Наследники Хамерфела - Мэрион Зиммер Брэдли Страница 32

— Я от всей души благодарен тебе за предложение, — с искренней теплотой произнес Аластер, — но боюсь, что она не сможет скакать так быстро, как мне того бы хотелось.

При этих словах в комнату вошел Гейвин Деллерей, в одном из старых плащей Конна, висевшим на нем мешком. Волосы он вытер полотенцем, и они торчали во все стороны. Более разительный контраст с щегольским видом, который он имел еще несколько минут назад, трудно было представить. Он сказал:

— Хотел бы предложить отправиться с тобой и показать дорогу, но, к сожалению, знаю ее немногим лучше твоего. Но если мои услуги могут тебе пригодиться, Аластер, либо здесь, либо в Хеллерах…

Конн улыбнулся при мысли о том, как изнеженный и привыкший к комфорту Гейвин будет чувствовать себя на горных дорогах.

— Раз уж он не принял мою помощь, ни как проводника, ни как родного брата, то от твоей он и подавно откажется, — даже несколько грубовато сказал он, но потом подумал:

«Гейвин, по крайней мере, не представляет угрозы власти Аластера в Хамерфеле».

Аластер улыбнулся и, опустив одну руку на плечо Конну, другую Гейвину, заявил:

— Думаю, мне следует ехать одному. Защита мне не нужна, но искренне благодарен вам за предложенную помощь. — Повернувшись к Эрминии, он добавил: — Мама, мне нужна самая быстрая лошадь из нашей конюшни. Хотя на самом деле мне бы сейчас волшебного коня из сказок, что ты рассказывала мне в детстве. Мама, не могла бы ты с помощью ларана побыстрее перенести меня в Хамерфел?

— Мой ларан к твоим услугам, сынок, — ответила Эрминия и протянула руку Эдрику Элхалину. — Разумеется, ты можешь взять любую лошадь из моей конюшни, но я согласна с твоим братом: лучший вариант для тебя — его лошадь. Гораздо проще придать с помощью ларана силы коню, приспособленному к горному климату, и, возможно, мне удастся превратить его в того самого волшебного коня.

Конн кивнул, и Аластер поднялся по лестнице в комнату, некогда служившую ему детской. Там стояли его игрушки: несколько искусно вырезанных деревянных солдатиков и старая плюшевая кукла, с которой он засыпал, когда ему было семь лет. Кроме того, в углу, возле окна, стояла его лошадка-качалка.

Тут он вспомнил, сколько лиг проскакал на ней в детстве, вцепившись в крашеную деревянную гриву; в том месте, где его вспотевшие маленькие пальчики держались за холку, краска облупилась. Он посмотрел на игрушечных солдатиков и рассмеялся, представив, как мать оживляет их и посылает ему на подмогу игрушечную армию. Если бы это было в ее власти, она бы так и поступила.

Сейчас ему вспомнилось, как часто садился он в детстве на лошадь-качалку и все скакал и скакал, всегда на север, ища дорогу на Хамерфел. Однажды он чуть было не спалил дом, набрав целую сковороду углей из очага. После чего ему строго-настрого запретили близко подходить к жаровне, но, с другой стороны, и не наказали, потому что он не переставая бормотать сквозь слезы:

— Я хотел сделать клингфайр, чтобы сжечь дом старого лорда Сторна, как он сжег наш.

Не долго думая, Аластер сменил роскошный праздничный костюм на куда более скромный и спустился, накинув на плечи старый плащ. Так он распрощался с детством.

Внизу обнаружились разительные перемены, закуски унесли, а Эрминия переоделась в форму техника Башни — простую тунику с длинными рукавами бледно-зеленого цвета.

— Как бы я хотела собрать всю свою магию и послать ее с тобой, чтобы она охраняла тебя в пути, сынок, но сейчас я могу тебе дать лишь волшебную лошадь, да еще одного особенного телохранителя: с тобой пойдет Ювел.

Они прошли на конный двор. Дождь почти утих, и теперь лишь слегка накрапывало. Аластер моментально ощутил свежесть ветра. Среди разорванных облаков то тут, то там проглядывал лик то одной, то другой луны.

Эрминия подозвала старую Ювел. Потом села и, достав звездный камень, пристально посмотрела в глаза собаки, так что у Аластера появилось странное ощущение, что они говорят о нем.

Наконец она произнесла:

— Сначала я думала, не придать ли ей человеческий облик. Магия позволяет сделать это, по крайней мере, с помощью звездного камня. Но для воина она будет слишком старой, и мне кажется, что в качестве проводника она принесет гораздо больше пользы. Если я ее заколдую, человеческий облик останется одной лишь видимостью — внутри Ювел по-прежнему будет собакой; она не сможет с тобой говорить, но потеряет свой исключительно острый слух и обоняние. Оставаясь собакой, она, по крайней мере, может задать трепку любому, кто будет тебе угрожать, а попытайся она сделать это в человеческом облике… — тут Эрминия помешкала и рассмеялась, — …то, скорее всего, это вызовет нежелательные пересуды.

— Я тоже так думаю, — произнес Аластер, наклоняясь, чтобы погладить старую собаку. — Но знает ли она дорогу на Хамерфел?

— Ты забываешь, сынок, что она родилась и выросла там. Она может тебя туда провести вернее всякого человека-проводника. А кроме того, она предупредит тебя об опасностях, если ты будешь прислушиваться к ней.

— Ну, тут уж я уверен, что она куда более преданный и лояльный провожатый, чем любой другой, — произнес Аластер, но про себя подумал, как это старая собака сумеет его предупредить и как он поймет ее, когда она попытается это сделать.

Эрминия похлопала Ювел по голове и мягко сказала:

— Ты любишь его так же, как я, позаботься о нем ради меня, дорогая.

Ювел посмотрела в глаза Эрминии с таким выражением, что у Аластера вдруг пропал весь скепсис. Ему стало ясно, что его мать и собака могли общаться друг с другом без слов. Он больше не сомневался, что, когда придет время, та найдет способ предостеречь в случае опасности.

— Хорошо, а сможет ли она лежать у меня на седле?

Все присутствовавшие телепаты и даже Аластер, который таковым не являлся, к своему удивлению, вдруг услышали слова, едва ли не сказанные вслух:

«Если он будет ехать верхом, я буду бежать рядом».

— Ну хорошо, если ты на это способна, старушка, тогда поехали, — произнес удивленный Аластер и вскочил в седло лошади Конна — здоровой и сильной кобылы. Он посмотрел в глаза Ювел и на какой-то момент ему показалось, что он говорил с тенью женщины-воина наподобие сестры из Ордена Меча, что иногда появлялись в городе; над Ювел действительно витало некое подобие призрака. Неужели магия его матери не знает границ? Так это или нет, он должен воспринимать это как данность. Выпрямившись в седле, юноша поклонился Эрминии.

— Да хранят тебя боги, мама.

— Когда ты вернешься, сынок?

— Когда мои подданные и судьба это позволят, — ответил он и медленно направил лошадь к воротам конюшни. Выехав наружу, он пришпорил лошадь. Какой бы неуклюжей с виду она ни казалась, но в действительности это было сильное и выносливое животное. Он чувствовал ее дрожь, словно кобыла понимала ответственность стоявшей перед ними задачи. Пока Аластер ехал через маленький внутренний дворик, все смотрели ему вслед. Только Конн, ожидавший в зале, сообразил, что нужно распахнуть массивные, с острыми пиками поверх кромки, ворота; но если б он этого не сделал, то лошадь, обладавшая теперь силами, далеко превосходящими обычное творение природы, легко бы через них перескочила. Миновав ворота, она перешла на галоп, а рядом бесшумно бежала собака, чьи лапы теперь, благодаря волшебству, наполнились силой.