравились его узкие улочки с ярко раскрашенными глинобитными хижинами. В этой архаике была своя прелесть. Три луны он осаждал Темил, пока не одолел четвертое кольцо высоких глиняных стен и не ворвался во внутренний город. Зачем? Князь вздохнул. Его правление в Темиле продлилось всего двадцать дней, когда разведчики донесли ему, что сюда направляется огромное деблокирующее войско. В его же войсках было недостаточно детей альвов, чтобы удержать даже внешний вал. Он понимал, что не сможет отстоять город, поэтому у него не было иного выбора, кроме как сжечь его. А на прощание трое его великанов снесли роскошные главные ворота при помощи массивных дубовых таранов. Просто невероятно! Сражение за Темил представляло собой трагедию походов в Нангог в миниатюре. Они могли завоевать что угодно, но удержать ничего не получалось, когда дети человеческие, собрав в кулак всю свою мощь, наносили ответный удар.

— Господин, пора уходить, — прошептала ему на ухо Алоки. — Звезда альвов открыта. Авангард уже входит в Золотую сеть.

Князь щелкнул пальцами, и его козлоногий конюший подвел к нему лошадь сивой масти. Широко раскрыв глаза, кобыла таращилась на женщину-змею. Ни одна из лошадей в его конюшнях так и не привыкла к Алоки, животные боялись ее.

В дурном настроении эльфийский князь сел в седло и поехал вдоль колонны отступающего войска. Улица, по которой он двигался со своими отрядами, шла параллельно морю. На красном пляже сидели дети человеческие, провожая уходящее войско полными ненависти взглядами. Солайн прогнал их из города, прежде чем поджечь его.

Когда городские ворота с грохотом рухнули, кобыла прянула в сторону. Крепко сжав ногами бока животного, он заставил его успокоиться. Оставшиеся у ворот великаны оглушительно взревели, довольные своей работой. Они были простыми ребятами. Им достаточно было выполнять простые задачи, для которых нужна грубая сила, — и вот они уже счастливы.

К нему подскочил Нодон на своем кауром жеребце.

— Во главе колонны идут раненые и больные. Затем мы проведем через звезду альвов осадную колонну, — доложил он, заставляя своего скакуна перейти на легкую рысцу, чтобы идти вровень с кобылой Солайна. — Военачальник Хорнбори расставил своих ребят на хребте у ворот. Он уйдет в Альвенмарк последним, вместе с твоей эльфийской гвардией. Князь Секандер патрулирует пляж со своими кентаврами, чтобы детям человеческим в последний миг не пришло в голову разыгрывать из себя героев.

Солайн одобрительно кивнул. Значит, все идет по плану. Упорядоченное отступление было им не в новинку. Он молча объехал колонну и вскоре добрался до каравана мулов. Лишь несколько животных были навьючены награбленными товарами. Большинство шло под изготовленными во время осады грузовыми седлами. Слева и справа от седла были закреплены носилки, над которыми развевались полотна из нежной газовой ткани, защищающей от комаров больных и раненых, слишком слабых, чтобы самостоятельно передвигаться при отступлении.

Ох уж эти проклятые комары с близлежащих болот! Они заставили его войско истекать кровью сильнее, чем три штурмовые атаки на крепостные стены. Если бы он командовал только эльфами, подобных проблем не возникло бы. Они практически никогда не болели, как и упрямые карлики воеводы Хорнбори, которых не так-то просто убить. Но все остальные… Хуже всего пришлось кобольдам. Они сотнями погибали от лихорадки, распространяемой комарами.

Солайн приказал сжечь широкий пояс тростника, окружавшего болота. Тщетно. Велел доставить сюда целый караван ладана, который жгли в медных жаровнях по всему лагерю. Половина войска так надышалась дымом, что не смогла больше держать в руках меч, но от комаров они все равно не избавились. Даже чары не помогали от нашествия этих тварей. Дети человеческие потеряли город, а дети альвов — гордость и вынуждены были сдать то, что только что захватили. И лишь комары остались непобедимы. Возможно, таким образом им мстила Нангог. Возможно, скованная богиня лично наслала на них этих кровопийц.

Однажды, когда закончатся бесконечные походы и у него снова появится возможность бесцельно сидеть на террасе своего зимнего дворца в Танталии, откуда открывается восхитительный вид на море, он сложит стихотворение о крохотных кровососущих витязях, которых не смогло одолеть ни его войско, ни его остроумие.

Князь вонзил шпоры в бока кобыле и заставил ее перейти на легкий галоп. От снедаемых лихорадкой кобольдов, лежавших на носилках, исходил ужасный запах. Запах кислого пота и мокрой одежды. Над караваном страдальцев вились тучи черных мух.

В задумчивой меланхолии он доехал до яркой арки светящихся врат, через которые уходили в Золотую сеть его разбитые воины. Он видел ужас, написанный на лицах козлоногих фавнов, которым предстояло ступить на магический путь, протянувшийся сквозь темноту Ничто. Для большинства воинов путь между мирами по-прежнему оставался пугающим, несмотря на то что он был несравнимо проще любого путешествия по морю, по крайней мере, если не сходить с Золотой тропы.

Солайн спешился. Он не любил долго сидеть в седле. Алоки обычно держалась рядом, но сейчас она отстала. Женщина-змея знала, что наводит страх на детей альвов.

Полководец поздоровался с некоторыми капитанами, проводившими мимо него свои отряды. Время от времени он произносил ободряющие слова воинам, которых знал по имени. Их было не очень много. Он не любил общаться с простыми вояками, ибо не видел в этом смысла. Когда он пытался переброситься с ними более чем парой фраз, к нему приходило осознание того, что в целом им нечего сказать друг другу.