Сновидица и тень. Хроники смотрителей - Юлия Дэйкина Страница 39

Лишь когда перед нами забрезжил яркий свет из разбитых дворцовых окон, он вдруг нарушил молчание.

— Ты отпустила его, почему? — вопрос прозвучал как обычно холодно.

— Я не смогла бы его убить при всем желании. — мой ответ стал откровением даже для меня самой. Я ведь, и правда, скорее всего не смогла бы убить Фирласа и остаться в живых. Мы связаны, а значит, для меня он неприкосновенен.

— Почему? — снова повторил свой вопрос Миртан. Только на этот раз в его голосе не было ни капли привычного льда. Даже наоборот — хриплый голос моего собеседника слегка подрагивал от волнения. Будто, от моего ответа что-то зависело. Что-то важное именно для него.

— Потому, что он мой aine. — коротко бросила я, оглянулась на застывшего Миртана и уверенно вошла в гудящий, словно улей зал.

При моем появлении в помещении тут же воцарилась тишина. Под любопытными взглядами присутствующих я твердо зашагала к устало развалившемуся на троне монарху. При моем приближении он почтительно вскочил на ноги и отвесил мне глубокий поклон.

— Я благодарю вас, Сайена… — начал было он, но я жестом прервала его излияния.

Нужно было торопиться. Мои силы были на исходе, и кто знает, сколько еще мне удалось бы сохранять на лице это безмятежное выражение.

— Петер, вам нужно отдохнуть. Столько переживаний за один вечер никому еще не шли на пользу, — почтительно обратилась я к Великому Князю. — Мои лучшие люди останутся во дворце для охраны. В течение недели мы обсудим с вам сложившееся положение дел и, надеюсь, придем к взаимовыгодному решению. И еще… На этот период вам с супругой лучше ночевать в отдельных покоях.

На этом я отвесила монарху легкий поклон, развернулась и на деревянных ногах направилась к выходу. Как мы добрались до дома, я не помнила. Полностью погрузившись в себя, я прокручивала в памяти события этого вечера, но перед глазами все время всплывал Огонек, его испуганные бирюзовые глаза, последние слова, что он мне сказал и этот проклятый молочно-белый кинжал.

Я читала о таком оружии. Давным-давно, в эпоху войны за Тиаммаран, такие мечи и кинжалы ковались специально для убийства духов и кошмаров. Если ударить таким оружием человека — умрет его душа, а в пустую оболочку можно вселить кого угодно. Если же ударить духа, он просто исчезнет в обоих мирах — и в Гипносе, и в реальности.

Как могла такая ужасная участь постичь моего Огонька?! Как я могла это допустить?! Чувство вины заполонило душу, сделав мое горе еще невыносимее.

Когда же мы, наконец, оказались дома, я сразу же убежала в свою комнату, не желая никому показывать своей боли. Там, поплотнее закрыв дверь, я дрожащими руками сняла полушубок, скинула юбки и начала было расшнуровывать корсет, когда внутри что-то будто сломалось. Громко всхлипнув, я осела на пол и дала волю слезам.

Я не плакала, нет… я скорее выла в голос, выпуская всю накопленную боль, ярость, собственное бессилие и чувство вины. До этого дня мне казалось, что я уже познала горе. Сначала в «гостях» у герцога Эр'Засского и в плену у безликих, затем в горах Химрена и после гибели Нави. Но оказывается, все это было лишь небольшими трудностями по сравнению с грузом, свалившимся на меня сегодня.

В отчаянии, я колотила кулаками по кровати, не замечая, как ярко пылали знаки на моих предплечьях и предметы то и дело срывались со своих мест, разбиваясь о стены и потолок. Но в тот самый момент, когда боль стала настолько невыносима, что захотелось умереть, я вдруг утонула в чьих-то теплых, сильных объятиях.

— Тссс, Йена, успокойся, пожалуйста! Ты сильнее этого! — уверенно прошептал кто-то у моего уха, и я вздрогнула, услышав знакомые, теплые интонации.

— Огонек?! — я отпрянула, чтобы разглядеть своего собеседника. Но сквозь застилавшие глаза слезы увидела лишь черные, бездонные глаза Миртана.

— Я не смогу заменить его тебе, — сокрушенно покачал головой он, — но я буду тебя защищать, даю слово!

— Нет! — вдруг рассердилась я, и, оттолкнув секретаря, встала. — Хватит с меня! Хватит гипертрофированной заботы, хватит защиты! Я сыта по горло этой чепухой, Миртан! Один обещает не причинять мне зла и чуть не убивает меня! Второй обещает быть рядом и защищать, и умирает!

Я горько всхлипнула и без сил осела на пол, роняя слезы на мягкий накахумский ковер.

— Тогда скажи, что я могу сделать?! Как тебе помочь? — послушался непривычно сдавленный голос Миртана. — Мне невыносимо видеть тебя такой.

Я подняла глаза. На него, и правда, было жалко смотреть. На бледном лице застыло болезненное выражение, черные глаза светились беспокойством.

Но, чем он мог помочь? Разбитое сердце не наполнить. Там, где раньше был Огонек, осталась только горечь. Но, быть может, я могу хотя бы попробовать избавиться от одиночества?

— Просто… будь рядом, — попросила я, опустив глаза, — Не впереди, принимая удар на себя, и не позади, пытаясь мной управлять. А рядом. Понимаешь?

— Да, — его голос прозвучал еще тише. — Я обещаю, Йена.

— Спасибо, — улыбнулась я сквозь слезы и, покачиваясь, встала на ноги. — Но будь осторожен, Мир, все, кто достаточно долго находился рядом со мной — плохо кончили.

— Боюсь, что я уже давно плохо кончил, так что бояться мне ровным счетом нечего. Разве что ты покалечишь меня, швырнув чем-нибудь тяжелым. Мелкие-то вещи у тебя, кажется, закончились, — усмехнулся он в ответ, махнув рукой в сторону разгромленной комнаты. И мне вдруг показалось, что в этой улыбке промелькнуло что-то светлое. Что-то, чего я не замечала раньше. Даже черные глаза утратили свой холод и колючки и будто потеплели.

А вместе с ними тепло разлилось и на мою искалеченную душу. Конечно, нанесенная сегодня рана будет еще долго кровоточить, напоминая о себе тупой, ноющей болью. Но, только что Миртан одним своим присутствием и добрыми словами смог положить начало ее заживлению. И однажды, когда на душе останется лишь холодный, безобразный шрам, возможно, я смогу отблагодарить его.

Я устало подошла, уселась рядом, опустила голову на затянутое в черный атлас плечо и закрыла глаза, позволив себе расслабиться. А уже через минуту стояла на мягкой травке у хижины в Гипносе.

Мимо небольшого деревянного домика весело бежал ручей, ветер нежно игрался листвой и травами, пели птицы. Не решаясь войти внутрь, я стояла босиком на мягком зеленом ковре, наблюдая за плывущими в небе облаками.

Впервые это место казалось таким чужим! Не знаю, возможно, зайди я в дом, ощущение уюта и тепла вернулись бы. Да вот только входить я боялась. Огонька там не было. А без него, какой же это дом? Нет! Этого места вообще больше не должно было существовать!

И Гипнос исполнил мое желание! В одно мгновение хижина, нависавшая над ней скала, рощица позади нее, небольшой луг и даже ручей вспыхнули алым пламенем. Я молча наблюдала, как рушилось все, что мы создали вместе с моим другом. Ведь, это он предложил пожить на пустошах, и именно там прошли самые счастливые и безмятежные годы нашей странной жизни. Наш дом горел, но я почему-то больше не ощущала горя. Возможно, его было слишком много во мне, и я просто утратила чувствительность… Кто знает?