Кровавый трон - Элли Хелен Далтон Страница 42

Руки начали дрожать.

Он убил всех, кто был мне дорог.

Шум в ушах усилился.

Отнял у меня мое королевство, мой народ.

Пелена застилала глаза, различить что-то стало почти невозможно.

Он хотел убить меня.

Истерика уже держала меня, захватывала все больше.

Тень, похожая на человека, залила мне что-то жидкое в рот, и, наконец, я вновь смогла насладиться моментом, когда ничего не чувствовала.

* * *

Очнулась от дикой сухости во рту и привкуса тины. Живот скрутило и мне пришлось приложить недюжинную силу, чтобы сдержать рвотные позывы, пока кто-то не приставил к моей кровати медный кувшин.

— Давай, дитя, так нужно. — Мужская рука помогла мне привстать, и тут же и так пустой желудок вывернулся наизнанку. — Отлично, мы на верном пути.

Разлепив полностью глаза, вместо тени я увидела высокого старика в потертой временем черной мантии, с длинными по пояс темными волосами и такой же темной бородой с колтунами. Весь его вид наводил ужас на меня, отчего волна дрожи прошлась по телу.

«Отлично, я, кажется, попала к мрачному колдуну. Все складывается весьма странно» — Подумала я.

Старик подал мне ковш, но, поморщившись, я не спешила принять его.

— Не будешь пить, так и проваляешься амебой.

— Что это? — Спросила я.

— Отвар.

— Из чего он?

— Пей и не задавай лишних вопросов, иначе залью силой. Ох, ну и подарил ты мне, Корнелиус, головную боль.

Имя Корнелиуса отдавалось тупой болью в сердце. Я словно вновь оказалась рядом с ним и увидела его трепещущее тело на последнем издыхании. Чувства вины и отчаяния захлестнули меня, капли слез скатились по горячим щекам. Теперь у меня не осталось никого. Я похоронила маму, папу, брата, даже дедушку. А теперь возможно мой народ хоронит меня. Где я? Кто я теперь? Столько вопросов таилось в моей голове.

Заметив слезы на моём лице, старик удивленно вскинул бровь и произнес:

— Не такой уж и плохой отвар, чтобы реветь.

Я сделала глоток горькой жидкости и задала свой первый вопрос.

— Кто вы?

— Хэйвуд, — произнес старик.

— Как я выжила?

— Я спас.

— Вы маг?

— Да.

— Но как вы… — Хэйвуд не дал мне закончить.

— Деточка, ты в сознании пять минут, а уже наболтала на годы вперед. Допьешь отвар, и я расскажу.

Сощурившись, я покосилась на коричневую жижу и покрутила ковшик.

«От этого я вряд ли умру.»

И, задержав дыхание, я влила в себя гадкую жидкость, которая разлилась горечью по горлу. Хэйвуд забрал из моих рук ковш и присел на край кровати.

— Так как вы узнали? — Вновь поинтересовалась я.

— Корнелиус — мой друг. Это по его просьбе я помог.

— Но…

— Магия, Элиза. Все дело в магии.

— Вы знаете, кто я? — На этот раз мой вопрос рассмешил мага.

— Конечно, огненная королева.

— Я уже не королева, — вырвалось шепотом.

— Ты расскажешь мне эту увлекательную историю позже, а сейчас лежи и набирайся сил. — Маг встал и прошелся по маленькой комнате, собирая какие-то свертки бумаги, а потом бросил их прямо в огонь, над которым висел маленький котелок для еды. Не очень современно, но именно такая лачужка, казалась отображением Хэйвуда. Мрак, серость и недружелюбие — вот какие ассоциации вызывали у меня это место и маг.

Устроившись удобнее на подушке, я вновь попыталась отыскать в себе проблески былой магии, но ее было все так же мало. Оставалось надеяться, что, как только я поправлюсь, магия вернется.

— А где я? — Хэйвуд развернулся и одарил меня странным взглядом.

— В моей хижине.

— Я имею ввиду королевство.

— О, ты об этом. Где же мои манеры? — Старик лукаво улыбнулся и продолжил. — Добро пожаловать в Оганес — Темное королевство.

* * *

Ночью я проснулась вся в холодном поту от очередного кошмара. В голове по-прежнему мерцали картинки той ночи в Летней резиденции. Ужас и страх подступили к горлу. Собравшись с силами, еле передвигая ногами, я вышла из дома.

На улице было тихо. Неестественно тихо. Океан был спокоен, небо чистым от звезд и луны, и только я, словно одна на всем белом свете, замерла напротив воды. Как иронично, пару дней назад меня чуть не затянуло на дно морское, а сейчас я спокойно стояла и наблюдала за красотой лазурных переливов.

Подняв перед собой руки и взглянув на небо, я старалась отыскать внутри себя искорки пламени, но они упрямо не желали мне подчиняться. Когда-то, стоило лишь вскользь подумать о даре, как огненное пламя охватывало все вокруг. А сейчас, прикладывая столько усилий, я остаюсь ни с чем.

— За что меня наказывают… — Прошептала я сквозь ком в горле.

Листья на деревьях позади меня зашелестели, вода в океане забурлила, и волна ветра обрушилась на меня холодным ураганом. Ткань, в которую я была укутана, сдуло, и я осталась в одной рубахе, но даже догнать ее и поймать мне не хватило бы сил. И, кажется, эта маленькая потеря стала последней каплей. Я упала на колени, и, наконец найдя выход, эмоции рекой полились наружу. Смешалось все, что мне когда-нибудь доводилось пережить. Потери родных людей, их убийства, их насильственные смерти. Предательство самых близких людей. А сейчас я вовсе находилась на территории королевства, которое привыкли считать самым опасным. Что будет дальше? Меня посадят в темницу? Убьют?

Я вновь одна, и мне негде больше искать спасения и помощи. Вернуться в Ардент! Но как? У меня нет сил, власти, союзников. Отправиться домой — это все равно, что пойти к убийце и кричать на каждом шагу: «Добей меня!»

Мне нельзя сдаваться, но я устала бороться. Как бы мне хотелось оказаться в месте, где всегда было тепло и спокойно. Рядом с мамой.

«Чтобы сделала она?» — Тут же подумала я, и ответ пришел сам собой.

Она бы никогда не сдалась. Мама верила в себя и свои силы, была умной и могущественной женщиной, одно лишь ее слово вызывало во мне восхищение. Трепетное чувство от воспоминаний о матушке разлилось по телу, и, стерев последние капли слез с лица, я слегка улыбнулась, почти незаметно, как будто со слезами ушел тот груз, что тяготил меня.

Я буду идти до конца, как мама. Судьба подарила мне второй шанс на жизнь, а это значит — мне еще есть, что доказать этому миру и самой себе.

* * *

Прошло еще пару дней, мне действительно стало легче не только физически, но и морально. Хэйвуд оказался неплохим злостным стариком, а добродушным дядюшкой, хотя и немного странным. Я могла уже свободно передвигаться, без помощи есть и, что самое сейчас было важное — сама одеваться. Помощь Хэйвуда в этом весьма деликатном деле меня несколько смущала. В хижине оказалось всего три комнатки, включающие умывальную, две крошечные спальни, и небольшой чердак, где хранился разный хлам. Оттуда-то мне и принес маг древнее, несуразное, крестьянское платье. Возможно, когда я была маленькой избалованной принцессой, я бы даже не посмела прикоснуться к этой застиранной ткани. Однако теперь я прибывала не в том положении, чтобы выбирать и корчить презрительное лицо. По правде говоря, я была невыразимо благодарна старику за все, что он для меня сделал. Вообще, вся одежда, которую мне вручили, принадлежала его племяннице. Которая, по словам самого Хэйвуда, сейчас была неофитом какого-то профессора в Академии и вместе с этим же профессором уехала обучаться в Алмазные горы. Что такое Алмазные горы, и где они находились я не особо представляла. Насколько мне стало известно, семья у мага была, что не сказать по его внешнему виду. Но не жена и дети — нет. А сестра, живущая где-то на континенте, и юная, прекрасная племянница, которую он горячо любил и нахваливал. Надевала я платье, не скрывая восторга, ведь тут мне не нужно было носить корсеты и вещи, приносящие дискомфорт. Одно платье чего стоило, оно было совершенно бесформенным и окрашено в самый, на мой взгляд, практичный цвет — серый. Как я уже успела рассмотреть, простота была неотъемлемой частью этого каменного домика. В своем сером платье я спокойно сливалась с общей картиной и, как мне казалось, могла сойти за тень. Даже днем в жилище царила мрачность, светильники, размещенные в углах комнат, и люстра, висящая в моей временной комнате, не давали должного эффекта. В свою комнату Хэйвуд меня не пускал, поэтому меня тянуло туда все сильнее, но я понимала, что итак обязана ему слишком многим и не имею права нарушать еще больше его границы. Ведь старик, по своей натуре, был отшельником, и, готова поспорить, что мое присутствие его напрягало, хоть он и старался этого не показывать.