Собиратель - Роман Пастырь Страница 4

— Соколов, — с трудом вытолкал он из себя слова, — А я то думал... Не свидимся... Что, цепные псы князя не справились и послали тебя?

— Не справились с чем?

Я никогда не пытал людей. Убивал, причинял боль и страдания, но не пытал. Как-то не вставало передо мной вопросов, в которых требовалось добыть сведения. Обычно всё и так было понятно.

Сейчас от меня тоже не требовалось пытать. Но после того, как этот парень заговорил, дошло, что, возможно, меня сюда послали не только для разработки противодействия. Если этот тип меня так ненавидит, то может и сболтнуть чего лишнего.

— С разговором, — усмехнулся он кровавой улыбкой, демонстрируя отсутствие части зубов.

— Ты думаешь, я буду тебя пытать? — приподнял я бровь.

— Думал... А теперь вижу, что ты такое же ничтожество, как и мой братец.

— А кто твой братец?

— Тебе и этого не рассказали? — удивился он.

Это удивление было как проблеск света, отодвинувший тучи боли, злобы и ненависти.

— Могу и так догадаться. Это ведь ты был тогда с Коршуновым? Получается, он твой брат?

Пока говорили, я подошёл и осмотрел пленника. В нём скрывался секрет, позволяющий менять внешность. Умение очень опасное. Идеальный разведчик и диверсант. Тот, кого не увидишь, не будешь подозревать, не заметишь. Тот, кто может сотворить, что угодно.

— По отцу, — сплюнул парень.

— Ясно. Если честно, то мне плевать. Непонятно, откуда у тебя такая ненависть ко мне, но и на это, тоже плевать.

— Тогда зачем ты здесь? — прохрипел он.

— Роман ведь рассказывал о подробностях нашей драки? Да ты и сам многое видел, не так ли? Как думаешь, кто я? — обойдя его по кругу, встал напротив и заглянул в глаза.

— Тот, кто своей смертью доставит мне глубочайшее удовольствие.

Он боялся. Не показывал этого, скалился, пытался смутить меня беззубой улыбкой, но внутри — дрожал.

— Ты обладаешь удивительной возможностью, — ответил я ему, снова отходя и оглядывая. — Не хочешь поделиться, откуда она у тебя?

Будь это чем-то обычным для мира, меня бы не отправили сюда. Не было бы такого удивления на лицах князя, Родиона и остальных. Не было бы и половины тех вопросов, которые мне задали. Не было бы суеты и паники. Нет, это что-то новое, с чем княжеская семья раньше не сталкивалась.

Если передо мной сидит брат Коршунова, отец которого вёл разработки, не гнушаясь для этого ставить опыты над детьми аристократов, то сложить два и два не так уж сложно.

— Впрочем, можешь и не говорить. Папочка постарался?

— Сдохни, Соколов.

— Рано или поздно мы все умрём. — пожал я плечами, — Что-то мне подсказывает, что ты раньше. Но перед этим...

— Даже не пытайся. Я тебе ничего не скажу.

— Не скажешь? — рассмеялся я.

Это только в первые минуты я чувствовал растерянность, оказавшись в пыточной. А сейчас... Сейчас слова Ольги дали всходы. Я на войне. Которая не кончалась, которая не собирается заканчиваться. Передо мною — враг. Враг, способный уничтожить то, что мне дорого.

Я не я, если не распотрошу все его тайны и не найду решение, как противостоять.

— О, поверь, дружище, — похлопал я его по плечу, — Ты мне расскажешь всё. Хочешь ты этого или нет.

— Палачи князя не справились. Думаешь, у тебя получится? — он попытался показать превосходство, но...

— Тшшш... — приложил я палец к губам, — Будь добр, заткнись и не мешай.

Я знал, что сейчас за мной наблюдают. Также я знал, что скрываться больше нет ровным счётом никакого смысла. Сколько уже всего видели и узнали Медведевы? Предостаточно. Одним проявлением моих способностей больше, одним меньше — роли никакой не сыграет.

А раз так, то этап, когда было разумным скрываться, закончился. Пора переходить к следующему этапу — открытой демонстрации. Нужно сделать так, чтобы со мной начали считаться. Если потребуется, сделать так, чтобы меня боялись.

Больше не скрываясь, прямо у всех на виду... Готов спорить, что наблюдает не только Ольга... Я развел руки и принялся формировать печати. Камень у парня под ногами потёк, обретая нужную мне форму. Следующим расплавился стул, от чего пленник упал.

— Соколов! — заорал он, — Что происходит?!

Он не оказался на свободе. Я разрушил старые цепи и создал новые. Металл потёк, принял ту форму, которую я хотел, оплёл узника и распял его на полу.

— Как хорошо, что ты весь в крови. — подошёл я к нему и провёл пальцем по ране, — Это сильно облегчит мне задачу.

— Ты что, млять, творишь?! — завопил он, — Ты кто такой?!

— Заткнись, — шикнул я на него, — Просил же, не мешай.

Ещё усилие и печати продолжают разрастаться. Вскоре весь пол и стены оказались ими покрыты.

— Соколов! — вопил и бился в кандалах пленник, — Прекрати!

— Знаешь... — подошёл я к нему и наклонился так, чтобы он меня видел, — Мне не нужны твои слова. Всё, что нужно — я узнаю и так. После чего тебе подобные перестанут быть угрозой. Умеешь менять лица? Да плевать. Всех, кто к нам явится — уничтожим.

Пленный забился ещё сильнее.

— За меня отомстят! — закричал он, — Я о тебе всё рассказал! За меня отомстят!

— Кто же? — усмехнулся я, — Твой брат? Который сбежал, поджав хвост? Пусть приходит. У меня остались к нему давние счёты.

— О, нет... — истерично расхохотался пленный, — Он лишь пешка, как и все мы! Придут другие!

— Пусть приходят, — спокойно ответил я, — На всех управу найду.

— Посмотрим, как ты запоёшь, когда твоих любимых Гвоздевых выпотрошат.

Внутри что-то сжалось.

— Лучше бы ты молчал.

Кажется, недавно я думал над тем, что было бы неплохо проверить один из постулатов алхимии, что живые организмы имеют сопротивление от любых воздействий. Эти проверки подразумевали тесты над этими самыми живыми организмами, что несколько не этично...

Но после его угроз...

***

Ольга Владимировна смотрела на то, как Эдгард вошёл в комнату допросов. Не то, чтобы женщине нравилась идея пустить юношу в столь неприятное место, которое и у самой княгини вызывали мурашки.

По парню было видно, что его тоже смутило. Она не обманула Эдгарда, когда сказала, что будет наблюдать одна. Почти не обманула... Происходящее внутри допросной фиксировалось на камеру. Запись потом тщательно разберут, а после уничтожат. Просто потому, что секреты такого уровня лучше хранить исключительно в голове и нигде больше.

Какие бы эмоции Ольга Владимировна не испытывала, сейчас на первом месте стояло дело. Да и чутье подсказывало, что маски сброшены. По крайней мере их часть. Началась игра в серьезную.