Оборотная сторона Луны - Эльрида Морозова Страница 41

Мы свернули, прошли мимо лифтов. Двери их были плотно закрыты. Но я уже не хотела бросаться в шахту. Мне казалось, что я довольно неплохо выкрутилась из этой ситуации. И вдруг Джонни спросил:

– И что же я раньше тебя не видел? В какой группе ты был?

От этого вопроса я как будто бы сразу отупела. Я забыла все слова на свете. Внутри меня только оставалось осознание, что ответить я не смогу. Я знала всего лишь то, что групп восемь. Я не знала даже, из которой Лео и Брайен. Я не знала даже, в одной ли были они группе. Я не имела представления, из какой группы Джон Торренто и его товарищи. Этот вопрос разрушал всю мою правду, которую я выстраивала с таким трудом. И он разрушал всю мою жизнь.

Неожиданно в разговор вмешался Лео.

– Да ты, наверное, не из тех, кто смотрит по сторонам. Вот у меня, например, такая паршивая память на лица! Я могу беседовать с человеком, а на следующий день уже не помнить, кто он. Бывает у тебя такое?

– Ну, не знаю… – Похоже, Джонни даже не понял вопроса. – С бадуна, ты имеешь в виду?

– С бадуна-то – понятное дело. А у меня просто так иногда бывает. Я вот однажды забыл, как моя подружка выглядит, представляете? Возвращаюсь домой, думаю, там Мэри, а там…

Я не слушала рассказ Лео. Я просто радовалась тому, что Джонни прошел мимо своего вопроса, который бы выдал меня с головой. И я понимала, что Лео сделал это специально. Он просто понял, что я не смогу ответить на этот вопрос, и поспешил перевести разговор в другое русло. Он просто выручил меня. Спас от верной гибели. Когда я приду в себя, я, наверное, буду очень ему благодарна. Но сейчас я была способна чувствовать лишь одно большое облегчение.

В это время мы подошли к центральной лестнице. Прямо на ступеньках там сидели два каторжника и играли в карты. Возле них лежали автоматы, и по этому признаку можно было догадаться, что это люди Волка. Увидев, что мы приближаемся, они оторвались от карт и хмуро посмотрели на нас. Один из них даже потянулся к автомату.

– Упс, – сказал Брайен.

Лео перестал рассказывать смешную историю. Каторжники сзади тоже замолчали. Но мы все еще шли вперед. Когда Лео уже был готов шагать через карты, на него вскинулось дуло автомата:

– Куда прешь, гад? Не видишь: тут перегорожено?

– Так вы бы тут какой-нибудь знак нарисовали, – высунулся Брайен. – А то как-то непонятно, ребята.

– А если мозги тебе прошибем, то станет понятно?

– С логической точки зрения, нет. Чем я буду понимать, если вы прошибете мне мозги?

Я увидела, что зря он играет с ними. Эти люди не были расположены к шуткам. Возможно, они даже не понимали их. Лео потянул Брайена за локоть:

– Пойдем отсюда. Нельзя, так нельзя.

– Я хотел всего лишь спуститься вниз! – сказал ему Брайен.

Но сказал это громко и так, будто бы обращался к тем двум каторжникам, преграждающим дорогу.

– Вниз захотел? – сказал один из них. – Мы можем отправить тебя в ад! Ниже ада уже ничего не бывает!

Тут Лео взял Брайена под один локоть, я под другой, и мы спешно повели его с этого места. Впереди нас шли Джонни и два его товарища. Мне было страшно подставлять свою незащищенную спину под дула автоматов. Тем более, эти двое каторжников показались мне очень злыми. Джонни и его товарищи были куда добрей. Несмотря на то, что они чуть не разоблачили меня, я чувствовала к ним расположение. А к тем людям – нет.

– Сволочи! – процедил сквозь зубы Брайен, когда мы завернули за угол.

В столовую мы пока не пошли. Лео сказал, что рано сдаваться. Не получилось спуститься по одной лестнице, так надо попробовать по другой. Я повела их туда. По пути Брайен объяснил Джонни и его дружкам, что я хорошо изучила план эвакуации.

Третья лестница тоже была перегорожена. На ней тоже сидели двое из волчьей стаи и отправляли всех назад.

Джонни и его приятели быстро сдались. Они сказали, что не были на складе и не очень-то им туда хотелось. Ничуть не расстроившись, они пошли в столовую. А Брайен и Лео были в бешенстве. Они сказали, что все равно найдут какой-нибудь выход и проберутся на склады. А пока можно покушать в нашем номере, где пока еще есть запасы еды.

– Черти! Пропустить они не могут! – ворчал Лео, идя по коридору. – Из тюрьмы, называется, сбежали! Мало того что сидим, запертые в четырех стенах, так еще на нижний этаж спуститься не можем? Ниже ада у них ничего нет?

– Они не правы, – философски заметил Брайен. – Ниже ада бывает рай.

Я хотела есть. Я осуждала себя за это, но все равно хотела. Несмотря на постоянный страх, угрозы разоблачения, на трупы, которые мы видели по корпусу. Вместо того чтобы отворачиваться от изуродованных тел, обходить стороной засохшие лужи крови, я пробиралась вперед кратчайшим путем.

Но в одном месте брезгливость и страх меня все же одолели. Я увидела двух человек, которые шли по коридору, волоча за собой трупы. Они делали это молча, практически без эмоций. Я прижалась к стенке, чтобы меня не задело волочившееся по полу тело.

– Привет некрофилам! – свистнул Брайен.

– Еще не наигрались? – с осуждением спросил и Лео.

Я бы предпочла не общаться с этими извращенцами. И так понятно, что ни до чего хорошего с ними не договоришься. Но, видимо, Лео и Брайен были сейчас слишком злы, чтобы просто пройти мимо. Они никак не могли успокоиться, что нас не пустили вниз.

Один из людей остановился и в упор посмотрел на нас.

– Это похоже на игрушки? – спросил он, и голос его задрожал от возмущения.

Мне показалось, что он набросится на Лео за эти слова. Я не знала, что делать: то ли попытаться убежать, то ли остаться. Что бы делал настоящий каторжник на моем месте? Наверное, остался бы тут. И если бы началась драка, он принимал бы в ней участие.

– Если это не убрать, – продолжал человек, – то весь наш корпус зацветет чумой. А ведь неизвестно, сколько нам тут еще предстоит жить. Воздух уже пропитан мертвичиной. Принюхайтесь. Ничего не чувствуете? Трупы на начальной стадии разложения. А вы говорите – игрушечки?

Только сейчас я узнала этого человека. Это был тот самый, который привел меня в чувство. Тот самый, который ходил по корпусу и искал выживших. Теперь он занимался мертвыми. Нашел для этого себе помощника. Я взглянула на его товарища. Его лицо, кажется, я видела впервые.

– Вы доктор? – спросила я.

Человек посмотрел на меня. Взгляд у него был острый, пронзительный. Вынести такой было трудно.

– Да, – сказал он.

– Вы искали выживших людей по корпусу.

Он улыбнулся:

– Было дело. Но это было глупо.

– Почему? Никого не нашли?

– Да нет, была парочка выживших. Мне пришлось их пристрелить, чтобы не мучились. Все-таки врачебный долг заставляет избавлять людей от страданий.