Сокола видно по полёту - Натали Натали Страница 35

Большую дальнюю поляну делили на участки в зависимости от ландшафта: тут были все замки Долины, в том числе и Орлиное Гнездо на Копье Гиганта, Персты, Чаячий город и, конечно же, Лунные горы. После дождя, когда на земле появлялись лужи, добавлялись Три Сестры в заливе Пасти, Сосцы и Ведьмин остров. Угодья среди участников распределялись по жребию, а потом «лорды» начинали отвоёвывать «земли» соседей, кидая в неё нож и «отрезая» кусок за куском. Если нож по какой-то причине падал — игрок ли его неуклюже бросил, или просто он натыкался на скрытый травой камень, либо если игрок слишком пожадничал и в итоге не смог дотянуться до края, чтобы прочертить новую границу, то «захват» начинал следующий участник. Лучше всех было владельцу гор — только самым ловким и метким «захватчикам» удавалось вогнать лезвие между нагромождением булыжников. Один раз Роберту довелось побывать хозяином Орлиного Гнезда, но недолго — десятилетний Сеок, почти не останавливаясь, отчикал у него поочерёдно Кровавые Врата, затем Лунные, а затем и главный замок вместе с Копьём. Однако с того дня Роберт сильно поднаторел и жаждал реванша.

Но сегодня он снова не мог пойти с ребятами, так как держал аракх в левой руке, примериваясь для удара. На торце вкопанного в землю широкого бревна лежала кедровая шишка с всунутой между чешуек длинной иголкой, и ему нужно было срезать её максимально близко к основанию, и сделать это так аккуратно, чтобы шишка не упала. По всей высоте на бревне виднелись десятки зарубок с разных сторон — следы его неудач. Роберт лишь недавно наконец-то начал попадать не по стойке, а по шишке. Однако отсечь тонкую хвоинку, не потревожив шишку, ему пока не удавалось.

— Роберт, открой глаза. — Грай стояла в нескольких ярдах, наблюдая за ним. Порой Роберт уходил для своих занятий в подлесок, и в такие минуты, как сейчас, выглядел очень беззащитным. Но Грай позаботилась, чтобы никто не тревожил его покой. Угрозы Шелы она тогда восприняла всерьёз и потом несколько дней не сводила с неё глаз — и в нужный момент оказалась рядом. Когда Шела уже примеривалась для броска, отведя нож, стрела вонзилась в дюйме от её головы в ближайшее дерево. Грай вышла из укрытия, чтобы противница видела приготовленный для следующего выстрела лук, и та предпочла уйти — так же тихо, как и пришла.

Уголок рта Роберта чуть дёрнулся в улыбке. Грай ходила бесшумно, но он почувствовал чужое присутствие ещё до того, как она заговорила. Роберт стоял на одной ноге, уперев ступню другой во внутреннюю поверхность колена и удерживая равновесие раскинутыми в стороны руками. Стоял так уже минут сорок, поэтому аракх, зажатый в правой ладони, еле заметно подрагивал от напряжения. На голове лежала шишка, готовая свалиться оттуда от малейшего движения, по лбу и вискам струился пот.

— Роберт, открой глаза, — повторила Грай. — Ивер привёл из низины какого-то старика. Тот говорит, что ищет тебя…

За почти два года, проведённых в плену, Роберт много раз представлял, как произойдёт его освобождение. Чаще всего это были жестокие сражения, которые заканчивались истреблением всего племени и выжженной до пепла пустошью. Но чем больше времени проходило, тем менее кровожадными рисовались картинки — безжалостная бойня и пожарища уступили место тайным побегам, с оружием и небольшим запасом еды. А в последние месяцы Роберт прекратил и бегать в своих фантазиях, мечтая теперь лишь о том, как обрадуется матушка, узнав, что он жив. Он тренировался, ходил на охоту и в дозор, рубил дрова и работал в кузне. И терпеливо ждал того часа, когда сможет стать полноправным членом племени — чтобы уйти по-честному, с гордо поднятой головой, не опасаясь получить стрелу в спину от зоркого караульного. Но никогда в его грёзах не возникал одинокий старик, добровольно пришедший за ним в поселение.

Роберт открыл глаза, медленно опустил ногу, скинул с головы шишку и вложил аракх в ножны. И только потом посмотрел на вестницу.

— Старик? — спросил он задумчиво. — Ивер привёл?

— Ты что, словно мертвяк, Роберт? — Грай с трудом стояла на месте, переминаясь с ноги на ногу. — Я думала, ты обрадуешься. И побежишь так, что я за тобой не угонюсь…

— Я рад, — сказал он, поднимая с травы рубашку и неторопливо натягивая её на себя. — Как выглядит старик?

— Высокий… худой и… и старый. Очень старый, даже старее Ивера.

— Он рыцарь?

— Я не знаю. Может быть. Он в кольчуге, но вроде без оружия.

— Хорошо, пошли.

— Побежали, Роберт! Побежали быстрей!

Около костра, казалось, собралось всё племя. Гвалт был такой, что Роберта и Грай заметили, лишь когда они стали протискиваться сквозь плотную людскую массу, расталкивая толпу руками. По мере приближения к центру крики потихоньку смолкали.

Сир Бринден Талли стоял один, словно Обгорелые опасались заразиться от него дурной болезнью. Спокойно, с достоинством, он разглядывал шумящую толпу, неспешно рыскал по ней взглядом, выискивая того, за кем пришёл, и не обращал внимания на вылетающие порой из чьей-то чересчур крикливой глотки угрозы и оскорбления.

Кто-то цепко ухватил ринувшегося вперёд Роберта за локоть.

— Стой на месте, — прошипел ему на ухо Торстен. — И молчи, если жизнь этого воина дорога тебе.

Никто не сделал подобного предупреждения Талли, и тот тоже двинулся навстречу, наконец увидев Роберта, но путь ему преградил Красная Рука, грубо толкнув в грудь своим огромным двусторонним топором.

— Я Тиметт, сын Тиметта, по прозвищу Красная Рука, военный командир клана, — сказал он свирепо. — Кто ты и зачем пришёл?

Незваный гость остановился, взглянул на говорившего и чуть наклонил голову.

— Приветствую тебя, Тиметт-Красная Рука, — уважительно сказал он, а затем представился сам: — Я сир… кхм… Я Бринден, сын Эдмара¹, по прозвищу Чёрная Рыба, дядя леди Аррен, несчастной матери этого юноши. — Он кивнул в сторону Роберта. — Пришёл говорить с вождём твоего племени.

Тиметт шагнул в сторону, освобождая дорогу, и Талли подошёл ближе к сидящему на огромном, устеленном шкурами троне вождю, окружённому вооружёнными мужчинами.

Роберт с удивлением осматривал Обгорелых. Все они были в добротных доспехах, варёной коже, их меховые плащи стягивали массивные золотые пряжки, а оружие блестело. Горло вождя прикрывал золотой, с инкрустацией, горжет, а пальцы, в том числе изуродованные огнём, унизывали перстни с разноцветными камнями. В одной руке он сжимал золотой кубок, другой поигрывал кинжалом из валирийской стали. Даже в День Посвящения Роберт не видел такого великолепия.

— Я Тиметт, сын Торбена, верховный вождь клана, — сказал вождь. — Чего ты хочешь, Чёрная Рыба?

— Мы узнали, что Роберт… сын Джона, законный лорд Долины Аррен, волей Семерых и вашим милосердием жив и здоров. Я пришёл поблагодарить вас, — сказал сир Бринден, снова вежливо, с достоинством кивая.

— Ну так благодари.

— У подножия гор для вас стоит обоз с провизией, доброй сталью, медной и бронзовой утварью. Отпустите Роберта Аррена, и вы никогда больше не будете знать голода и недостатка в хорошем оружии.