Волчонок для Избранной - Анна Витор Страница 42

– Сэм, ты только перевоплотись обратно. Разберешься со мной дома. Обещаю, все сделаю, лишь бы оправдаться перед тобой… – шептал Френсис.

Серафима зашевелилась, начиная приходить в себя. Он нахмурился. Времени было катастрофически мало. Если Серафима очнется, то вызовет охрану, и тогда обоим несдобровать.

В памяти всплыла игра. Личная игра на двоих, придуманная Самантой. Игра: «Сможешь – не сможешь, осмелишься – не осмелишься, струсишь – не струсишь…» С самой первой встречи они брали друг друга «на слабо» И были уже не в силах отличить игру от жизни. Никто не хотел уступать. Они шутили и смеялись, они сгорали от страсти, делали друг другу больно, страдали и любили… Дьявол, конечно, они любили друг друга и знали это! Но играли: слабо не признаться первым? Слабо спрятать свои эмоции, болевые точки? Слабо показаться сильными? И неважно, что по ночам их воспаленные губы сами собой шептали давно забытые слова молитв… друг за друга. Слабо держаться до последнего, чтобы не сломаться от страха за любимого человека в этой войне?

– Саманта! Спорим, тебе слабо перевоплотиться и поцеловать меня? – звонко выпалил Френсис. – Прямо здесь и сейчас?

В глазах Саманты сверкал дикий, сумасшедший черный огонь. А в глазах Френсиса танцевала тысяча чертей. Миг трансформации – и на полу, у его ног, растянулась совершенно обнаженная девушка.

– Не слабо!

Френсис не думал, что ее так заденут эти слова, но Саманта, вцепившись в его плечи, с силой впилась в губы. Поцелуй был похож на укус, да и во рту возник металлический привкус, но в голове поплыло от наслаждения и облегчения. Френсис слабеющей рукой раздавил кристалл переноса. Вокруг все засверкало сиреневым, но их губы так и не разомкнулись.

Гнетущая тишина повисла в лагере Волков следующим же вечером. Маги пси-категории в очередной раз попытались проникнуть сквозь барьеры «Миротворцев», чтобы разведать обстановку. А в итоге, получили совершенно неожиданное ментальное послание, от которого можно было выгореть целиком и полностью.

Двое находились в критическом состоянии. Остальные нашли в себе силы спроецировать увиденное, во много раз смягчив разрушительное воздействие «послания» на мозг.

Саманта стиснула тонкими пальцами ладонь Френсиса с такой силой, что он поморщился. Она уже догадывалась, что передали «Миротворцы». Это была месть за ту кровавую резню, которую она учинила в зале совещаний.

Все пленники – «предполагаемые отступники» – полегли под прицельными файерболами, погибли в их огне. И уже не различить, где мать, судорожно вцепившаяся в младенца, где муж, нежно обнимающий жену, где взявшиеся за руки подростки, где старики, соприкоснувшиеся плечами… Лицо Френсиса исказилось от боли и ненависти к тем, кто сотворил такое с невинными людьми.

– Звери! – зло выдохнул кто-то из Волков. – Не мы, а они – самые настоящие звери!

– Ненормальные! Что все это значит?! – поддержали остальные.

Саманта горько улыбнулась.

– Это месть, разве вы не понимаете? Я бросила им вызов. Показала, что они – не такие уж и неуязвимые. Дала понять, что еще немного – и перегрызла бы глотку самому Кайлу Джерри. Если бы он не сбежал. Я помахала перед быком красной тряпкой. И вот результат.

– Это уже переходит все границы. Настала пора расставить точки, – глухо сказал Френсис. – Пойти в ответную атаку. Мы же знаем, где находится база «Миротворцев» в этом лесу. Так чего ждем?

– Но у нас мало шансов… – медленно проговорила Мелани, приникая к Тэйлору.

– А точнее, у нас почти никаких шансов, – и все же отчаянная решимость сверкала в глазах Френсиса. – Но спорим, мы победим! Правда, Сэм? Слабо?

– Не слабо! – гордо вскинула подбородок Саманта, единственная понимавшая, о какой игре идет речь.

– Не слабо! – подхватили и другие, словно споря с самой судьбой.

***

Все начали расходиться, и Френсис и Саманта оказались наедине в темном узком коридоре.

– Попалась? – сильные пальцы сомкнулись на тонком запястье. – А говорят, неуловимая Волчица… Что же мне с тобой сделать?

– Играешь со мной? – хищно прищурилась она, скользнув ближе. – Только ты проиграл!

– Всего раз, – помрачнел Френсис. – Когда не сумел отказать своей невесте и убил тебя.

– Не переживай. Ничья, – горькая усмешка изогнула ее губы.

– А когда проиграла ты? – он посерьезнел.

– Когда влюбилась в человека, видящего жизнь вверх тормашками, – Саманта отдернула руку.

– Ты – сущий ребенок. Тебе не понять смысл слова «долг».

– А ты – взрослый? Со своими чертовыми играми с кинжалом, когда ты даже не предупредил меня! Играл, как кошка с мышкой! – в голосе зазвенела обида.

– Ах, играл? – Френсис придвинулся ближе, прижимая к стене. – Тогда сыграем еще раз?

– Просто люби меня. Слабо? – нахально выдохнула Саманта ему в губы.

– Не слабо.

Поцелуй вскружил голову обоим. Они прижались друг к другу, сминая одежду, терзая губы почти безжалостно. Только бы выплеснуть все переживания последних дней.

– И все-таки, для тебя все – только игра, – тихо выдохнула Саманта, чуть отворачиваясь.

– Уже нет, любимая. Уже нет.

Рассвет сегодня был восхитительно прекрасен. Прозрачный, почти хрустальный… Робкие солнечные лучи хватались за верхушки деревьев. Проникая сквозь ветви, чистый свет окрашивал влажную от росы траву в нежные полутона: бледно-розовый, золотистый, голубой… Когда Саманта брела по утреннему лесу, на ум приходили изысканные сравнения с блестящим жемчугом, бледным золотом, светлой бирюзой.

«И почему люди привыкли давать определения цветам именно через сравнения с драгоценными камнями? Не только цветам… – печально подумала Саманта. – Богатство стало для всех святыней. «Миротворцы» помешались на нем. На том, чтобы обладать энергией. И они готовы драться до последнего вздоха, перегрызать горло своим братьям и сестрам. Лишь бы заполучить побольше денег и власти. Зачем? Для чего? Чертов смертный грех алчности. Такой банальный, такой отвратительный… У той дамочки из зала совещаний на шее были рубины. Наверняка восхищалась их злым красным огнем. И закрывала глаза на такую же алую кровь, которая проливалась ради них. А ведь кровь, как и человеческая жизнь, гораздо ценней горстки камушков. Вот где настоящая драгоценность… Только «Миротворцам» на это плевать!»

Саманнта с болью посмотрела на небо. В любой момент этот безмятежный рассвет мог превратиться в кровавый. А так хотелось, чтобы утреннюю тишину леса нарушало лишь пение птиц. Не взрывы снарядов, не прицельный огонь файерболов, оставляющий лишь уродливые черные следы на сломанных стволах деревьев. Здесь должен витать прохладный, чистый, пахнущий медом и цветами воздух. А не удушающий запах гари.