Десант времени - Егор Красный Страница 32

Бросив трубку, Зурич связался со своим помощником и приказал всем сотрудником ВЧК собраться в Губернском Доме в 9 часов утра.

Утро наступило ясное и первые лучи солнца заискрились в легкой зыби реки Орлик, притоке реки Оки, разделяющей город на две части. На колокольне церкви Михаила Архангела зазвонили колокола, а затем дальше подхватили колокольный перезвон на Богоявленском Соборе.

Автомобиль, на котором ехал комиссар Зурич, трясло на разбитой мостовой. Иногда перед ним, словно тени пробегали люди, занятые своими делами, а кто и праздно шатаясь в поисках того, что могли сейчас давать бесплатно Советы или в поисках, того что не уберегла или не охраняла эта новая власть. Иногда комиссар доставал наган и грозил мужикам, которые кидались врассыпную, а то и просто корчили удивленные рожи комиссару.

В зале заседаний в Губернском доме, где когда‑то заседало Земство и проходили Земские съезды, начали стягиваться чекисты Орловского ВЧК. Многие из них были на лошадях и при револьверах в кобурах. Кожаные куртки украшали красные нарукавные повязки и красные банты на груди или на головных уборах.

Зурич знал многих из них, но были и те, кто вступил в ВЧК недавно и не успел хоть как‑то себя проявить или стать узнаваемым для начальства.

— Здравствуйте, товарищи чекисты. Вы знаете, что происходит в городе: враги Советской власти и контра грабят магазины и лавки. Преступные элементы, пользуясь всеобщей паникой, совершают преступления. В этой ситуации, товарищи чекисты, мы должны…

Комиссар прервал свою речь и, словно чутье ему подсказало, что что‑то случилось. Он обернулся к большой мраморной лестнице и встретился взглядом с тремя высокими и неподвижными военными с револьверами на боку. Они молчали, но весь их вид говорил, что они здесь не просто так. Запыленные кожаные куртки и мотоциклетные очки были на них, и стало ясно, что они приехали сюда издалека.

— Товарищи, вы собственно к кому?

— Здравствуйте, я заместитель начальника Особого отдела ВЧК Артур Артузов, а это товарищи оперативники из Особого отдела ВЧК, — представился усталого вида незнакомец и сделал несколько шагов к столу, за которым заседали орловские чекисты. — Вот письменный приказ, гражданин Зурич, не могли бы вы прочитать его всем.

— Да, конечно, товарищи, — решительно он взял документ с гербовой печатью и подписями руководителей ВЧК. — Итак, товарищи, зачитываю: Приказ — Особому Отделу ВЧК произвести арест бывшего Председателя Орловского губернского отдела ВЧК Зурича Валерьяна Львовича. Провести дознание среди других сотрудников Орловского губернского отдела ВЧК на предмет пособничества хищениям народных ценностей. Арестованных и подозреваемых немедленно доставить в Следственную комиссию ВЧК г. Москвы. В случае сопротивления или саботажа — виновных лиц расстреливать на месте.

Голос бывшего комиссара Зурича дрогнул и он осторожно вынул револьвер и положил его на стол. Опустив голову, когда‑то решительный и волевой чекист вдруг увидел жизнь наоборот, жизнь, которая неминуема должна была привести к кирпичной стенке, с множествами выбоин и засевших в ней пуль. Ему не чего было сказать в свое оправдание, и он не мог вернуть обратно утерянные драгоценности, предназначенные голодающей и нищей России.

Раздался телефонный звонок и орловские чекисты невольно вздрогнули, не решаясь ответить на звонок. Сделав несколько неторопливых шагов к большому черному аппарату, московский чекист Артузов, поднял трубку: — Говорите. Кто на проводе? Военком Звонарев, тогда слушайте: Председатель губернского отдела ВЧК Зурич арестован… Кто его арестовал? Я — замначальника Особого отдела ВЧК Артур Артузов…

Видно выслушав долгие объяснения военкома Звонарева о предстоящей военной операции и предстоящем скором наступлении белых на Орел, чекистский начальник облаченный исключительными правами — расстреливать на месте, спокойно пояснил:

— Товарищ, Военком Звонарев, военная операция пройдет по плану и мы не собираемся останавливать борьбу с контрой и белогвардейцами, мы намереваемся их истреблять беспощадно и безжалостно!

— Товарищи чекисты, — окинул всех усталым взглядом из‑под надвинутой кожаной фуражки Артузов, — Кто хочет высказать свои соображения по поводу бывшего комиссара Зурич?

— Позвольте мне сказать слово, я чекист Лацис, — с акцентом начал говорить чекист Лацис, бывший солдат латышского красного полка, член ВКП(б), пришедший в орловское ВЧК после отступления белой армии на юг. — Гражданин Зурич, много позволял того чего делать совсем не надо было, и иногда он походил не на сотрудника ВЧК, а на эсера или меньшевика. Он был иногда лоялен к буржуазии, которая не может существовать как класс, а должна быть истреблена или перекована на революционный лад.

— Что вы можете сказать, товарищ Лацис, насчет драгоценностей, — с интересом взглянул на латышского чекиста Артузов. — Потеря их не может пройти бесследно, и вина за это лежит на всех орловских чекистах.

— Вы совершенно правы, товарищ начальник, но мы были отстранены от этого. Сохранностью драгоценностей, изъятых у американца Брюса, занимался чекист Балкин, который был из матросов и проявлял сочувствие эсерам и анархистам…

— Хм, мы знали чекиста Балкина по Петрограду, но для нас это неожиданно, что именно ему было поручено обеспечить их хранение. Однако, мы сегодня еще допросим гражданина Зурича, перед тем как отправить его в Москву.

— Хорошо, товарищи чекисты, вы совершенно правильно поступаете, что осуждаете бывшего комиссара Зурича, — чекист Артузов сделал паузу и поднял указательный палец вверх. — Что вы можете сказать о товарище Лацис? Смог бы он возглавить Орловский губернский отдела ВЧК и дать решительный бой контрреволюции и остаткам белой армии?

Ото всюду послышались возгласы одобрений и поднятые руки за назначение Лациса начальником Губернский Отдела ВЧК.

— А теперь, товарищи чекисты, отправляйтесь на места, где вы сегодня должны быть, что бы бороться за рабоче–крестьянскую власть и Республику Советов. Вы наделены высокой властью — расстреливать всех контрреволюционеров на месте, нет пощады пособникам белого движения и возрождению прошлого царского режима!

Московский чекист Артузов поманил к себе нового начальника губернского ВЧК Лациса и, подхватив его под локоть, приказал: — Зурича арестовать, и с двумя чекистами сопроводить в тюремный изолятор Орловского ВЧК. А мы с вами отправимся к Военкому Звонареву, надо проработать план военной операции.

2

Григорий Семенов проснулся от удара хлыстом по двери чулана, где он находился.

— Эй, там, краснопузый выходь сюды с чулана, атаман видеть тебя хочет, — раздался крепкий мужицкий бас с кубанским ударением.

Григорий, расправив плечи и поправив два нагана под курткой сзади за поясом, щурясь на яркий солнечный свет, вышел на волю, тотчас оглядываясь на окружающий его многочисленный белогвардейский люд. Перед собой он увидел, видно, главного командира белых — атамана. Встретившись с ним взглядом, Григорий внимательно рассмотрел, того с кем переплелись судьба его прадеда — красного командира Григория Семенова, а теперь и его — орловского лейтенанта милиции. «Теперь все будет зависеть от его мысленного шторма и того блефа, которым сможет купить оперативник «Убойного отдела» эту белогвардейскую банду, для которой ремесло убивать стало привычным и понятным способом существования.