Родовой артефакт. Хранительница - Елена Матеуш Страница 4

«Миледи, я уже в доме», — раздается у меня в голове голос Мирри. Все-таки ментальная связь с личной служанкой удобная вещь.

«Узнай, где мои покои и подходи в холл», — отвечаю я. Наверняка Александр отправится сейчас с сыном. И действительно, Леони обращается к нему:

— Папа, пойдем! Ты мне расскажешь, где был?

— Расскажу.

Леони берет отца за руку и настойчиво тянет к лестнице.

— Мирри тебя проводит, — после короткой паузы говорит Александр.

И они уходят, а я остаюсь ждать Мирри.

Вскоре пришла Мирри и повела в отведенные мне покои. Перила лестницы были сделаны из какого-то незнакомого дерева медового цвета. Прикосновение к ним доставляло удовольствие. Отполированный поручень был теплым и надежным, как рука друга. Висевшие на стене портреты смотрели на меня со сдержанным любопытством. Хорошо хоть их было немного, иначе бы я совсем засмущалась.

Мы поднялись на второй этаж и прошли по анфиладе комнат, затем коридору. Я особо не рассматривала помещения, которые мы проходили, но гармония красок, соседство гобеленов и современных по стилю картин, старинной и новой мебели, отсутствие холодного совершенства, делали дом живым и уютным.

Мне отвели несколько комнат. Усталая, я быстро прошла в спальню и удивленно огляделась. В глаза бросалась ярко-розовая кровать. Все — и балдахин, и покрывало, и надетые на ее спинки тканевые чехлы, и подушки были выдержаны в цвете фуксии. Их украшали многочисленные оборочки и кисти на ламбрекенах. Отвернутый край покрывала, позволявший увидеть постельное белье, немного успокаивал: оно было цвета слоновой кости.

Вся комната была выдержана в оттенках розового от почти белого до насыщенного лилового. Мне казалось, что я попала в сердцевину цветка. Впечатление усиливал слабый аромат роз, исходивший то ли от стоявших на трюмо пузырьков, то ли от саше, возможно вложенных в изголовье кровати.

В комнате было слишком много вещей, носивших на себе отпечаток прежней хозяйки: вышитые думочки в виде сердца на креслах и салфетки на столике, шкатулки и статуэтки, смешной плюшевый медведь в розовом платьице. А на комоде стояли три фарфоровые куклы — мужчина, женщина и маленький мальчик.

Такие раньше использовали модные дома, чтобы познакомить покупательниц с новыми фасонами. Я видела похожую куколку в доме у своей однокурсницы. Хотя для знакомства с новинками моды уже вовсю использовались появившиеся лет пять назад магоснимки, мама и бабушка Аниты предпочитали привычных кукол. Они говорили, что так лучше подобрать то, что идет именно тебе. Не произносилось, но подразумевалось, что журналы с картинками — это для плебеев, а фарфоровая кукла, выполненная в цветах хозяйки, для истинных ценителей, настоящих леди. Меня же они пугали своей реалистичностью.

Я подошла ближе. Куклы мужчины и мальчика не обладали портретным сходством с Александром и его сыном, но типаж совпадал: светлые волосы у обоих, серые глаза у мужчины, карие у малыша. Кукла-мальчик, хотя величиной была с остальных, явно изображала кроху до трех лет, и одета особенно нарядно.

Куколка-девушка выглядела сказочной принцессой — тоненькой, изящной и очень хрупкой. Впрочем, о внешности первой леди Эрриа можно было судить не только по ней. Сейчас, когда я прошла вглубь комнаты, то увидела портрет прежней хозяйки этой спальни. Юная белокурая красавица, неуверенно улыбаясь, смотрела с него наивными печальными глазами.

Я была ей полной противоположностью. Разве что грусть в глазах нас объединяла.

— Мирри, я тут не останусь. Думаю, постельное белье здесь поменяли, но в остальном… Это все равно, что ложиться в чужую постель.

— Позвать даму Орису?

— Зачем? Думаешь, она не знает?

Мирри потупилась и промолчала.

Александр сейчас с сыном и не известно, как отнесется, если я его позову. Элида, возможно, уже отдыхает, так что к ней обращусь только в крайнем случае.

— Мирри, ты знаешь, где здесь гостевые спальни?

— Да, в другом крыле на третьем этаже.

— Тогда пошли искать, где я сегодня переночую.

«Главное, не забрести в спальню Рэя, брата мужа», — подумала про себя я.

— Ты еще не разбирала сумки? Возьмем отсюда только самое необходимое.

Мирри кивнула и по-деловому осмотрела комнату. Нашла корзинку для рукоделия и деловито сложила в нее мою ночную рубашку, халат и несколько полотенец. Потом вынесла из ванной комнаты прочие нужные мелочи и добавила туда же.

— Вот, самое необходимое взяла, а потом, пока вы будете принимать ванну в новой спальне, принесу остальное.

Когда я выходила, мне казалось, что грустный взгляд портрета провожает нас.

На третьем этаже было особенно тихо.

— На этом этаже покои младшего лорда и гостевые спальни. Сейчас лорд Рэй в столице, а гостей нет, — пояснила Мирри.

— Это хорошо. Значит, можно спокойно выбирать любую комнату.

Перебирать я не стала и остановилась уже на второй из осмотренных. В воздухе не чувствовалось запаха затхлости, у камина лежали поленья, в комоде, как убедилась Мирри, постельное белье.

Мы с Мирри принялись обживаться. Служанка перестилала постель и готовила мне ванну. Я занялась камином. До сих пор я жила без слуг и потому вполне могла сама все устроить.

Пока я купалась, Мирри принесла что-то из моих вещей, кувшин с водой и немного фруктов. После этого я отпустила ее, ведь девушке предстояло тоже устроиться на новом месте, и легла спать.

Но уснуть не получалось. Слишком много впечатлений! Перед глазами стояли то розовая комната, то ребенок Александра, то дом, впервые увиденный с холма.

Мысленно я вновь возвращалась в ту таверну, на границе наших стран, где впервые встретила семейство Эрриа. Разве могла тогда подумать, что мой порыв заслонить незнакомую девушку от смертельного для нее заклятья в конце концов приведет меня сюда! Я вздрогнула, осознав, что чуть промедли тогда, Элида была бы сейчас мертва! Я повертелась с боку на бок и попыталась отогнать пугающую мысль. Все это уже в прошлом!

А в настоящем ребенок Александра… Я столько лет присматривала за чужими детьми, что привыкла сразу ставить барьер своим чувствам, стараясь не запускать воспитанников глубоко в сердце. Ведь я не была обычной нянькой или гувернанткой, которая может проработать в одной семье долгие годы, иногда становясь ее частью. Моей обязанностью было гасить спонтанные выбросы магии еще не владеющих своим даром малышей, а иногда детей постарше. Как только дар стабилизировался, и у малышей его приглушали до безопасных размеров, а старших обучали управлять им, я отправлялась дальше. А от Леони не уйдешь. Он будет частью моей семьи до конца жизни… Как у нас все сложится? Я вновь заметалась на подушке.

Мысли перекинулись на мать мальчика. Я знала со слов Элиды, что у даргов решение о браке принимают родители, сами подбирая пару, учитывая прежде всего интересы рода и какие-то заморочки с наследственностью. Считается вполне достаточным, если молодые испытывают друг к другу хотя бы симпатию. Дарги сильные менталисты и внушить любое чувство для них не проблема. Молодым внушается любовь, как прививают ветку к дереву.