Выкупленная жизнь - Натали Лавру Страница 32

Наконец, настал день приезда Ирмы. Чтобы не тратить времени, я добралась до Москвы самолётом, хотя в моей ситуации разумнее было бы экономить деньги.

Самое начало нашей встречи было омрачено пустой, как мне показалось, поездкой к Ярославу. Как только он увидел нас, тут же скорчил гримасу, принял закрытую позу и вместо приветствия объявил, что мы зря пришли. На сообщение о том, что у меня есть образцы крови Дилана, Ярослав ответил, что они не помогут. Ирма применила к нему весь свой арсенал приёмов от уговоров до угроз — бесполезно. Более того, он убедительно попросил нас больше не появляться в лаборатории, шёпотом сказал, что проект закрыт окончательно и исследований по нему больше не проводится из соображений безопасности. Ярослав вёл себя как-то странно, как будто боялся, что нас подслушают. Мы ушли ни с чем.

— Не переживай, ещё не всё потеряно, — поспешила приободрить меня Ирма, когда мы покинули лабораторию.

Я только пожала плечами в ответ, не знала, что сказать.

Ирма достала из сумки небольшую коробочку, протянула мне.

— Что это? — спросила я.

— Я была в Мюнхене, это последняя разработка, они тоже закрыли исследования.

— Это антиген?

— Да. Препарат прошёл 3 степени очистки, но сказали, шанс выжить один на тысячу. На крайний случай, береги ампулу, она последняя.

— Спасибо. — грустно поблагодарила я подругу.

Развлекаться мне после неутешительных новостей не хотелось. Я без конца извинялась перед Ирмой за своё плохое настроение.

В аэропорту потерялся Лукас, сын Ирмы. Мы поставили на уши всю охрану, чуть не опоздали на свой рейс, а нашли парня в кафе, он сидел и играл на своём планшете, совершенно забыв о том, что он был не один. Но больше всего меня поразило самообладание Ирмы: она не стала ругать сына, и отреагировала так, как будто ничего не случилось.

Мы провели вместе неделю, пару раз Ирма заходила в наш учебный корпус, встречала меня с пар. Меня не покидало ощущение, что она ведёт себя так, как будто в чём-то виновата передо мной, слишком уж она трепетно относилась ко мне, гораздо внимательнее, чем к собственному сыну.

По поводу существования других миров и о колдунах она ничего не рассказала мне, но упомянула о человековолках, которые живут поодиночке, однако их практически невозможно найти, они весьма скрытны и агрессивны, а некоторые из них настолько дикие, что даже не знают о существовании им подобных.

После её отъезда всё как-то затихло, я начала привыкать к тому, что живу одна, и в ближайшее время ничего не произойдет. Учёба и заботы о нормальном течении беременности поглотили все мои мысли.

За несколько дней до приезда Дилана что-то сподвигло меня пойти в парикмахерскую, чтобы остричь мою кудрявую шевелюру, но, уже сидя в кресле перед зеркалом, я передумала. По дороге домой посмеивалась над собственной глупостью.

Я давно заметила, что, когда женщина решает сделать себе короткую стрижку, на символическом уровне это значит, что она хочет сбросить с плеч лишний груз. Возможно, мне тоже захотелось почувствовать облегчение, отстраниться от постоянно нависающего надо мной чувства вины, но я чётко понимала, что стрижка здесь не поможет. Или мне просто не понравился воображаемый образ себя с короткими волосами.

«И всё-таки моя тёмная копна волос — это дополнительный плюс к ужасу, который я навожу на людей, когда превращаюсь. Наводила… на тех, кого и людьми-то называть обидно. Разве я убийца? Да. Это так просто: да. Я убивала их с удовольствием, это было божественно сладко. Грустно, что сны, где я слышу хруст позвонков, покинули меня. Возможно, я просто маньяк, раз такие вещи привлекают и возбуждают меня» — размышляла я.

В этот день произошло неожиданное: приехал Дилан. И вроде я тосковала без него, всё время вела с ним мысленные диалоги, но когда он встретил меня после пары возле дверей аудитории, я оцепенела и не поверила своим глазам. Несколько секунд мы смотрели друг на друга с тоской и обожанием, затем нас притянуло словно магнитом, и Дилан сжал меня в своих объятьях.

С оставшихся двух пар я ушла, вся группа видела, по какой причине.

Однако день выдался странный: мы, два самых дорогих друг для друга человека, не знали, как себя вести, терялись. Только к вечеру, когда Дилан начал собираться, я сообразила, что пора сказать что-то важное. Чтобы продлить наше время, я снова выпросилась ехать с ним.

— На УЗИ сказали, что у нас абсолютно точно родится мальчик.

— Я в этом не сомневался.

— Твой отец перестал дёргать меня, этот месяц прошёл спокойно.

— Ирма уже приезжала в гости?

— Да, они с Лукасом уехали около недели назад. Всё хорошо…

— Диана, моя Диана… — он обнял меня за плечи.

— Не всё хорошо. — наконец, призналась я. — Мне тебя не хватает. Может быть, ты знаешь кого-то из колдунов, кто сможет помочь?

— Нет. Уверен, тебе не стоит вести дела с такими людьми.

— С колдунами? Ты что-нибудь слышал про другие миры? Или волков вне клана?

— Диана, я решительно против того, чтобы ты влезала туда, где опасно! — строго, как он это умеет, сказал Дилан.

— У меня есть антиген. Новая разработка, но не протестированная. В лаборатории сказали, что данное направление исследований закрыто.

— Остановись, пожалуйста. Максимум, чем ты мне сейчас можешь помочь, — это сохранить текущее положение. Оно не самое плохое, поэтому отставь всё, как есть. Слышишь меня? Твоя главная забота — это будущий ребёнок.

— Извини.

Я снова готовилась его обмануть. Мои поиски только начались. Да, я не могла знать, что и как я буду делать дальше, но останавливаться я точно не собиралась.

Октябрь и ноябрь выдались унылыми, не происходило ровным счётом ничего удивительного или решающего, я просто плыла по течению. Учёба стала даваться мне с трудом, я бы даже сказала, с натяжкой. От сосредоточенности меня отвлекал постоянный голод, я старалась забивать его овощами и фруктами, однако этого было явно недостаточно, почти каждый день я заходила в магазин и покупала что-нибудь лишнее.

В декабре началась сессия. Зачёты я получила, как и раньше, легко, первые три экзамена тоже сдала, хоть и на четвёрки, а последний — не то чтобы завалила совсем, просто попала к преподавательнице, которая брезгливо относилась к беременным студенткам.

Сначала всё шло нормально: я ответила на первый вопрос в билете, но немного замешкалась на втором, и тут в мой адрес полились нелестные выражения, затем слова стали звучать на всю аудиторию с тем посылом, что так, как я, делать не надо, что за время сидения в декрете я забуду всё, чему меня учили в университете, а потом стану плохим врачом, если стану (преподаватели потратили уйму сил и времени впустую, обучая меня).

Я не поверила в её слова, но сам тон и напор заставили меня так разволноваться, что ребенок в животе начал толкаться и пришлось спешно покинуть аудиторию и уехать домой. Экзамен мне не засчитали.