Тамплиеры. Книга 2. След варана - Варвара Болондаева Страница 36

— Думаю, это рецепты. Из чего что варить.

— Скорее всего. Да, какие-то зелья.

Тем, что текст написан на незнакомом языке, книга несколько разочаровала. Это не был греческий или латынь, не похоже и на арабскую вязь. Но тому, кто мог её прочитать, открывались большие знания. Картины неба в фигурах и звездах. Загадочные карты, диаграммы. Множество изображений людей — преимущественно, обнаженных женщин. Одна страница изобиловала рисунками нагих пухлых девиц, купавшихся в водоемах. На головах некоторых из них были золотые короны. Все бассейны и водоемы, зачастую напоминавшие органы человеческих тел, переплетались между собой трубами.

— Какой-то алхимик писал.

— Нет, скорее астроном или лекарь.

— Эти круги похожи на человеческий глаз.

— А по мне, так простые узоры. Как на фатимидским щитах.

Некоторые изображения были сделаны весьма искусно, некоторые — словно начертил неумелый ребенок. Но когда среди множества рисунков Гуго де Пейен увидел орла, а немного погодя неуклюжего ящера, похожего на варана, стало ясно, что ключи, серебристые фигурки и найденный манускрипт — звенья одной цепи. Но про свои амулеты Гуго пока предпочел промолчать.

— Полагаю, ты думаешь то же, что и я, — граф перевернул еще один лист манускрипта. Там было растение с зонтиком белых цветов, напоминавшее ядовитую цикуту. — Если под нашими фресками были тайники, то таких мест может быть много.

— И даже в разных городах.

— Да. Можно попробовать расспросить сограждан. Скажем… из Европы приехал взбалмошный граф, который обожает искусство. Фрески, Библейские истории, царь Соломон. Может даже скупать дома. Да, я согласен вложиться. Вдруг дело стоит того?

Только сейчас Гуго понял, насколько правильным было решение привлечь сюзерена. С деньгами и связями графа Шампанского действовать было легко.

— Теперь о твоей двери. Мистраль погиб. А что с денником? Только не говори, что забрали.

Гуго де Пейен улыбнулся:

— Я поставил туда лошадь Ролана. Но, чтобы не было вопросов, там должен стоять боевой конь.

— Это мы решим скоро.

Было решено переставить в денник боевого жеребца графа. Тогда, чтобы не вызывать подозрений, можно было присутствовать и вассалу, и сюзерену.

В конюшни направились утром. Было довольно пустынно — король Балдуин опять находился в отъезде с большей частью свиты.

В деннике верховая лошадь Ролана задумчиво жевала овес. У Гуго сжалось сердце.

— Гуго, не стоит себя терзать. На все воля Божья. Быть может, отобрав Мистраля, суета мира отпускает тебя.

— Да, спасибо мессир.

Оруженосец увел лошадь, и через четверть часа по проходу раздались глухие удары подков боевого коня Шампанского графа.

— Отлично, Ролан. Поставь его на развязки и расчисть копыта, а мы заглянем в денник.

Оба Гуго, стараясь не наступать в горки свежего навоза, проскользнули к железной двери.

— Удивительно, она литая. Какой странный узор. И, действительно, гроздь винограда.

Граф сделал шаг назад, освобождая дорогу Гуго, и посветил масляной лампой:

— Смотри-ка, действительно, это очень древние стойла. Кони стояли здесь до сарацин. Истинно, конюшни строили при царе Соломоне!

— Скорее всего, за дверью сгнившая упряжь и куча ржавых стремян.

— Возможно, мон шер. Не томи!

Гуго вставил ключ, найденный в тайнике графа, глубоко вдохнул и толкнул плечом дверь. Ключ не без труда провернулся, и что-то щелкнуло внутри: клац-клац.

— Получилось!

— Оно! — Гуго перевел дух и перекрестился.

Рука легла на массивное кольцо-ручку и потянула тяжелую дверь на себя. Петли заскрипели. Изнутри потянуло холодом.

— В другой раз возьмешь масла, Гуго, — граф заглянул за дверь и посветил лампой.

— Мессир, конюхи говорят — это нехорошее место. Лошади здесь волновались.

— Все может быть. Но Мистралю было спокойно.

Комнаты за дверью не было. Лампа озарила маленькую площадку, где с трудом могла развернуться пара человек, и ступени, круто уходящие вниз. Света хватало разве что на три-четыре метра, остальное поглощал мрак. Граф сделал шаг. Немного подумав, спустился на несколько ступеней.

— Смотри, опять гигантские камни. Фундамент уходит дальше, наверное, под нами еще подвалы.

— Мессир, один из конюхов сказал, что слышал за дверью шаги. Может быть, это эхо. А может, подземный ход сарацин. Неизвестно, что мы там встретим.

— Ты прав, Гуго. Открыв эту дверь, мы рискуем не только своей жизнью. Думаю, нужно набрать отряд из нескольких человек и потом продолжать поиск.

Но любопытство взяло вверх, и они спустились еще на несколько метров. Наконец, под ногами оказался твердый пол из необработанного камня. Галерея уходила вперед и вниз, распадаясь на проходы.

— Это каменоломни, мессир. Каменоломни царя Соломона.

Надо ли говорить, что обнаруженный подземный ход взбудоражил воображение. В ближайшие пару месяцев Гуго де Пейен с графом и слугами неоднократно спускался в недра Храмовой горы. Сначала — чуть ли не каждый день, потом — все реже и реже. Они исследовали несколько галерей, но почти все оканчивались тупиками. Ходы переплетались между собой, уходя глубже в гору. Кое-где попадались забутовки — кто-то замуровывал ходы. Потратив на разборку, немало времени, за одной из забутовок нашли пустую пещеру, за второй — нависающий свод, грозящий вот-вот рухнуть. Вероятно, каменотесы специально закладывали опасные ходы, чтобы избежать обвалов. В одном ответвлении был недоделанный мельничный жернов, в другой пещере нашли полуистлевший человеческий труп. Кто это был: хранитель пещер, раб-каменщик, надсмотрщик или беглый преступник и сколько пролежал здесь — десять лет или десять столетий, оставалось только гадать. Трупы в известняковых пещерах не гниют, а порастают плесенью, как Дор Блю или Сент-Агюр. Серебристый мох густо покрывал остатки одежды, как шуба. Почему-то Гуго, видевший за свою жизнь тысячи трупов, впервые почувствовал страх.

Был еще обвальный зал, за размер его прозвали Королевским, и засыпанные камнями проходы. На то, чтобы разобрать их, потребовались бы усилия многих людей, а обследовать все — годы. В целом, увиденные каменоломни вряд ли отличались от других, скажем, под Парижем.

— Что ж, король мог бы разместить здесь винные погреба или делать голубой сыр. — Граф Гуго попробовал отшутиться, когда за очередной забутовкой оказалась пустота. — Мы сейчас как каменщики из Мерь-сюра-Уазы.

— Или кладбища, как в Париже и Риме.

Гораздо интереснее была стена фундамента. Сложенные из идеально отшлифованных блоков по восемь-десять футов длины, они могли скрывать за собой сокровища и тайны, неподвластные воображению. В двух местах были еще двери, но открыть их не получилось. На одной из них было изображено растение, похожее на чертополох, на второй — странный большой цветок с широкой серединкой. Цветок был как две капли похож на тот, что неизвестный автор тщательно изобразил в манускрипте. Даже середка была в многочисленных ребристых насечках. Но ни ключ из тайника графа, ни ключ, найденный Гуго де Пейеном, к подземным дверям не подходили.