Особенная или попаданка против! - Дарья Вилкова Страница 40

— Не понимаю, о чём вы? — наивно хлопая глазками, спросила его я.

— А то, что вы пытались покончить жизнь самоубийством! — не стал юлить он.

— Ирэн!? Это правда? — встревоженно обратился ко мне господин Ветргоф.

— Нет, конечно, — отмахнулась я. — Да, у меня была депрессия после смерти родителей. Весь мир мне казался серым и унылым. Но это не значит, что я хотела убить себя! Разве могла я так поступить с родителями после всей той любви, что они дали мне!? — вещала я. — Падение в воду лишь вырвало меня из когтей этой тоски. Я почувствовала сильное желание жить! И не просто жить, а стать счастливой. Ради родителей, чтобы их души были спокойны за меня.

— И что вы собираетесь восстанавливать? Тоску по родным? Нет. Если Ирэн хочет уехать, она уедет. Она уже совершеннолетняя и может сама за себя решать.

— Но…

— А вы не вправе её неволить! — жёстко перебил его папин друг.

Честно говоря, даже меня проняло от его интонации. Жёсткий мужчина.

Господин Жаднир сдулся. Даже внешне он, как будто, стал меньше. Открыв один из ящиков, он перебрал несколько папок, вытащил одну и положил перед господином Ветргофом. Он открыл её, проверил что в ней и закрыл.

— Превосходно. У нас мало времени, так что не будем вас больше задерживать.

— До свидания, господин Жаднир.

Директор ничего не ответил. На прощание я получила лишь злобный взгляд в свою сторону. Но он нисколько меня не расстроил. Скорей наоборот. Я ликовала от этой маленькой победы.

С мерзкими личностями 6ыло покончено. Осталось попрощаться только с хорошими.

С госпожами Сондой и Доброй я попрощалась в целительской. Психоцелительница передала мне, как улику, шар с наводящим сны дымом. Через пару дней он перестанет светиться, а вот дым никуда не уйдёт. Я же в свою очередь передала им письмо для Джули и книгу, что она давала мне. Письмо я написала ещё прошлым вечером. Мне очень хотелось попрощаться с ней лично, обнять её и приободрить, но увы, в нынешних обстоятельствах это было невозможно. Я лишь надеялась, что никто не заметил, что Джули ходила в мою комнату. Но женщины меня заверили, что беспокоиться не о чем.

Ещё я отдала им книгу и небольшую записку для госпожи Ферт. В ней я просила прощения и обещала возместить утерянный детектив.

Последним, с кем я попрощалась, был Айк. Обед был в самом разгаре, и все работники кухни были внутри. Пришлось попросить молодую девушку, стоящую на раздаче еды, позвать его.

Айк вышел не сразу. Минут через пятнадцать. Но я терпеливо ждала.

— Ирэн, ваша просьба была очень неожиданной. Что-то случилось?

— Да. Боюсь, что я уезжаю.

— Когда?

— Сейчас.

— Сейчас?! — опешил Айк.

— Да.

— И уже не вернётесь? — сник он.

— Не думаю, что вернусь сюда жить, но постараюсь навестить вас, — а теперь переходим к делу. — Айк, помимо того, что я хотела с вами попрощаться перед отъездом, я хотела вас кое о чём попросить.

— Я слушаю, — заинтересовался он.

— Присмотрите, пожалуйста, за моей подругой, Джули.

— А раз вы не в ссоре?

Я так надеялась, что он ничего не знает. Но видимо даже на кухне сплетни разлетаются, как горячие пирожки.

— Всё верно. Но спустя пару дней, я поняла, что была не права, а подойти и извиниться не решилась. Она очень хорошая девушка и совсем без друзей. Я ни в коем случае не навязываю её вам. Но буду признательна, если присмотрите.

— Мне совсем не в тягость ваша просьба, Ирэн. Наоборот. Я с радостью пригляжу за Джули.

Не знаю, напридумывала я себе это, а может всё-таки это было действительно так, но, как мне кажется, его слова звучали искренне.

Попрощавшись с Айком, я уже через десять минут покинула территорию пансионата, сидя в магомобиле господина Ветргофа.

Что я могу сказать? Представьте себе ретро-автомобиль, например кадиллак. С его хромированными колёсами, большими круглыми фарами, вытянутым передом, в котором находился не только мотор, но и багажник, с его деревянной наполированной передней панелью и кожаными сиденьями. Примерно в таком стиле и был магомобиль. Только ездил он за счёт магического заряда.

Магомобиль господина Ветргофа был насыщенного красного цвета, а внутри красный сочетался с чёрным и белым.

Папин друг сидел за рулём и какое-то время молчал, внимательно следя за дорогой. Я была благодарна ему за это и, стараясь не подавать виду, с восхищением разглядывала машину.

Честно говоря, я была поражена, увидев, на чём мы поедем в город. В пансионате было красиво, аккуратно, но довольно просто. Дорожки обычно были выложенным камнем или посыпаны щебенкой. К тому же у них не было никаких гаджетов, да и электричества в целом. И из-за такого несовременного обращения друг к другу, я сделала вывод, что у них цивилизация на уровне нашего XVII или XVIII века. Но магомобиль и дорожное покрытие, очень сильно напоминающее наш асфальт (у них он был бежевый), заставили меня усомниться в своих выводах.

— У вас очень красивый магомобиль, — искренне восхитилась я.

Если бы не шепотки постояльцев пансионата, которые видели мой отъезд, мне бы и в голову не пришло назвать это чудо техники магомобилем. А так я точно знала, что это.

— Спасибо. Теперь ты мне расскажешь, что случилось? — направил господин Ветргоф мои мысли в нужное русло.

По сторонам смотреть особо было не на что. Вокруг был сплошной лес. Красивый, конечно, но знакомый. Так что я могла полностью сконцентрировать своё внимание на рассказе.

— Конечно, господин Ветргоф. Только вы сейчас за рулём, а мой рассказ, боюсь, не оставит вас равнодушным. Может сначала мы доедем? — на всякий случай уточнила я.

— Нет, — улыбнулся он. — Здесь дорога несложная и пустынная. Так что можешь не волноваться.

— Хорошо.

— Только давай ты будешь звать меня Клаусом. Мне будет приятно.

— Разумеется, Клаус.

— Я весь во внимании, — подбодрил меня он.

И я всё рассказала. Всё, что касалось моих подозрений касательно директора и психоцелителя. Чем дольше я говорила, тем сильнее сжимались пальцы Клауса на руле магомобиля. Он смотрел на дорогу, и я не видела его глаз, но представляла, что в них бушевал гнев.

— С твоей стороны было очень предусмотрительно рассказать мне обо всём за пределами пансионата. Потому что после услышанного сложно оставаться спокойным. Боюсь, я бы сделал чего-нибудь лишнего.

— Я хочу подать заявление в сыскную полицию и предоставить им все собранные мной доказательства. Я хочу, чтобы эти двое и остальные их подельники понесли своё наказание по всей строгости закона.