Богиня по крови - Филис Кристина Каст Страница 3

— Так выступим же на стороне добра, — заявил Джон.

Рианнон радостно встретила боль. Значит, пришла пора сноважить. Настало время вернуться в Партолону и забрать то, что принадлежало ей поправу. Она воспользовалась болью, чтобы сосредоточиться, думала о ней, как обочищении. В свое время восхождение на престол Эпоны тоже было болезненнымритуалом. Теперь нельзя надеяться на то, что Прайдери потребует от нее меньшихстраданий.

Роды проходили долго и трудно. Для Рианнон, так давно неощущавшей своего тела, было настоящим шоком внезапно почувствовать, что у нееесть мускулы и нервы, терзаемые болью откуда-то из самой середины.

Женщина старалась не думать о том, как могли бы проходитьэти роды. Ей следовало бы находиться в окружении рабынь и служанок, спешащихисполнить малейший каприз, пить древний травяной напиток, способный притупитьболь и страх. Прислуга ни за что не бросила бы ее одну во время родов.Появление дочери ознаменовалось бы в Партолоне веселым празднованием. БогиняЭпона наверняка подтвердила бы, что довольна рождением дочери у своейИзбранной.

Нет, Рианнон нужно было гнать прочь такие мысли, хотя онавтайне надеялась, что, когда ребенок наконец появится, Эпона вернется к ней иподаст знак — любой, пусть она сейчас не в Партолоне и эта беременность у неене первая. Где-то в глубине сознания, между приступами боли, казавшимисябесконечными, у Рианнон возникали воспоминания о первом младенце, от которогоона избавилась. Сожалела ли женщина о сделанном? Это решение было принято вмолодости, теперь его не отменишь.

Пришла пора сосредоточиться на рождении дочери, а не наошибках прошлого.

Когда ее скрутили очередные схватки, она открыла рот, чтобызакричать, хотя понимала, что в этом заточении ни боли, ни одиночеству неполагалось иметь голоса.

«Ошибаешься, драгоценная. Ты не одна. Убедись в могуществесвоего нового бога!»

Живой саркофаг с оглушительным треском внезапно раскололся.Поток воды вынес Рианнон из чрева древнего дерева. Она лежала на траве, хватаяртом воздух, и дрожала. Мучительный кашель сотрясал ее тело. Женщина заморгала,стараясь разогнать туман, стоявший перед глазами, и прежде всего подумала очеловеке, пожертвовавшем своей жизнью, чтобы заточить ее в могилу. Рианнонсодрогнулась и оглянулась на зияющую дыру в дереве, ожидая увидеть тело Клинта.Она заранее приготовилась к ужасному зрелищу, но заметила лишь слабое голубоемерцание, которое медленно гасло, словно утекало в огромное дупло.

Да, ее память и ум не пострадали. Рианнон знала, чтонаходится в священной роще, в Оклахоме. Она только что освободилась иззаточения внутри одного из дубов-великанов. Его близнец стоял нетронутымнапротив, на берегу мелкого ручейка. Сгущались сумерки. Дул легкий ветерок. Вответ на вспышки молний свинцовое небо грозно погромыхивало.

«Молния!.. Наверное, она и освободила меня».

«Это сделал я».

Голос теперь звучал не в ее голове, но по-прежнему сохранялбестелесную потусторонность. Он раздавался из-под дерева-близнеца, гдесгустилась самая черная тень.

— Прайдери? — Рианнон не узнала в этом слабом хрипе своегоголоса.

«Разумеется, драгоценная, кто же еще? Неужели Богиня,предавшая тебя?»

Его смех приятно ласкал слух, и Рианнон удивилась, какнечто, звучащее столь красиво, в то же время могло нести в себе столькожестокости.

— Я тебя не вижу, — произнесла Рианнон и задохнулась, таккак опять пришли схватки.

Бог подождал, пока боль стихнет. Затем тень под деревомшевельнулась. Силуэт перемещался медленно, чтобы его можно было легкоразглядеть в угасающем свете. У Рианнон перехватило дыхание от такой красоты.Тело бога, не полностью материализовавшееся в этом мире, сохранило прозрачностьпривидения, но от одного его вида она позабыла о своем состоянии. Высокий исильный, он производил впечатление даже в облике призрака. Темная шевелюраобрамляла лицо, которому надо было бы вдохновлять поэтов и художников, а непорождать ужасные истории, шепотом передававшиеся в Партолоне. Прайдери,улыбаясь, смотрел на нее, а лицо светилось любовью и теплотой.

«Приветствую тебя, моя жрица, моя драгоценная. Теперь тыменя видишь?»

— Да, вижу, но только как духа, — прошептала она сблагоговением.

Бог так явно к ней благоволил, что у Рианнон от восторгадаже закружилась голова. Он оказался самим, совершенством. Именно таким ему иследовало быть. Женщина внезапно осознала, что попусту потратила свою жизнь,почитая Эпону, вместо того чтобы склоняться в мольбе у ног этого чудесногобога.

«Мне трудно сохранять телесную форму. Я нуждаюсь впоклонении и жертвах, принесенных с моим именем на устах, чтобы обрести плоть.Все должны любить меня и подчиняться мне. Вы с дочерью сделаете для меня это.Ты заставишь людей вновь обратиться ко мне, а я за это верну тебя в Партолону,где ты займешь свое законное место».

— Я поняла, — сказала она, стыдясь своего слабого голоса ипрерывистого дыхания. — Сделаю...

Рианнон не успела договорить, как одновременно случились двевещи, заставившие ее умолкнуть. Ночь внезапно наполнилась громким барабаннымбоем, ритмичным, как стук сердца. Низкий вибрирующий звук разносился по всейполяне. В то же мгновение роженицу охватила нестерпимая потребность натужиться.

Ее спина изогнулась, а ноги машинально поднялись. Онавцепилась в шишковатые корни, стараясь обрести опору, все равно какую, лишь быудержать на месте напряженное тело. Глаза Рианнон не переставали искатьПрайдери, материализовавшегося в густой тени. Его полупрозрачный облик теперьбыл едва виден.

— Помоги мне, — простонала она.

Барабанный бой звучал все громче. Сквозь его гул до Рианнондоносилось пение, хотя слов она не разбирала. С ужасом, под стать той боли, чтогрозила разорвать ее тело, она смотрела, как прекрасный лик дернулся и начализменяться. От чувственного рта осталась лишь узкая полоска. Нос превратился внелепую дыру. Глаза больше не светились улыбкой и добротой. Они злобно сверкалибесчеловечным желтым огнем. Прошла лишь секунда, женщина не успела в очереднойраз всхлипнуть, как внешность бога снова поменялась. Его глаза теперьпредставляли собой темные пустые пещеры, а рот раскрылся, выставив напоказ окровавленныеклыки, торчащие в слюнявой пасти.

Рианнон закричала от страха, ярости и боли.

Барабанный бой и пение с каждой секундой звучали все громче.

Образ Прайдери вновь поменялся. К нему вернуласьбожественная прелесть, только на этот раз он был едва виден.

«Я не могу всегда быть красивым, даже для тебя,драгоценная».

— Ты меня покидаешь? — закричала она, когда приступ болиненадолго стих.

Изменяющееся видение приводило Рианнон в ужас, но еще большеона боялась остаться одной во время родов.