Двери в песке - Роджер Желязны Страница 39

Джеми отошел от двери и двинулся к Халу. В этот моментЗимейстер повернул голову и поднял глаза. Он слегка покачал головой, и Джемисразу остановился.

– Я не такой дурак, – сказал Зимейстер, – вамне удастся всучить мне копию. Я знаю, что мне нужно, и вполне могу отличитьнастоящий камень от дубликата. Это, – он сделал небрежное движение всторону камня, – не то, что мне нужно. И ты это знаешь не хуже меня.Хорошая попытка – вы достали просто отличную копию. Однако больше вам неудастся водить меня за нос. Где настоящий камень?

– Если это не он, – ответил Хал, – не знаю.

– А что скажешь ты, Фред?

– Это тот камень, который был у нас с самогоначала, – заявил я. – Если он подделка, значит, настоящий никогда непопадал нам в руки.

– Ладно. – Зимейстер, не торопясь, поднялся наноги. – Перейдем в гостиную, – предложил он, беря в руки пистолет.

Джеми на это вытащил свой, и нам ничего не оставалось, какподчиниться.

– Я не знаю, сколько вы рассчитываете получить занего, – сказал Зимейстер, – или сколько вам за него предлагали.Может, вы уже успели его продать. В любом случае, вам придется рассказать мне,где камень находится сейчас и кто еще в это замешан. Однако прежде всего я хочунапомнить вам, что вряд ли вы сможете воспользоваться камнем после смерти.

– Вы делаете ошибку, – заявил Хал.

– Нет. Это вы сделали ошибку, и теперь пострадаетневинный.

– То есть? – спросил Хал.

– Ну, разве не понятно, – ответилЗимейстер. – Встаньте-ха сюда, – а потом добавил, обращаясь к Джеми:– Пристрелишь их, если они вздумают хоть пальцем пошевелить.

Мы встали туда, куда он указал, напротив Мэри у стены.Зимейстер подошел к Мэри и устроился справа от нее. Джеми остался стоять слеваот нее и навел на нас свой пистолет.

– Ну а ты, Фред? – спросил Зимейстер. – Невспомнил ничего новенького после Австралии? Может, ты не все рассказал беднягеХалу – спаси его жену от… Ну…

Он вытащил из кармана плоскогубцы и положил их на стол рядомс кофейной чашкой Мэри. Хал повернулся и посмотрел на меня. Они все ждали, чтоя скажу что-нибудь или сделаю. Я выглянул в окно и подумал о дверях в песке.

Видение бесшумно вошло в гостиную из комнаты, дверь вкоторую находилась за спиной Зимейстера и Джеми. Должно быть, их насторожило выражениелица Хала, потому что я себя контролировал. Впрочем, это не имело особогозначения, потому что оно заговорило еще до того, как голова Зимейстера началаповорачиваться в его сторону.

– Нет, – сказало видение. – Замрите! Бросьпистолет, Джеми! Одно движение, Мортон, и ты превратишься в статую, вроде ГенриМура! Не двигайтесь!

Это был Пол Байлер, на исхудавшем лице которого появилисьновые морщины. Однако его рука с пистолетом сорок пятого калибра не дрожала.

Зимейстер очень выразительно застыл в неподвижности. Джемиявно находился в сомнениях, ожидая какого-нибудь знака от босса.

Я почти облегченно вздохнул. Из честного лабиринта всегдаесть выход. Похоже, мы играли именно в такую игру, если только…

Катастрофа!

Масса лесок, удочек, поплавков и сетей заскрипела у нас надголовами и свалилась прямо на Пола. Его рука чуть дернулась вниз – именно вэтот момент Джеми решил не бросать свой пистолет. Он повернул его в сторонуПола.

Рефлексы, о которых я обычно забываю, когда нахожусь наземле, сами приняли решение, так что я тут оказался совершенно ни при чем.Однако, если бы мысль о том, чтобы броситься на человека с пистолетом, успелапройти дальше моего спинного мозга, я не думаю, что сделал бы это.

Тем не менее все должно кончиться хорошо, не так ли? В кино,во всяком случае, именно так и бывает.

Я прыгнул на Джеми, вытянув вперед руки.

Его рука на мгновение застыла в нерешительности, а потом онповернул пистолет в мою сторону и выстрелил практически в упор.

Моя грудь взорвалась, и мир исчез.

Вот вам и хороший конец!

Иногда бывает очень полезно остановиться и поразмышлять отех преимуществах, которые можно извлечь из современной системы высшегообразования.

Я полагаю, что их все можно сложить к ногам моего святогопатрона, президента Гарварда Элиота. Именно он, еще в 1970 году, посчитал, чтоследует несколько ослабить строгость академических требований. Что и сделал, ауходя, забыл запереть за собой дверь. Почти тринадцать лет я каждый месяцвозносил ему мою благодарность в тот наполненный приятными эмоциями момент,когда открывал конверт, в котором лежал чек. Элиот был тем человеком, которыйввел систему свободного выбора курсов, пришедшую на смену жесткому наборуобязательных предметов. И, как это часто бывает в таких случаях, результатыпревзошли все ожидания. Нынешняя ситуация, в частности, позволяла мне спокойнооттачивать свой интеллект, не скучать и следовать за прихотливо мерцающимизвездами ускользающего знания. Иными словами: если бы не он, у меня, скореевсего, не было бы ни времени, ни возможности изучить весьма любопытные ипоучительные привычки Orphys speculum и Cryptostylos leptochila, с которыми япознакомился на ботаническом семинаре.

Давайте посмотрим правде в глаза: я был обязан этомучеловеку многим – и тем, что мог вести столь замечательный образ жизни, идругими приятными моментами. И меня никак нельзя было назвать неблагодарным.Что же до того, что я не в силах отплатить ему добром за добро, ну что ж, тут яне в силах ничего изменить.

Кто такой Orphys? Или это она? И почему все обожают ее? АCryptostylos?