Песнь крови - Энтони Райан Страница 34

Он встал и направился к двери.

– Мы уже не мальчишки. Я не могу заставить вас что-то делать. Все зависит от вас.

– Прости меня, – сказал Каэнис, остановив его. – За то, что я сказал про твоего отца.

– У меня нет отца, – напомнил ему Ваэлин.

Каэнис рассмеялся. По губе у него заструилась кровь.

– Ну да, и у меня тоже.

Он обернулся и бросил окровавленную тряпку в Дентоса.

– А как насчет тебя, брат? Есть у тебя отец?

Дентос расхохотался, громко и заливисто. По лицу у него струились багровые ручейки.

– Да я бы не признал этого урода, даже если бы он дал мне фунт золота!

Они долго-долго хохотали все вместе. Боль отступила и была забыта. Они хохотали и не говорили о том, как им больно.

* * *

Обучение Дентоса они взяли на себя. От мастера Греалина он так ничему и не научился и потому каждый вечер после занятий они пересказывали ему историю ордена и заставляли повторять ее снова и снова, пока Дентос не заучивал все наизусть. Это было скучное и утомительное занятие, особенно после многочасовых тренировок, когда всем хотелось спать, но мальчишки взялись за дело с угрюмой решимостью. Поскольку самым сведущим был Каэнис, основной груз лег именно на него. Каэнис оказался добросовестным, хотя и не особо терпеливым наставником. Обычно он отличался мирным нравом, но то, что память Дентоса упорно отказывалась удерживать больше нескольких фактов за раз, буквально выводило его из себя. Баркус предания ордена знал неплохо, но не то чтобы отлично, ибо предпочитал байки позабавнее – например, легенду о брате Йельне, который, лишившись оружия, заставил врага свалиться в обморок, испустив необычайно зловонные газы.

– Ну, уж про брата-пердуна его точно не спросят! – с отвращением говорил Каэнис.

– А почему бы и нет? – возражал Баркус. – Это же тоже исторический факт!

На удивление, самым способным учителем оказался Норта. Истории в его изложении выглядели чересчур примитивно, но зато запоминались с ходу. Норта обладал удивительной способностью заставлять Дентоса лучше запоминать услышанное. Вместо того чтобы просто рассказывать предания и заставлять Дентоса повторять их слово в слово, он прерывался, задавал вопросы, заставлял Дентоса задуматься над смыслом истории. Кроме того, он забывал о своей обычной язвительности и пренебрегал многочисленными возможностями посмеяться над невежеством своего ученика. Обычно Ваэлин всегда находил, за что осудить Норту, но тут он вынужден был признать, что Норта не менее всех остальных стремится сохранить целостность их группы. Жизнь в ордене и без того была тяжкой, а без друзей она бы сделалась и вовсе невыносимой. Но, хотя методы Норты оказались плодотворными, его выбор преданий был слишком узок. В то время как Баркус тяготел к юмору, а Каэнис любил нравоучительные истории, демонстрирующие величие Веры, Норта предпочитал трагическое. Он со смаком повествовал о поражениях ордена, о падении цитадели Улнар, о гибели великого Лесандера, которого многие считали лучшим из воинов, когда-либо служивших в ордене, павшего жертвой запретной любви к женщине, которая и предала его врагам. Историям Норты о горе и несчастьях, казалось, не будет конца. Некоторых из них Ваэлин даже не слышал, и время от времени он задавался вопросом, не выдумывает ли белокурый брат все это из головы.

Ваэлин, которому, помимо всего прочего, приходилось каждый вечер ходить на псарню, навещать Меченого, взял на себя задачу в конце каждой недели проверять, чему Дентос успел научиться за это время, все быстрее забрасывая его вопросами. Зачастую это занятие казалось безнадежным: Дентос делал успехи, но они пытались всего за несколько недель преодолеть годы, проведенные в блаженном неведении. Тем не менее ему все-таки удалось получить несколько наград от мастера Греалина, который не выразил особого изумления – разве что бровь приподнял.

Наступил месяц пренсур. Оставшееся им время ужалось до нескольких дней, и мастер Греалин известил их, что занятия окончены.

– Знание – это то, что создает нас, маленькие братья, – сказал он им. На этот раз он не улыбался и говорил абсолютно серьезно. – Именно оно делает нас теми, кто мы есть. То, что нам известно, влияет на все, что бы мы ни делали, на любое решение, которое мы принимаем. За эти несколько дней постарайтесь как следует подумать обо всем, что вы здесь узнали, и не только об именах и датах. Размышляйте о причинах, размышляйте о смысле услышанного. То, что я вам рассказывал, есть суть нашего ордена: то, что он значит, то, чем он занимается. Испытание знанием станет труднейшим для многих из вас. Никакое иное испытание не обнажает душу мальчика сильнее этого.

Он снова улыбнулся, но на этот раз серьезно, а потом расплылся в своей обычной веселой улыбке.

– Ну а теперь последние награды для моих маленьких воинов!

Он достал большой мешок сластей и пошел вдоль ряда, раздавая горсти конфет в их протянутые руки.

– Кушайте, маленькие мужчины! Жизнь брата не так уж сладка.

Греалин тяжело вздохнул, повернулся и убрел обратно в кладовую, тихо притворив за собой дверь.

– К чему это он? – вслух поинтересовался Норта.

– Брат Греалин вообще очень странный человек, – пожал плечами Каэнис. – Меняю медовый леденец на сладкий горошек!

Норта фыркнул.

– Сладкий горошек стоит не меньше трех медовых леденцов!

Ваэлин устоял перед искушением начать меняться своими сластями и отнес их на псарню. Меченый радостно прыгал и тявкал, когда Ваэлин подбрасывал конфеты в воздух, чтобы он их ловил. Меченый поймал все до единой.

* * *

Испытание началось утром фельдриана, за два дня до летнего солнцестояния. Те, кто выдержит испытание, получали в награду не только право остаться в ордене: их еще и отпускали на большую летнюю ярмарку в Варинсхолде. За все время пребывания в ордене это был первый раз, когда им предстояло вырваться из-под его опеки. Ну а те, кто провалится, получат свои золотые монеты и приказ убираться на все четыре стороны. На этот раз старшие мальчишки не пугали их предстоящим испытанием и не подшучивали над ними. Ваэлин обратил внимание, что, если упомянуть при старших испытание знанием, они только смотрят исподлобья и раздают увесистые подзатыльники. Интересно, отчего они так злятся, в конце концов, это же всего лишь несколько вопросов?

– Единственный из братьев, кто прошел насквозь Великий Северный лес? – спросил он у Дентоса по дороге в трапезную.

– Лесандер! – гордо ответил Дентос. – Это вообще легкотня.

– Четвертый аспект ордена?

Дентос помолчал, морща лоб в поисках ответа.

– Кинлиал?

– Ты спрашиваешь или отвечаешь?

– Отвечаю.

– Молодец. Правильно.

Ваэлин хлопнул его по спине, шагая через двор.

– Дентос, брат мой, я думаю, ты все-таки выдержишь сегодня это испытание!