Битва аферистов - Олег Шелонин Страница 39

— Ладно, я его восстановлю в должности. При одном условии.

— Каком?! — хором вопросили Алексей и Елисей.

— Если вы мне объясните, как ваша мама вас различает.

— В смысле как? — ошалело спросил Алеша.

— Ну вы так похожи.

Алексей и Елисей уставились друг на друга.

— Да нет!!! — взревели они хором, одинаковым жестом откидывая длинные волосы назад. — Мы друг на друга совсем не похожи!

— У нас даже мамы разные! — привел веский аргумент Алеша. Вопрос шаха настолько выбил его из колеи, что он начисто забыл о целях своей миссии. — У меня мама с метлой, а у него... Слушай, у тебя мама с чем?

— Без метлы, — уверенно ответил Елисей.

— Вот видите, мы совсем не похожи! — опять-таки хором провопили они. — Мы просто побратимы!

— Гы-гы-гы... — закатился Васька.

Стараниями портных оба царевича были одеты в абсолютно одинаковые парчовые халаты, на них были абсолютно одинаковые зеленые сапоги, стараниями Бабы-яги, волновавшейся за свое чадо, волосы что у Елисея, что у Алексея абсолютно одинаково волной ниспадали до плеч.

— Все-таки неудобно. Этикет, понимаете ли, — вздохнул шах, — как я различу, кто из вас Алексей, а кто Елисей?

— Ваше Шахское, — чуть не рыдая от смеха, мяукнул Васька, — хотите, помогу?

— Ой, киска говорящая! — уставился на него шах. — Ну помоги.

— Пусть поближе встанут.

Очень недовольные, Алексей и Елисей встали вплотную к друг другу. Плечом к плечу. Васька что-то содрал с розового шатра жениха, одним прыжком взлетел на плечи побратимов и принялся их метить.

— Теперь разберемся, кто есть кто.

Наглый котяра с ехидной усмешкой спрыгнул с царевичей, сел напротив них и задрал голову. Они были абсолютно одинаковы. Даже две капли воды хоть чем-то, но отличаются. Размерами, уровнем замутненности...

— Значит, мама у тебя, говоришь, с хвостиком? — Кот тряхнул когтями за полу халата царевича справа.

— С метелкой, болван! И не у меня, а у него! — Царевич справа ткнул пальцем в царевича слева.

— Не с метелкой, а с метлой! А за хвостик ты у меня сейчас отдельно получишь. — Царевич слева потянулся к коту. — Мало я тебя за него таскал?

Васька отпрыгнул.

— Запоминайте, Ваше Шахское Величество: голубенький — это Алеша, розовенький — Елисей.

— Что?!! — взревели царевичи и дружно ринулись к венецианскому зеркалу, стоящему в глубине покоев шах-ин-шаха Ирана. — Убью!!! — хором завопили они оттуда.

К волосам Алеши был прилеплен аккуратный голубой бантик, к волосам Елисея — розовый. Царевичи сорвали свои банты с голов и замерли. Теперь уже и они не могли определить, где в отражении зеркальной поверхности Елисей, а где Алексей.

— Ты бантик-то не выбрасывай, — посоветовал Алеша брату, — а то запутаемся.

— Я его на волосы не нацеплю! — уперся царевич.

— А давай на шею, — предложил Алеша. — Я где-то читал: награда такая была — Анна на шее. Вместо галстука нацепим — ни в жисть не запутаемся. Я голу... слушай, давай меняться. Розовый цвет мне больше к лицу.

— Да пошел ты! — Царевич швырнул бантик на пол.

— Слюшай, мы будэм жэниться илы нэт? — Виновник торжества выпал из шатра, не выпуская из клюва мундштук кальяна.

— Падажды, — Вано поставил его на лапки, — нас ищо из прэдставилы.

Братья-побратимы переглянулись.

— Два идиота, — выразительно сказал Алеша Елисею, — вместо того чтоб делом заняться — невест своих спасать, — бантики делим. Ну точно голубые!

— Ваше Шахское, или как вас там... — Алексей решительно двинулся к возвышению, на котором восседал Горбас аль-Баиндур.

— Его надо называть повелитель! — Восстановленный в должности великий визирь грозно выпятил грудь.

— Завянь, пока опять не уволили, — осадил его авантюрист.

Гасан испуганно сжался в комочек.

— Мы с побратимом не только царевичи — у меня, чай, тоже замок есть, так что за царевича, а то и королевича вполне сойду, — но и главные птицеводы, зоологи, животноводы и ориенто... тьфу! орнитологи стран северного сияния, тундры и лесотундры. Редкие породы разводим. Вот перед вами ценнейший экземпляр, выведенный в заповеднике Магриба — говорящий всякие пакости попугай Ара! Слушай, Вано, — пришла вдруг в голову авантюристу мысль, — а почему ты назвал его Ара? Эта порода вроде только в джунглях Амазонки водится. В Америке.

— Друг у мэня был. Армянин. Очэнь похожи. Клюв одынаковый, — пояснил Вано.

— Ага, — сообразил юноша и продолжил ездить по ушам шаху: — Наш главный селекционер, — он простер в сторону джигита руку, — в целях научного эксперимента решил скрестить его с огненной птицей, по слухам обитающей в твоем дворце.

— Интересно, интересно, — шах заерзал на подушках — у него есть какой-нибудь план? Моя птичка горячая. Сколько павлинов к ней не подсовывал — все без толку. В последнее время я их солью посыпаю и специями, Они после ночи любви такие вкусные получаются, поджаристые!

— Наша птычка, — внушительно сказал Вано, — с вашэй рядом нэ стояла! Этот горный горячый орол.

Все посмотрели на «горного горячего орла», покачивающегося на нетвердых лапках. Из-под лихо заломленной на хохолке папахи гордо сверкали мутные косые глаза. Именно так: мутные, косые — и все-таки сверкали! Чалма валялась рядом.

— Слюшай, Вано, дай мэшок, — Ара выплюнул мундштук кальяна и начал отнимать у друга бурдюк, из которого ученик магрибского колдуна еще не все успел выхлебать, — атдай, гаварю!

— Ара, нэхарашо!

— Харашо! Ты мой кунак?

— Кунак, — тряхнул головой Вано. С этим спорить было трудно.

— У нас в горах, — перед мысленным взором абсолютно никакого жениха возникли лианы, по которым он когда-то, наклевавшись перезрелых, забродивших плодов, карабкался, как альпинист, вверх, — нэвэст для жэнихов кунаки воруют. Дэсять минуг тэбэ даю!

Ара шлепнулся на хвостик, вытянув лапки вперед, для устойчивости оперся крылышками о мраморный пол и застыл в ожидании мешка с невестой.

— Нда-с, вот такое у нас трудное было детство, — ни к селу ни к городу ляпнул Алеша.

К выходкам Ары он уже давно привык, но как объяснить шаху, что наглое требование жениха украсть его личную собственность, да еще в присутствии хозяина, есть милый грузинский обычай?

Алексей исподлобья посмотрел на Горбаса аль-Баиндура и поразился произошедшей в нем перемене.

— Картли? — едва слышно прошептал шах. Глаза владыки Ирана подернулись томной поволокой.

— Картли, — согласно тряхнул головой Вано.