Богиня по крови - Филис Кристина Каст Страница 4

«Те, кто идет сюда, вынуждают меня исчезнуть. Я не могубороться с ними сегодня. У меня недостаточно сил в этом мире. — Тут его взглядвспыхнул, а тело стало почти осязаемым. — Рианнон Маккаллан, я искал тебядесятки лет, наблюдал, как множились твои несчастья оттого, что ты былаприкована к Эпоне. Ты должна сделать свой выбор сейчас, Рианнон! Ты видела всемои лики. Ты готова отречься от Богини и стать моей жрицей, избранницей ивоплощением?»

От страха и боли у Рианнон кружилась голова. Она обвела рощудиким взглядом в поисках хоть какого-то признака присутствия здесь Эпоны, но неувидела ни малейшего проблеска божественного света.

«Я брошена в темноте, той самой, что преследовала меня многолет, и лишена права выбора. Я не способна даже представить себе, как можносуществовать, не являясь Избранной божества. Как я жила бы, не имея той власти,которую предоставляет подобный статус? — Но, даже принимая решение, Рианнон несмогла заставить себя открыто отвергнуть Эпону. — Да, я признаю Прайдери. Пустьон этим и довольствуется».

— Я согласна отдать себя служению тебе, — тихо произнеслаона.

«А дочь? Ты вверяешь мне и ее?» Рианнон отмахнулась отпредостерегающего шепота, прозвучавшего где-то внутри.

— Я отдаю...

Ей не дал договорить пронзительный боевой клич семистарейшин, которые вышли на поляну и окружили два дуба плотным кольцом. С дикимревом, от которого у Рианнон задрожало сердце, дух Прайдери растворился в тени.

Боль вновь скрутила тело женщины. Она знала только одно —нужно тужиться. В следующую секунду ее поддержали сильные руки. Она охнула иоткрыла глаза. Старик был совсем древний. Лицо испещрено глубокими морщинами,длинные белые волосы, среди прядей виднеется орлиное перо.

Рианнон сосредоточилась на добрых карих глазах и прошептала:

— Помоги мне.

— Мы здесь. Тьма ушла. Теперь твоему ребенку можно появитьсяна свет.

Роженица вцепилась в руки незнакомца и что было сил напряглаистерзанное болью тело. Вскоре под бой древних барабанов из ее утробывыскользнул младенец.

В это мгновение Рианнон выкрикнула имя Эпоны, а вовсе неПрайдери.

Старик перерезал ножом пуповину, соединявшую мать и дочь,затем завернул малютку в домотканое одеяло и передал ее Рианнон. Когда оназаглянула в глаза дочери, ей показалось, что мир безвозвратно изменился, как иона сама в глубине души. До сих пор ей не доводилось видеть такого чуда.Женщина не испытывала подобных чувств ни разу в жизни, даже когда впервыеуслышала голос Эпоны и обрела власть ее Избранной или же лицезрела красотуужасного Прайдери.

«Это и есть настоящая магия», — с удивлением подумала мать идотронулась до невероятно мягкой щечки.

Ее сковал очередной приступ боли. Рианнон задохнулась,крепко прижала ребенка к груди и попыталась сосредоточиться только на том,чтобы исторгнуть из себя послед. Где-то в стороне звучали приказы старика. Онане вслушивалась в них, но восприняла тревогу в его голосе. Барабаны продолжалиотбивать древний ритм, а дочурка, лежащая на руках, была такой изумительной.

Мать все никак не могла наглядеться на нее. Ребеноктаращился на мир большими темными глазами. Этот взгляд трогал душу женщины.

— Как жестоко я ошибалась.

— Да, — пробормотал старик. — Да, Рианнон, ты наделалаглупостей.

Она посмотрела на него, и тут до ее сознания дошло, что онстоял на коленях рядом с ней и крепко прижимал сложенную ткань к ее лону.Странно, но женщина не заметила, когда он это сделал. Вообще-то все ее телобыло почти бесчувственным, но это приносило ей облегчение. Боль прекратилась.

Потом она задумалась над его словами и сказала:

— Ты знаешь мое имя.

Старик кивнул и пояснил:

— Я был здесь в тот день, когда белый шаман пожертвовалсвоей жизнью, чтобы заточить тебя в священное древо.

Рианнон вздрогнула. Она узнала в нем вожака аборигенов,победивших демона Нуаду.

— Почему ты теперь мне помогаешь?

— Земному жителю никогда не поздно изменить выбранный путь.— Он помолчал, внимательно вгляделся в нее, потом продолжил: — Тогда ты быласломлена, но я верю, что это дитя излечило твою душу. — Старик по-добромуулыбнулся. — Должно быть, она одарена великой силой, если при рождении сумелатак много исправить.

— Это Морриган, внучка Маккаллана. — Рианнон укачиваладочурку, прижимая ее к груди.

— Я запомню это имя. — Он поймал взгляд женщины, и тапохолодела от дурного предчувствия еще до того, как услышала его слова: — Втвоем теле что-то разорвалось. Кровотечение слишком сильное и никак неостанавливается. Я уже послал за своим грузовиком, но пройдет несколько часов,прежде чем мы сможем добраться до врача.

— Я умираю. — Она прочла правду в его глазах.

— Думаю, да, — кивнул старик. — Твоя душа излечилась, нотело покалечено необратимо.

Рианнон не испытала ни страха, ни паники. Конечно, не былоникакой боли. Ее терзало лишь ужасное чувство потери. Она взглянула на своюноворожденную дочь, смотревшую на нее с таким доверием, и провела по мягкомуличику кончиком пальца.

«Я не увижу, как будет расти Морриган. Мне не суждено бытьрядом с дочуркой, присматривать за ней, оберегать...»

— Богиня! Что я наделала!

Старик даже не пытался ее утешить. Он просто взирал на неепронзительно и мудро.

— Расскажи мне, Рианнон.

— Я поклялась служить Прайдери. Он хотел также, чтобы яотдала ему в услужение и свою дочь. Твое присутствие отпугнуло его, прежде чемя успела вверить ему малышку.

— Прайдери — бог зла? Бог тьмы? — быстро спросил старик.

— Да!

— Ты должна отречься от него. Ради себя и Морриган.

Рианнон посмотрела на младенца.

«Если я отрекусь от Прайдери ради нас обеих, то, вероятнеевсего, моя дочь навсегда останется в этом мире. Быть может, ей не удастся подключитьсядаже к тем тонким каналам энергии, которые я обнаружила. Морриган никогда неувидит Партолоны.

Но если я не откажусь от служения Прайдери, то дочь будетобречена поклоняться той самой тьме, которая, как и теперь понимаю,преследовала меня всю жизнь, внушала недовольство, гнев, себялюбие, ненависть.Самое страшное в том, что она превращала любовь во что-то неузнаваемое».

Рианнон не могла перенести мысль о том, что жизнь дочерибудет омрачена точно так же, как ее собственная.

«Если Морриган окажется навсегда заточенной в этом мире, тотак тому и быть. По крайней мере, она будет изба плена от лживого зла».