Родовой артефакт. Хранительница - Елена Матеуш Страница 5

У этой розовой принцессы ветка прижилась, а у Александра засохла. Из его невольных откровений я поняла, что, стремясь сделать жену счастливой, он подправлял ей память, стирая невольно нанесенные обиды. И она жила в своем розовом коконе грез, не понимая, почему же так болит сердце.

Какое счастье, что он дал мне выбор! В тот момент я, правда, еще не знала, между чем и чем выбираю. Он сформулировал слишком абстрактно: «неприятная правда или иллюзия счастья», не говоря, что речь идет о неизбежном браке с ним. Если бы выбрала иллюзию, то вышла замуж влюбленной и верящей, что любима. Только мой кокон был бы еще более хрупким, чем у этой красавицы, и продержался еще меньше.

Лучше наша честная сделка! Мы не любим друг друга, но уважаем и осознанно строим отношения. Я опять повертелась с боку на бок, перекинувшись на другую, еще прохладную подушку. Ему пришлось жениться из-за родового артефакта. Тот случайно попал в мои руки и по какой-то странной прихоти признал во мне хранительницу.

Я потрогала магический перстень, но он, как и прежде, не пожелал сниматься. Кстати, я так до конца не знаю его свойств. Пока он проявлял по отношению ко мне только лучшие стороны: защищал от ментальных воздействий даргов, потихоньку восстанавливал мой собственный дар, утерянный когда-то без надежды на возвращение. Но думаю, что не все так просто. Ведь почему-то же Элида сбежала из дома, только чтобы не становиться хранительницей! Но о его свойствах со мной говорят не очень охотно. Нужно будет разузнать об этом побольше.

Голова просто пухла от мыслей! Надо все-таки уснуть, завтра будет не легче, чем сегодня. Я решила опробовать свой старый способ успокоиться. Встала, налила в чашку воды и опустила в нее палец. С радостью вновь ощутила единение со своей стихией и представила, как по пальцу капля за каплей стекает в воду моя тревога. Почувствовала, как в душе становится тихо и пусто. Быстро сходила, выплеснула заполненную тревогами чашку, и поскорее нырнула в кровать.

Даже такое слабое использование магии утомило, и я уснула.

Александр Эрриа

Пока Александр разговаривал с сыном, его немного мучила совесть, что оставил жену одну в холле. Все-таки она первый раз вошла в его дом, и чувствует себя неуверенно. Хотя она уже взрослая самостоятельная женщина, а Леони соскучившийся одинокий ребенок.

Александр успокоил себя обещанием зайти перед сном к Глории и убедиться, что у той все в порядке. Но, как всегда, к тому времени, как Леони засыпал, его самого начинало клонить ко сну с такой силой, что он с трудом доходил до своей спальни. Вот и в этот раз только могучим волевым усилием ему удалось поднять себя из кресла у кровати сына. Александр шел по коридору к своим покоям, с трудом держа глаза открытыми, и провалился в омут сна, едва достиг кровати.

Сон его был крепким, но чутким, потому тихий спор на пороге спальни, заставил открыть глаза и прислушаться. Спорили Гарриус и какая-то служанка. Его личный слуга спокойно и размеренно повторял, что «господин спит и нечего ему мешать».

Женщина лепетала что-то про даму Орису, ее приказ, пыталась убедить стойкого Гарриуса, что она «тихонько посмотрит и господин даже не проснется».

Не похоже было, что эта возня и спор скоро прекратятся. Проще узнать, в чем там дело, и спать дальше:

— Гарриус, что там такое?

— Дама Ориса отправила служанку к миледи, чтобы та утвердила завтрак.

— В такую рань? Странное желание. И что, при чем тут я?

— Миледи нет в ее спальне.

Странно! Александру хотелось предложить поискать получше, но он вовремя остановился: «Не стоит всем знать, что в медовый месяц я даже не заходил в спальню жены»:

— Гарриус, скажи служанке, что она выполнила приказ дамы Орисы. Миледи доверяет ей сегодня самой решить вопрос с завтраком и всем прочим.

— Слушаюсь, милорд.

За дверью спальни затихли, а лорд Эрриа решил на всякий случай проверить, что там с супругой. Александр был уверен, что ничего плохого в его доме с ней произойти не могло, но все же… «Значит, она вчера обиделась и решила это показать». Эти детские обидки на всякую ерунду он знал еще по первому браку. Глория казалась разумной, уравновешенной женщиной, и Александр надеялся, что в этом, безэмоциональном союзе подобной нервотрепки удастся избежать. Похоже, зря. «Женщины! Этим все сказано!»

Александр закрыл глаза и сосредоточился на поиске знакомой ауры. Боги, видно шутя, связали их истинным браком, и проникнуть в сознание своей половины для него несложно. Глория была где-то в доме и, судя по вязкой заторможенности сознания, крепко спала. Только прикоснувшись к этой теплой тягучей темноте, Александр почувствовал, что и сам проваливается в сон. «Ладно, где она — разберусь позже. Главное, что с ней все в порядке».

Глория Редстоун

Во сне кто-то тихо звал: «Элория, Элория, где вы?» Голос вытягивал меня из глухой темноты сна, а я усиленно этому сопротивлялась: «Откуда мне знать, где ваша Элория?»

Отвечать было ошибкой. Голос в голове зазвучал громче: «Элория это ты! Где ты?»

«Где я? В кровати».

«В чьей?!» «В своей».

«В твоей кровати тебя нет!»

Я удивилась и даже приоткрыла глаза: «Как же нет? Вот я, вот кровать и довольно миленькая. В кровати я одна, значит, она моя. Не мешайте спать!»

«ЭЛОРИЯ!» — опять прогремело в голове. Вот зачем так орать, спрашивается, да еще и в чужой голове? Хорошо хоть, что так мог только мой муж, да и тот редко. Страшно представить, если бы каждый дарг мог мне устроить такое.

— Александр, что вы привязались? Что вам нужно? — спросила я вслух. Надеялась, что это позволит отделять то, что хочу сказать от того, что чувствую.

«Я хочу знать, где вы находитесь и почему не в своей спальне?»

— А вы в ней были? Если были, то неужели не поняли? А сейчас я где-то на третьем этаже, в гостевой спальне.

Судя по наступившей паузе, я угадала, и Александр вел переговоры из своей комнаты.

«Мирри знает, где вы?»

— Конечно.

«Тогда сейчас пришлю ее. Встретимся в ваших покоях».

— Хорошо!

«Слушаю и повинуюсь», — мысленно добавила я. Но судя по хмыканью, было услышано и это. Ужасно! Как даргам удается выживать в браке, если знаешь ВСЁ, что крутится в голове у партнера?

«Мы умеем закрываться и разговариваем мысленно редко. Только в особых случаях. Это требует больших усилий. Так что я вас покидаю, дорогая».

Я подождала, подумала для проверки пару гадостей про мужа и не почувствовала никакого отклика. «Слава богам, что такая связь не может быть постоянной. Я бы не выдержала». Вспомнив, как много чуши крутится у меня в голове, добавила: «Он бы тоже!»

Когда спустя полчаса вошла в розовую спальню, Александр был уже там. Он стоял у трюмо и задумчиво вертел в руках какой-то флакончик.