Ветхая ткань бытия - Константин Бояндин Страница 35

Менялся весь. Вплоть до того, что Гость видел вокруг себя. Оставаясь один, он думал о Норруане (произносить это имя не рекомендовалось и в мыслях, но мыслить о противнике иным образом Гость пока не умел) без особой ненависти. Ад, противник. Да, разрушающий целый мир и превращающий его в свалку — причём совершенно неясно, зачем. Но и только.

… Он шёл, а лес всё не кончался. Коня он оставил там, где, если верить карте, начиналась окраина равнин, не тронутая магией Владыки Моррон. Но холм сменялся холмом, — и где же болота? Пейзаж вокруг был прекрасен, ничто не предвещало опасности. Охранные амулеты (к которым Гость относился с изрядной долей неуважения) не подавали признаков жизни. Всё в порядке, сообщали они. Здесь Зивир. Настоящий и не отравленный.

Ещё два холма — и Науэр замер от неожиданности. Равнина постепенно понижалась на запад; холм, на котором он стоял, был последним. И у самого горизонта, окружённый полем ярко-фиолетовых цветов, стоял замок. Выстроенный из белого камня.

Невыразимо прекрасный и совершенный. Нет, это был не мираж — в этом Гость был твёрдо уверен. Не было никаких причин сомневаться в реальности строения. Замок существовал на самом деле; текший по долине туман скрывал его основание, но Гость сумел различить реявший над крышей флаг.

Вид этого флага ему не говорил ровным счётом ничего.

Вот оно что! — неожиданно мелькнула мысль, хотя Науэр, сказать по совести, не мог понять, о чём именно он подумал. Вот ещё одно доказательство, что Зивир не таков, каким кажется. Что мне говорили об этих краях? Что бы ни говорили, о подобном замке речь не заходила. Вот и отлично. Первым делом я спущусь к нему и узнаю, как там, и что. Жаль, коня оставил далеко… идти к замку, возможно, придётся не меньше часа.

Гость почувствовал себя проснувшимся. Всё предыдущее время, проведённое в Зивире, стало казаться ему тягостным сном — сном больного, которого ещё не отпускает недуг. Сон, протекающий на грани кошмара — где нечто ужасное постоянно находится рядом и выжидает удобного момента, чтобы открыться во всём великолепии.

Он сделал первый шаг, как вдруг из-за спины послышался топот ног (звучал он как-то странно) и возбуждённые голоса. Лязг металла. О небеса, подумал Науэр. Опять они. Немедленно, немедленно отослать их назад!

Он поднял взгляд на замок, путешествие к которому так и не началось, и глазам его предстало, вероятно, наиболее жуткое из превращений, которые только можно себе вообразить.

* * *

Замок растаял, рассыпался огромными глыбами и бесследно исчез. Небо из пронзительно-голубого стало серо-коричневым. Не сразу, но постепенно: словно грязь стекла по небесному куполу, пятная его омерзительными разводами.

Воздух наполнился запахами трясины. Гниль, распад, болотный газ, и прочее, столь же неаппетитное. Почва расступилась под ногами и Науэр, издав возглас отвращения, едва не повалился навзничь в поднявшуюся из ниоткуда трясину. Туман сгустился и поплыл вокруг, принимая зловещие, непереносимо жуткие очертания. Глухое дыхание и далёкие всплески донеслись оттуда, где только что красовался замок.

Будьте вы все прокляты, подумал Гость устало, напрягая все силы, чтобы не увязнуть в трясине и поворачиваясь лицом в сторону, с которой он пришёл сюда. Воины Иглы, обеспокоенные и изрядно уставшие, спешили на выручку.

— Вы живы, — обратился к нему ближайший и указал на что-то у самых ног Гостя. Тот взглянул и содрогнулся. Наполовину погрузившись в жижу, перед ним лежала туша существа, являвшегося, несомненно, амфибией. Огромная «жаба» была разрублена почти надвое ударом меча, который — к своему величайшему удивлению — Гость обнаружил у себя в руке.

Он готов был поклясться, что не вынимал его из ножен!

… На обратном пути воины восторженно глядели на человека, который рискнул забраться в болото так далеко — несомненно, выполняя какое-то из поручений Правителя. Шесть убитых амфибий попалось им на дороге — все носили те же следы того же клинка, а ведь каждая из «жаб» продавала свою жизнь не менее, чем за четыре-пять жизней противников!

Воистину, Гость был великим воином.

…

Мондерел, выслушав рассказ капитана, только покачал головой, но не стал того ни в чём разубеждать.

Арун помрачнел и несколько дней ходил, словно в воду опущенный. Великолепный план не удался. Гость, с силой и настойчивостью одержимого, прорвался сквозь топи и перебил по пути всё, что попыталось преградить ему дорогу. Ничего себе! Видимо, в этом юноше всё же есть сила, которую он, старый вояка, не разглядел. Что ж, урок на всю жизнь. С этого дня Арун исполнился к Науэру искреннего уважения.

А сам Гость понял, что рассказывать о замке Правителю либо кому-то ещё будет опасно… для замка. Нелепая эта мысль прочно засела в его голове и никак не проходила. Не было замка! — твердил ему внутренний голос. Ты же сам видел, как он рассыпался! И всё же замок был. Был, но в другом Зивире. Где не было Правителя и его усталого народа, с тоской ожидающего конца света.

Стало совершенно очевидно, что Гостю теперь без надзора и шагу ступить не дадут. Что теперь делать, Науэр не имел ни малейшего представления.

* * *

Норруан, как и обещал, бездействовал. Рассказ Морни произвёл на него большое впечатление. Ворона тоже успела увидеть белый замок и его конец; красочно описала Владыке весь обратный путь. Для воинов Иглы это был триумф. Для Науэра (в чём Норруан не сомневался) — поражение.

— Укажи мне точно, где находится замок, — неожиданно попросил он ворону. Та, с некоторым удивлением, подробно описала весь путь Гостя. Память у неё была по-прежнему превосходной.

— Значит, так, — протянул Норруан, ожесточённо чеша затылок. — У меня к тебе будет ещё одно поручение подобного рода… но позже. А пока — идём-ка со мной.

— Куда?

— спросила птица подозрительно.

— На прогулку, — ответил тот, совершенно не подозревая, что Морни многие его поступки кажутся, мягко говоря, странными. До сих пор Владыка не объяснил, в чём смысл отвлечения воинства от Науэра. Нападать на того он не собирался, как-то общаться — тоже. В чём смысл?

Но лучше повиноваться. Ибо здесь, рядом с Норруаном, Зивир казался другим: хоть и более мрачным и постаревшим, но более… настоящим, что ли? Вороне трудно было подобрать нужные слова.

* * *

— Ну что же, последствия… гхм… переутомления практически прошли, — заявил как-то вечером Таменхи, в очередной раз придирчиво осмотрев своего пациента. Тот успел немного похудеть (нормальная реакция, заверил карлик монаха), но выглядеть стал намного лучше. Глаза его поутру уже не приобретали красноватого отлива, а кожа обрела нормальный, живой оттенок — по сравнению с прежним, землистым.

Таменхи, правда, не был склонен к бурному проявлению радости.

— Ну хорошо, — заключил он, прохаживаясь вокруг стоически переносившего осмотр Унэна. — Можно считать, что курс лечения завершён. Вы можете пребывать здесь сколько угодно долго, — признаюсь, что никогда мне не попадался столь интересный собеседник.