Песнь крови - Энтони Райан Страница 35

На испытание их вызвали во второй половине дня. Они выстроились у входа в помещение в южной стене. Мастер Соллис сурово предупредил, чтобы они вели себя как следует, и сказал Баркусу, что он первый. Баркус хотел было отпустить какую-то шуточку, но суровый взгляд Соллиса остановил его, и он только слегка кивнул товарищам и вошел. Соллис затворил за ним дверь.

– Ждите здесь, – приказал он. – Когда закончите, ступайте в трапезную.

И удалился, оставив их пялиться на прочную дубовую дверь, ведущую в помещение.

– А я думал, он сам будет проводить испытание, – сказал Дентос довольно слабым голосом.

– А что, похоже? – спросил Норта. Он подошел к двери, наклонился и прижался ухом к доскам.

– Слышно что-нибудь? – шепнул Дентос.

Норта покачал головой и выпрямился.

– Какой-то бубнеж, и все. Дверь слишком толстая.

Он сунул руку под плащ и достал сосновую дощечку размером примерно фут на фут, испещренную многочисленными отметинами, с двухдюймовым кружком, намалеванным в центре черной краской.

– Ну что, в ножички?

В последние несколько месяцев ножички сделались их любимой игрой: простейшее состязание в ловкости, во время которого они поочередно кидали метательные ножи, стараясь попасть как можно ближе к центру мишени. Победитель получал в награду все прочие ножи, брошенные в мишень. Существовали разные варианты игры: иногда мишень прислоняли к подходящей стене, иногда подвешивали на веревке к потолочной балке, так что приходилось попадать в раскачивающуюся цель. Бывало еще, что мишень подбрасывали в воздух, а иной раз запускали кувырком. Метательные ножи были в ордене чем-то вроде расхожей монеты, их можно было сменять на лакомства или услуги, и популярность брата, сумевшего набрать много таких ножичков, неизменно возрастала. Сами по себе эти ножички были очень простенькими, дешевыми вещицами: треугольными лезвиями в шесть дюймов длиной, с куцей рукояткой, чуть шире наконечника стрелы. Мастер Греалин стал выдавать их мальчикам в начале третьего года обучения, по десять штук на брата. Запас возобновлялся каждые полгода. Пользоваться ими специально никто не учил: мальчишки просто смотрели на старших и обучались, играя. Лучшие лучники предсказуемо оказались и наиболее ловкими метателями. Дентос с Нортой набрали больше всего ножичков, а Каэнис дышал им в затылок. Ваэлин выигрывал не чаще одного раза из десяти, но видел, что постепенно набивает руку, в отличие от Баркуса, который не мог выиграть буквально ни единого состязания. В результате Баркус ревниво берег свои ножички, хотя и навострился выменивать новые на добычу от своих многочисленных краж.

– Ах ты срань долбаная! – вскипел Дентос: его ножик, вместо того чтобы попасть в цель, выбил искры из каменной стенки. Очевидно, нервозность заставила его промахнуться.

– Ты вылетаешь! – сообщил Норта. Если игрок промахивался мимо мишени, он выходил из игры и лишался ножа.

Следующим кидал Ваэлин. Его ножичек вонзился во внешний край кружка – обычно он метал хуже. Нож Каэниса попал ближе к центру, но выиграл все же Норта, чей нож воткнулся всего на палец от центра.

– Нет, мне это слишком хорошо дается, – заметил он, забирая ножички. – Пожалуй, мне стоит бросить играть, а то это просто нечестно по отношению к остальным.

– Иди в задницу! – огрызнулся Дентос. – Я у тебя тыщу раз выигрывал!

– Это я просто поддавался, – скромно заметил Норта. – Иначе бы ты бросил играть.

– Ах так?

Дентос выхватил нож из-за пояса и метнул его в мишень одним плавным движением. Это был, пожалуй, лучший бросок, какой доводилось видеть Ваэлину: нож вонзился точно в центр доски, по самую рукоятку.

– Ну-ка, попробуй метнуть лучше, пижон! – сказал Дентос Норте.

Норта приподнял бровь.

– Да, брат, сегодня удача тебе улыбнулась!

– Какая, в жопу, удача? Метать будешь или нет?

Норта пожал плечами, достал нож и прищурился, глядя на мишень. Он медленно отвел руку назад, а потом выкинул ее вперед неуловимым для глаза движением. Нож мелькнул серебряной вспышкой. Послышался звон металла о металл, нож отскочил от рукоятки ножа Дентоса и отлетел на несколько футов.

– Ну что ж!

Норта подошел и поднял свой ножик. Острие у него погнулось от удара.

– Я так понимаю, теперь он твой, – сказал Норта, протягивая ножик Дентосу.

– Будем считать, что это ничья. Ты попал бы в центр, если бы там не торчал мой нож.

– Но он там торчал, брат. И я не попал.

Норта стоял, протягивая нож, пока Дентос не взял его.

– Этот я менять не стану, – сказал он. – Он будет мне талисманом, ну, на удачу. Как тот шелковый платочек, про который Ваэлин думает, будто мы его не замечаем.

Ваэлин сердито фыркнул.

– От вас, уродов, ничего не скроешь!

Оставшееся время они играли в летящую доску: метали ножи в мишень, которую Ваэлин подкидывал в воздух. Каэнису эта игра давалась лучше прочих, и он успел выиграть целых пять ножей к тому времени, как появился Баркус.

– А мы уж думали, ты там навсегда останешься! – сказал Дентос.

Баркус был какой-то притихший. Он лишь коротко и сдержанно улыбнулся в ответ, повернулся и быстро зашагал прочь.

– Жопа! – выдохнул Дентос, на глазах теряя обретенную было уверенность.

– Держись, брат! – Ваэлин хлопнул его по плечу. – Скоро все закончится.

Его бодрый тон скрывал серьезные опасения. Поведение Баркуса его встревожило, напомнив то, как угрюмо замолкали старшие мальчишки каждый раз, как речь заходила об этом испытании. Он снова задумался над тем, отчего же это испытание вызывает подобную реакцию, и ему вспомнились слова мастера Греалина: «Никакое иное испытание не обнажает душу мальчика сильнее этого».

Подходя к двери, он собрался с духом. В голове у него вертелся сто один вопрос, который ему могут задать. «Главное, не забыть, – настойчиво твердил он себе, – что Карлист был третьим аспектом ордена, а не вторым! Это распространенная ошибка, потому что предыдущий брат, занимавший эту должность, был убит всего через два дня после инаугурации». Мальчик перевел дух, заставил уняться дрожь в руках, повернул массивную бронзовую ручку и вошел.

Помещение было маленькое, неприметная комнатенка с низким сводчатым потолком и единственным узким оконцем. По комнате были расставлены свечи, но они почти не рассеивали гнетущего мрака. За большим дубовым столом сидели трое: три человека в одеждах другого цвета, не темно-синих, какие носил он сам. Эти трое не принадлежали к Шестому ордену. Волнение Ваэлина усилилось, он не сумел сдержаться и заметно вздрогнул. «Что же это за испытание такое?»

– Ваэлин, – обратилась к нему одна из чужаков, белокурая женщина в сером платье. Она тепло улыбнулась и указала на пустой стул напротив стола: – Садись, пожалуйста!