Прорыв - Вячеслав Шалыгин Страница 39

– Пока не знаю. Надо сначала найти кудесников от военно-научной психиатрии. А чтобы их найти, надо хотя бы примерно понять, где их теперь искать. И чтобы это понять… надо предположить – опять же, хотя бы примерно – какой такой секрет я знаю, но теперь не выдам, даже под пытками, поскольку не в курсе, что это секрет?

– Скорее всего, ответ как-то связан с главной особенностью твоего расстройства. Наверное, ты все-таки знаешь, где находится твой секретный бункер, но не сможешь показать это место даже на карте.

– Ну да, – Денис вдруг усмехнулся. – На карте не покажу и вживую не узнаю. И все же мне обязательно следует прогуляться по Старому Осколу. Надо проверить хотя бы ключевые точки: ремонтный завод, бывшую базу Отряда, места в промзоне, куда подходят железнодорожные пути. Возможно, я не увижу знакомых деталей, но смогу их нащупать. Почему нет?

– В смысле?

– Есть у меня подозрение, что закодировали меня лишь в отношении зрительного восприятия, понимаешь? Я узнал твой голос, запах, прикосновение… но до сих пор…

– Я уже запомнила, – Юля поморщилась и кивнула. – Можно не повторяться.

– Да, прости. Короче говоря, версию надо пробить непременно. В этом заинтересованы теперь и Армия, и я сам. Ведь я знал как минимум три важных секрета: где находится бункер, что в нем было и куда это вывезли. Корни этой триединой загадки находятся в Старом Осколе. Оттуда же пришли провокаторы и был принесен ценный артефакт. Я обязан выяснить, какая тут связь. Заодно пойму, почему меня закодировали и отпустили на все четыре стороны.

– Скорее всего, тебя отпустили «до лучших времен». Тогда ведь было еще непонятно, что лучшие времена уже не наступят.

– Нет, должна быть какая-то еще причина. Слишком большой риск – отпускать человека в таком состоянии. Где они собирались искать меня после наступления «лучших времен»? Я ведь фактически потерялся. В предписании был указан Белгород, и я поехал, куда послали, но когда прибыл – не понял, почему меня отправили именно туда. Это чистая случайность, что я неделю околачивался в комендатуре и на вокзале. Я мог бы запросто уехать в неизвестном направлении, но тут…

– Началась Пандемия, – грустно закончила Юля. – Соседка из тринадцатой квартиры – помнишь Свету? – сказала, что видела тебя на вокзале. Я помчалась туда, но пробилась к военным эшелонам только с третьего раза. Там такая толчея была и суета, почти паника. Все бегали, кричали, даже дрались, чтобы попасть в вагоны… как будто не понимали, что бежать некуда. Хотя, может, и не понимали. Когда добралась до оцепления, мне показалось, что судьба улыбнулась нам. Ты стоял неподалеку от блокпоста, командовал погрузкой. Я кричала, звала. Был такой гвалт, но ты все-таки услышал и обернулся. Мы даже встретились взглядами, но… ты меня не узнал. Посмотрел будто бы сквозь меня и отвернулся. Уже тогда я догадалась, что у тебя проблемы, но так и не поняла, в чем они заключаются. А потом меня оттеснили. Толпа… она страшнее горного потока… понесла к вокзалу. Я все-таки вырвалась, еще раз вернулась, но твой поезд уже отходил. Это был самый страшный момент. До сих пор во сне вижу. Пасмурно, холодно, моросящий дождь, дымка от выхлопов. Гудки тепловозов, крики. Люди мечутся, многие уже больны и падают прямо на рельсы. Вдалеке хвост уходящего поезда. А внутри у меня отчаяние; ужасное, мрачное, давящее, как бетонная плита. Даже все остальное, все эти горы трупов на улицах, звери, бандиты, аномалии, голод… все, что произошло за эти девять лет… казалось не таким ужасным. Может быть, как раз потому, что я сразу испытала такой сильный шок и это подействовало, как прививка? Не знаю.

– Ты просто очень сильная, – Денис пересел на другую лавку и обнял Юлю за плечи.

– Сильная, – Юля уткнулась ему в грудь. – А так хочется быть слабой. С тобой.

– Я тоже хочу быть с тобой, но… не имею права, пока не разберусь со своими проблемами. Получается, пока я не контролирую себя полностью, я опасен! Пойми, я не могу рисковать тобой и детьми! Я обязательно найду следы своей бывшей части и решу проблему, но для этого мне надо наводить справки, искать, двигаться. Сидя на месте, этого не сделаешь.

– Ты просто хочешь уйти! Ты не веришь, что мы твоя семья! – Юля выпрямилась и смахнула слезы. – Или не хочешь в это верить!

– Как я могу не верить? – Бондарев укоризненно взглянул на Юлю. – Вот же ты, здесь, а наверху дети. Все факты за то, что я нашел вас. Да, осталось в это поверить, как бы странно это ни звучало… но ведь это другое, это не зависит от моего желания, сколько можно об этом говорить?! Я должен… как там у вас, врачей, говорится… снять этот проклятый диагноз! И вернуться. Только и всего.

– Только и всего, – Юля горько улыбнулась и вздохнула. – Кое в чем ты не изменился, Бондарев. Все-то у тебя должно быть доведено до товарного вида, дописано до точки и забито по шляпку, без малейших отклонений. И не имеет значения, какие трудности надо преодолеть, чтобы этого достичь.

– Ты сомневаешься, что оно того стоит?

– И мысли мои ты по-прежнему легко угадываешь. Зачем рисковать, Денис?! Если твои подозрения окажутся не напрасными, если тебе действительно промыли мозги и это как-то скажется в будущем, мы справимся. Я ведь доктор, а ты хорошо подготовленный к таким испытаниям специалист. Плюнь на все, останься! У нас будет второе знакомство, роман, медовый месяц… разве плохо?

– Хорошо, – Денис притянул к себе Юлю и чмокнул в висок. – Очень хорошо. Только нам все равно не дадут начать новую жизнь, пока мы не разберемся со старой.

– Ты намекаешь, что Кравченко с компаньонами и ты очутились здесь… не случайно?

– Да, намекаю. И не только Кравченко, вот в чем вся штука. Этот липовый сержант – винтик в большой машине, которая куда-то движется и почему-то наматывает меня на гусеницы. Не знаю, в чем истинная причина, но я втянут в события действительно не случайно. Слишком много совпадений, слишком все складно получается. И провокаторы вышли конкретно на меня, и Отряд был разгромлен именно в Черновке, где у меня нашелся личный интерес, и эти выкрутасы с узнаванием…

– Если еще раз скажешь, что не веришь мне и детям, дам в нос! – Юля, наконец, поняла, что Бондарева ей не остановить, и немного расслабилась.

– Верю! – Денис в шутку прикрыл нос ладонью. – Себе теперь не верю! Пойми, наконец. И, главное, даже если прямо сейчас исчезнет «жамэвю», Кравченко и компания никуда не денутся. Мне придется доиграть эту партию, хочу я того или нет. Для того, чтобы уберечь тебя и детей. Ведь вы фактически заложники! Меня привели сюда именно для того, чтобы я вас увидел и уже не смог отказаться от продолжения партии! А когда продолжу, чтобы не пытался хитрить, ведь вы под ударом.

– Как раз это мы скоро исправим, – спокойно и чуть холодно пообещала Юля. – И даже очень скоро. Кравченко уйдет.

– А кто придет? Лютый?

– Как ты…

– Догадался? – Денис усмехнулся. – Лютый вас оберегает, потому что среди воспитанников есть его ребенок, верно? Самая маленькая… как ее зовут… Ната? Не ты мамаша?