Наследники Хамерфела - Мэрион Зиммер Брэдли Страница 38

Он замолчал, устремив взгляд в пространство.

— В мире есть много куда более приятных вещей, чем месть, сынок, — сказала Эрминия.

— Неужели? — спросил он, глядя как бы сквозь мать, и вновь на какое-то мгновение знакомое лицо сына показалось ей чужим, и Эрминию охватили сомнения, сумеет ли она когда-нибудь понять до конца этого сложного человека.

Но, невзирая на исходящий от Конна холод, она продолжила:

— Что касается твоего ларана, то у меня достаточно опыта в тестировании, чтобы понять, что ты обладаешь необычайными способностями в обращении с матриксом, но правильному пользованию им могут обучить только в Башне. К счастью, в большинстве Башен у меня есть друзья. Твой кузен, Эдрик Элхалин, является Хранителем здесь, в Тендаре, а мой родственник Валентин в свое время был техником. Любой из них может многому тебя научить, но какое-то время тебе придется прожить в Башне, где ты будешь защищен от опасностей, связанных с развитием ларана. Я немедленно переговорю с Валентином. К счастью, нет нужды дожидаться, пока Наблюдающие разъедутся на поиски детей по доменам. Я поговорю с ними, и они немедленно тебя примут. Без обучения твой талант может остаться нераскрытым.

Конн был смущен быстротой, с какой происходило все вокруг, но идея пришлась ему по душе. К тому же ему, как и любому непосвященному жителю доменов, было любопытно узнать, что происходит в стенах Башни. Узнав же, что он один из избранных, кто может быть туда допущен, он тем более испытал радость и удовлетворение.

Эрминия сказала, что, если его сочтут пригодным к обучению, ему придется жить среди работников Башни.

— Но ведь ты сама все знаешь, мама. Почему вы с Флорией не можете обучать меня?

— Это не принято, — ответила Эрминия. — Мать не должна учить взрослого сына, как отец не должен учить взрослую дочь. Просто так не делают.

— Но почему — нет?

— Не знаю. Возможно, это восходит к традициям прошлого, — сказала Эрминия. — Какова бы ни была причина, так не делают, и я не собираюсь нарушать это табу. Я оставлю тебя учиться у наших родственников, а позже приведу тебя в Башню. Но Флория может кое-чему тебя научить. Если хочешь, я попрошу ее, — добавила она, ощущая без слов, что сам Конн слишком застенчив, чтобы просить женщину о подобной услуге. — Она, наверное, зайдет к нам вечером, а если нет, то я вижусь с ней и ее отцом чуть ли не каждый день, так что возможность все равно представится.

Позже, тем же днем, Конн и Эрминия шли по улице, рядом с ними бежал на поводке щенок. Конн спросил:

— Интересно, добрался ли мой брат до Хамерфела?

— Думаю, да, — сказала Эрминия, — хотя и не знаю, каковы сейчас дороги. Если хочешь, можешь это выяснить с помощью ларана.

Тут Конн задумался, он много раз переживал те же ощущения, что и его брат, но никогда не делал этого сознательно. Он даже не знал, хочется ли ему вторгаться в мысли Аластера, и к тому же до сих пор не привык к своему дару. Однако раз мать сама это предложила, а брат рос, воспринимая существование ларана как нечто само собой разумеющееся, то он попытается. Теперь же его внимание занимала Медяшка, которую он заставлял выполнять стандартные команды: «Рядом!», «Сидеть!» и «Стоять!». Работая с животными он всегда понимал их, и это был далеко не первый щенок, которого он выдрессировал. Сейчас, кое-что узнав, Конн соглашался с возможностью, что ощущаемая им близость с молодой собакой есть некая разновидность способностей, называемых лараном. Прежде он особенно над этим не задумывался, а просто верил, что это приобретенный навык, такой же, как верховая езда и фехтование. Стало быть, в нем нет ничего, что принадлежит исключительно ему? Неужели все его знания вытекали из наследного дара таинственного Комина, привнесенного в его род, как это делают, выращивая скаковых лошадей или породистых собак? Ему даже стало немного обидно.

Конн с Медяшкой шли чуть впереди Эрминии. Они двигались по одной из улочек, где было мало прохожих, и это позволяло заниматься дрессировкой щенка. Маленькая сучка понимала все с полуслова и легко поддавалась обучению. Она послушно выполняла все упражнения, поощряемая поглаживанием, ласковыми словами и кусочками сушеного мяса, прихваченного с кухни. Конн закончил урок, заставив Медяшку как следует побегать за ним на поводке. Эти спринтерские забеги помогли ему отделаться от грустных мыслей, когда они вошли на тихую улицу, где стоял, еще не достроенный дом, один из самых больших в городе. Конн опять перешел на прогулочный шаг, дожидаясь, пока Эрминия их догонит.

Там перед их взором предстала группа одетых в униформу людей: Хранитель, стоящий у края круга, — в алом платье, два техника — в зеленом и механик — в голубом, а в центре стояла одетая в белое женщина — Наблюдающая, как уже знал Конн. Было еще несколько зевак, в основном — ребятишек и праздношатающихся горожан. Рядом стоял одетый в зеленое городской стражник, но трудно было сказать, находится ли он при исполнении обязанностей или просто глазеет, как обычный гуляка, на действо.

Мерное течение рабочего процесса нарушила Медяшка, рванувшись вперед и игриво залаяв, словно увидала старого знакомого. Тут и Конн увидал, что Наблюдающая в белом платье — не кто иная, как Флория, и почувствовал знакомый, но по-прежнему вызывающий чувство стыда, прилив любви, который он всегда переживал в присутствии невесты брата. Она быстро погладила собаку и ласково пожурила ее:

— Хорошая девочка. Ложись. Сейчас я не могу играть с тобой!

— Подойдите-ка сюда, — резко произнес стражник. — Немедленно уберите собаку. — Но затем, увидев и узнав Эрминию, он добавил уже более доброжелательно: — Это ваша собака, домна? Извините, но вам надо либо ее успокоить, либо увести.

— Все в порядке, — сказала Флория, — я знаю этого щенка. Он не будет отвлекать меня от работы.

Эрминия что-то строго сказала Медяшке, после чего та улеглась у нее в ногах и замерла, словно раскрашенная глиняная статуэтка. Лицо Хранителя было закрыто вуалью, и Конн не мог понять, мужчина это или женщина, хотя, насколько он знал, женщины-Хранители встречались очень редко. Этот же, наверное, был мужчиной с очень женственной внешностью или эммаской. Он стоял, терпеливо выжидая пока утихомирится нарушитель спокойствия, а потом легким кивком вновь собрал круг. Конн видел и чувствовал связи, соединявшие их воедино — незримые нити, сплетенные кругом телепатов и искусственно подведенные к кристаллам матрикса.

Хотя прежде ничего подобного ему не доводилось ни видеть, ни ощущать, все происходящее было для него ясно и понятно. Сам не зная, как это у него получается, и даже не вполне сознавая, что он делает, Конн подключился к мыслям Флории. Хоть и была она в высшей степени занята, но, как показалось Конну, краешком сознания узнала его и пригласила в круг. Это было похоже на то, как если бы она беззвучно пригласила его войти и тихо сесть в комнате, где она в этот момент играла на музыкальном инструменте.

Конн почувствовал, что мать его тоже здесь присутствует, как бы наблюдая за всем со стороны. Даже молоденькая Медяшка, казалось, поддерживала связь с этой тесной компанией. Юноша ощущал, что здесь ему хорошо, что здесь его ждут и принимают с радостью, что никогда прежде не приходилось ему испытывать по отношению к себе такого расположения и доверия, хотя никто из присутствующих даже не поднял на него глаз и ни единым движением не выказал любопытства. Его вхождение в круг внешне никак не обозначилось.